Видимо, так уже повелось, что почти все мои тексты связаны с учебой в университете. Как бы я ни хотела расширить свой кругозор и начать жить «в потоке», меня постоянно отбрасывает в исходную точку — во второй мед.
Поступила я в него в 2017 году и каким-то чудом добралась до пятого курса, до долгожданной психиатрии.
Именно этот цикл я ждала пять лет.
Ради психиатрии я пять лет прокачивала своё терпение (в основном, по отношению к одногруппницам).
Ради неё я зазубрила, на каком расстоянии от школы должна находиться мусорка (да-да, я учила гигиену целый год).
И вот наступает час Х. Ждём сообщение от кафедры. Дождались: дистанционка. Но для особо желающих организовали три дня очных занятий в Кащенко.
И вот с чем я столкнулась, когда моя группа зашла в отделение. Светлые стены, просторные коридоры, по стеночке аккуратно ходят ухоженные бабушки, в другом крыле с интересом выглядывают молодые парни в полосатых пижамах. Давно они не видели такое количество молодых и красивых врачей. Преподавательница провожает нас в учебный класс, а мои три с половиной любопытных одногруппницы идут гуськом, прижавшись друг к другу, и каждый метр оглядываются. Я не выдержала и спросила: «Что не так?»
— В смысле, что, Даш? Ты не знаешь, что к НИМ нельзя поворачиваться спиной?
В ту секунду я собрала всю свою волю в кулак и… чуть не врезала им по носу Ирине. Высокой самовлюбленной блондинке, которая только недавно определилась с будущей специализацией. Она собралась учиться на невролога. Обосновала это внезапное решение тем, что ей невероятно интересна человеческая душа.
Я уточнила, почему тогда выбор пал на неврологию, а не на психиатрию или психологию. В ответ я услышала, что шизофреники опасны для общества и вообще это не женская профессия
А что, если меня там задушат? Как семью заводить вообще, если я не знаю, вернусь ли домой вечером?
Есть термин, который помогает описать одним словом отношение Ирины к психически больным пациентам. Это самая настоящая стигматизация.
Стигматизация — клеймение, нанесение стигмы. В отличие от слова клеймение, слово стигматизация может обозначать навешивание социальных ярлыков. В этом смысле стигматизация — увязывание какого-либо качества с отдельным человеком или множеством людей, хотя эта связь отсутствует или не доказана.
Википедия
Это красивое слово, обозначающее отнюдь некрасивое социальное явление, восходит своими корнями к Евангелию. Стигмы — это незаживающие кровоточащие раны на теле глубоко верующих людей, которые возникают на ладонях и на лбу — в тех местах, где были терновый венец и гвозди у распятого Христа. То есть, стигма — это характерный признак, который явно не нравится окружающим.
В современном мире стигматизация встречается повсеместно: «бабы плохо водят», «немцы — фашисты», «нельзя дружить с ВИЧевыми».
Стигма — это проблема незнания!
Только глупый, тёмный человек может позволить себе подобные суждения. Ну а мои одногруппницы… они вроде бы не глупые! Всё-таки пять курсов вместе учим одно и тоже. Но стоило нам переступить порог Канатчиковой дачи, у Ирины перестал закрываться рот.
А что делать, если мы встретим такого на улице? А что, если он откажется лечиться? А вдруг он меня укусит? Это заразно?
Глаза мои устали оттого, что закатывались сами собой, когда я слышала очередной ее вопрос. Она даже не скрывала своё отторжение к НИМ, к «инаким». Мало того, сами пациенты, заканчивающие курс лечения, испытывают явление самостигматизации (так проявляется его реакция на заболевание и статус в обществе, связанная с глубокими изменениями внутреннего мира), так ещё и симпатичные молодые врачи смотрят на пациентов, как на животных.
Исторически всему этому безобразию длительно способствовали СМИ. Чего стоят заголовки самых читаемых в России газет: «Пришла весна, проснулись гении» («АиФ» 10.04.02), «По городу гуляют сумасшедшие…» («Комсомольская правда» 09.04.01). То, как кино и сериалы изображают психически больных, тоже формирует неправильное представление о психиатрии.
А психиатрам, психологам, и социальным работникам остаётся только «разгребать» переживания своих пациентов. Вести с ним длительные разговоры, проводить дестигматизацию. Да, психическая болезнь является серьезной проблемой, она может причинять много тягостных переживаний и нередко диктует свои условия жизни. Но — условия, а не цели и ценности, личность характеризующие. Не её смысловое наполнение.
Никакая болезнь не может сделать благородного человека подлецом, духовного — мелким и пошлым...
Как жаль, что почти никто этого не понимает! Людям проще бояться заразиться раком от соседа, чем сесть и загуглить, что такое рак!
Я не люблю выводить мораль в конце статей. Приятно думать, что читатель и сам понимает насущность проблемы и очевидность решения. Но если Ты, читатель, думаешь как Ирина, то я настоятельно рекомендую вообще никогда и ни с кем не говорить на эту тему.
Не позорьтесь. Не в этом веке!
Ну а что остаётся делать мне до тех пор, пока генные инженеры не придумают, как исключить возможность развития эндогенных заболеваний, и не отберут работу у психиатров? Разве что продолжать популярно объяснять обывателям с совковым мышлением, что психическая болезнь не равняется опасности, а психически больной человек — не обязательно насильник или убийца.
Имена изменены.
Дарья Медведева
