В редакции нашей газеты висит мемориальная доска, на которой выбиты имена корреспондентов «МК», погибших на войне. Такие же доски есть во всех учреждениях, компаниях и предприятиях, которые существуют больше, ну, скажем, семидесяти лет. Они висят в актовых залах старых заводов, университетов, академий и даже в некоторых школах. И если учреждение переезжает в другое здание, оно забирает эти доски и вешает на новом месте. Потому что это его история. Его память.
Но бывает и так, что учреждение и предприятие никуда не переезжает, а просто закрывается. Навсегда. Куда тогда деваются доски с именами погибших?
Никуда. Их просто выбрасывают вместе с прочим хламом. В освободившееся помещение въезжают новые жильцы, делают ремонт, устраивают там все по-новому, и им, конечно, не нужна память о людях, которые когда-то работали здесь на давно забытом хлебозаводе или телефонной станции.
За последние пятнадцать-двадцать лет в стране закрылись тысячи предприятий и учреждений, работавшие еще в социалистические времена, но оказавшиеся ненужными при капитализме. Мемориальные доски, украшавшие их стены, тоже оказались ненужными и были выброшены на свалку.
Какие-то предприятия и сейчас закрываются. Открываются новые. Это нормальное течение жизни. Ничто не может существовать вечно — в том числе мемориальные доски с именами, звездами, гвоздичками и трагическими датами рождения-смерти: 1920–1941. Тем более что все эти имена наверняка еще где-то записаны. В архивах Минобороны, в музее на Поклонной горе, в книгах памяти. Потомки их не забудут, они часть истории войны, это навсегда, и если понадобится какому-то правнуку или историку их найти — он обязательно найдет.
Короче, дело не в именах. Имена остаются. Но что-то другое все же теряется. Что ни говори, но, когда памятные доски снимают и больше не вешают, из окружающего пространства уходит что-то важное, и на его месте возникает запах тихого, бытового, всеми принятого предательства.
К сожалению, я не умею объяснять такие вещи. Но я знаю, что есть настоящее и есть ненастоящее.
Горячая дискуссия, развернувшаяся на этой неделе вокруг совершенно бездарного кинофильма, который НТВ планирует показать 22 июня, — это бурный спор о ненастоящем.
Он не стоит дискуссии, этот фильм. Независимо даже от сюжета — за белых он или за красных. Это развесистая клюква, на которую не надо даже обращать внимания и уж тем более делать ей рекламу, требуя не показывать в день памяти, чтоб не оскорблять ветеранов.
А вот мемориальные доски закрывающихся предприятий — это не клюква. Это настоящее. Есть здесь оскорбление ветеранов или нет — об этом как раз нужно спорить.
Тем более что однозначного решения у такой проблемы нет. Можно выкидывать мемориальные доски или нельзя, надо их где-то хранить или не надо, а если хранить, то как, где и зачем? Мне бы очень хотелось услышать какие-то взвешенные рассуждения специалистов по этому поводу. Со ссылками на опыт зарубежных стран и примерами из истории.
Но взвешенные рассуждения из наших специалистов начинают фонтаном бить, только когда у них перед глазами возникает ненастоящее. А вот настоящее их совершенно не возбуждает.
Они с жаром бросаются обсасывать высосанную из пальца чепуху, которая через два дня забудется. А реальную проблему не видят в упор. Несмотря на то что она смотрит на них сама с тех стен, которые пока еще стоят. Еще не отремонтированы. Еще терпят мемориальные доски с датами рождения-смерти, от которых слезы сами наворачиваются на глаза, — 1920–1941...
материал: Юлия Калинина
