Новый предмет стоит вводить, во-первых, не в спешке, а во-вторых — для учеников, а не для трудоустройства слабых преподавателей
Начну с фундаментального вопроса: нужно ли нашим детям, в том числе детям атеистов, иметь представление о религии? Несомненно!
История вероучений — огромная часть человеческой культуры. Кстати, это у нас понимали даже во времена тоталитарного режима. Египетская, греческая, римская мифология, протестантство, Крещение Руси — всё это изучалось в школе без всякого намёка на окуривание детей «опиумом для народа».
Но, как многое в большевистскую эпоху, и эта область образования была до нелепости противоречива. Мифологию «проходили», а Библию — нет. Школяры знали, кто такие Зевс, Афина или Геракл, а о Христе слышали, что это поповская выдумка. Истории чужеземных конфессий везло больше, чем домашним: о Лютере было известно куда больше, чем об Аввакуме, духовная музыка Баха всемерно почиталась, но к отечественному церковному пению относились в лучшем случае пренебрежительно.
Конечно же, мифологию знать полезно: разве плохо, если подросток, увидав в музее «Венеру перед зеркалом», будет иметь представление не только о том, что такое зеркало, но и о том, кто такая Венера. Но ведь не только мифологические — и библейские мотивы в искусстве представлены необычайно широко. Знание Священного Писания будет полезно не только верующему, независимо от конфессии, но и агностику, и атеисту, и даже воинствующему безбожнику: как иначе поймёт он пушкинскую «Гавриилиаду», лермонтовского «Демона», купринскую «Суламифь» или «Восстание ангелов» Анатоля Франса? Если из мировой культуры изъять религиозную составляющую, останутся дыры, которые ни заклеить, ни заштопать.
Однако к противникам преподавания религии в школе стоит прислушаться: они исходят из глубокого знания нашей далеко не совершенной реальности.
В большинстве случаев школе предлагался курс не религиозной, даже не христианской, а только православной культуры. Интересы детей, чьи родители предпочитают иные традиционные конфессии, тоже учитываются: у них будут свои предметы — мусульманская, иудейская и буддистская культура. Легко понять, что вскоре наверняка появятся курсы католической, протестантской, униатской и ещё какой-нибудь религиозной культуры — никто не захочет быть обделённым. И уж точно своё веское слово скажут атеисты, которых в стране никак не меньше половины, — потребуют, чтобы для поучительной истории атеизма тоже нашлось место в программе.
Что принесёт стране разделение детей на группировки, которые, с учётом нашей сложной истории и подростковой психологии, могут стать конфликтующими? Если мы хотим сохранить целостность России, в детях с малых лет надо воспитывать не конфессиональный, не этнический, а российский патриотизм, любовь к нашей общей культуре и общей стране.
Второй по важности вопрос: кто будет новый предмет вести? В светской стране, а Россия и по Конституции, и по сути страна светская, любой предмет в школе должны вести светские учителя. Историю и культуру религии должны преподавать высокообразованные специалисты, которых ещё предстоит подготовить, — тут нельзя «слепить из того, что было». И ведь таких наставников понадобятся десятки тысяч! Кто будет учить учителей? Вопрос решаемый, но не с наскоку, иначе точно «получится, как всегда».
Эти опасения возникли не на пустом месте.
Вряд ли ошибусь, если скажу, что огромную Россию надёжно объединяет только одно, постоянное и несомненное, признанное во всём мире — великая русская культура. Её создавали все народы, составляющие Россию, все её любят, ею гордятся и ею дорожат. Советский Союз распался, но во всех независимых государствах по-прежнему читают Толстого, ставят Чехова и поют Высоцкого. Но уже появлялись в СМИ статьи литературоведов духовного звания, где за недостаточную православность отлучались от классики писатели, в чьих произведениях звучали нотки атеизма. Легко представить, что получится, если в школу придут преподаватели такого уровня.
В России церковь отделена от государства. Это разделение всегда, а нынче особенно, в интересах не столько государства, сколько самой церкви. Став частью правящей системы, она потеряет авторитет в глазах народа. В годы революции она рухнула так быстро не столько из-за козней большевиков — много ли их было на всю империю? — а именно потому, что миллионы людей видели в церкви «департамент царского режима», нечто вроде духовной полиции. А в Польше или Венгрии коммунисты ничего не смогли поделать с независимой церковью — её защищало народное доверие.
Любопытно, что большевики, заменившие прежнюю религию новой — беззаветной верой в коммунистическую идею, — спустя семьдесят лет сами наступили на те же грабли, став жертвой своей тотальной победы: коммунистическая идея была фактически изгнана из общества. При этом рискну утверждать, что марксизм тут ни при чём. В большинстве развитых стран марксисты уважаемы и популярны: в Англии, Франции, Голландии, Испании, во всех Скандинавских странах социалисты подолгу находятся у власти и вполне успешно справляются со своими «правящими обязанностями». А большевистскую диктатуру, увы, ждала судьба любой монополии: коррумпированность, нежизнеспособность и в финале — неминуемый крах.
Нынешний достаточно высокий авторитет РПЦ во многом держится именно на том, что в годы диктатуры она была гонима. И большинство из тех, кто шёл тогда в священнослужители, вела не корысть, не жажда власти или карьеры, а желание помогать людям. А люди видели это и ценили.
История религии, Священное Писание, духовная живопись и музыка — неотъемлемая часть общечеловеческой культуры. И хочется верить, что новый общеобразовательный предмет сумеет объединить детей, рассказав им, что все великие проповедники — и Моисей, и Иисус, и Мухаммед, и Будда — в разных странах и на разных языках учили людей одному и тому же: терпимости, милосердию и добру.
Почему, кстати, некоторые сторонники религиозного образования настаивают лишь на обязательных уроках, не желая ограничиться факультативными занятиями или воскресными школами? Не потому ли, что в воскресной школе будут только хорошие учителя — ведь к плохому просто никто не придёт и школа закроется?! А при обязательных уроках, когда аудитория гарантирована, сойдёт и случайный, не профессионально подготовленный наставник.
Но ведь новый предмет стоит вводить, во-первых, не в спешке, а во-вторых — для учеников, а не для трудоустройства слабых преподавателей. Неужели мы хотим, чтобы история религии пользовалась у учащихся таким же пренебрежением, как политэкономия социализма двадцать лет назад?
Я слышал мнение, будто обязательные уроки православной культуры «пробудят в душах школьников страх Божий». Боюсь, они пробудят, скорее, «страх двойки» и последующего родительского наказания. А милосердие и добро не загоняют в душу насильно. Любая обязаловка крайне опасна: не секрет, что даже уроки литературы надолго отвращают миллионы ребят от замечательных писателей, которых только «проходят».
Будет очень горько, если к нелюбимым текстам, внедряемым неумелыми учителями, добавится и Священное Писание.
Леонид ЖУХОВИЦКИЙ
