Не бывает маленьких ролей, бывают маленькие артисты. Михаил Светин был гигантом, королем эпизода. Но таких королей у нас много. В чем же особенность Светина? В фамилии, скорее всего, хотя она и не настоящая.
Он взял этот псевдоним, конечно же, не случайно. Наверное, вспомнил Маяковского: «Светить всегда, светить везде…» Вот поставил себе такую сверхзадачу, цель и не отходил от нее ни на шаг.
Светин — это мягкий, теплый свет со множеством оттенков, кроме серого. Это светлый юмор с простодушным прищуром. Это светлая грусть. И светлая память…
Он всего несколько месяцев не дожил до знаковых 85. Ох, как тогда бы их отмечала вся страна. Но жизнь у артиста жестокая — разбита на пятилетки, от юбилея до юбилея. А в остальном…
Только что на 90-летие Петра Тодоровского показывали «Любимую женщину механика Гаврилова». Помните: «Гав-ри-лов!», — предъявляет Людмила Марковна мнимого жениха. Ах, какой это был зажигательный танец. «Нет, ты не Гаврилов», — говорит ему Евстигнеев. Ну, конечно, какой он Гаврилов, он — Светин!
Маленькие роли, но все перед глазами. Конечно, «Чародеи» и «Главное, чтобы костюмчик сидел!» Вот там он настоящий волшебник. Каким и был в жизни — добрым, но не навязчивым.
А еще в «Гаврилове» Михаил Семенович Светин сделал пародию на себя. Вот театр оперы, играет оркестр, а он, гений, громко бьет в литавры. Казалось бы, ну что такое эти литавры, не рояль ведь, не первая скрипка. Ну да, не солист. Но разве может без этих литавр существовать оркестр? Ни-ког-да!
Светлая ему память.
Михаил Боярский: «Он играл с любовью и жалостью к своим персонажам»
— Это был очень мягкий, бесконфликтный человек. Всегда уступал во всем и режиссеру, и коллегам, не был настойчив ни в чем. Очень органичен и в жизни, и на сцене, и в кадре. С ним было удобно работать. Он был очень податливым, как пластилин, и это вызывало всегда симпатию не только у партнеров, но и у зрителей. Ведь Светин был воплощением доброго простака с хорошим юмором, а это амплуа очень востребовано, не так уж часто встречается. В нем было развито чисто комедийное начало. Это не Брондуков, у которого внутри всегда чувствовалась трагедия. Светин был более светлый человек, у него и фамилия такая — Миша Светин. Он и внешне целиком и полностью соответствовал внутреннему миру: небольшого роста, круглый, пушистый, смеющийся, радостный человек. Это отражалось и в его отношении к роли. В этих ролях он часто был ограничен, но делал это с любовью, с жалостью к своим персонажам.
Алла Сурикова: «Десять капель перед стрельбой! Перед!»
— Мало кто знает, что картина «Хочу в тюрьму» обязана своим появлением Михаилу Светину. Он прочитал в газете когда-то информацию о таком человеке, который специально решил сесть в тюрьму, чтобы скрыться от нашего правосудия. Потом он передал эту информацию одному человеку, тот написал сценарий. Но мы, честно говоря, тогда не знали, что Миша хотел там сниматься. Он просто подарил идею, и всё — так думала я. В результате Миша обиделся, затаился. А потом мы с ним встретились, и он мне сказал: «Вот я так хотел…» Я говорю: «Мишенька, вы знали и меня, и мой телефон, вы могли позвонить, и если не главного героя, то по крайней мере какой-то интересный эпизод мы бы наверняка придумали для вас».
Михаил Светин снимался у меня в двух картинах — «Будьте моим мужем» и «Человек с бульвара капуцинов». В картине «Будьте моим мужем» у Миши была небольшая роль человека, который приехал на юг с собакой. А поскольку хозяйку играла громкоголосая Нина Русланова (вернее, не она громкоголосая, а роль, которую она играла), то задача Миши Светина была прятать эту собаку. Мало артистов, которые могут сниматься с животными в кадре, потому что животные обычно переигрывают актера. Вот Миша мог играть с любым животным. Он сначала с собакой снимался, потом с попугаем. Эти зверюшки его обожали. Честно говоря, у собаки и у Миши было одинаковое выражение лица — такого трогательного, взволнованного, милого, интеллигентного человека. Или трогательной, милой собаки.
В «Человеке с бульвара капуцинов» роли особой не было, но мне хотелось, чтобы Миша засветился в кадре. У Миши в этой картине три сцены, но он умел так подать реплику, что она становилась репризой. У него было абсолютное чувство правды и жанра одновременно, вот поэтому все его реплики и уходили в народ. «То, что мы сейчас с тобой увидим, — говорит он попугаю, — лучше б таки мы с тобой не увидели». И набрасывает на него тряпочку. «Ну, если женщина просит, то надо ей это дать, иначе она возьмет сама», — комментирует он поход женщин с Андреем Мироновым на руках, которые кричат: «Хотим фильму!» Еще у него там есть реплика, когда старушка, которую замечательно сыграл каскадер Саша Жизневский, просит у него капли какие-то, он провожает ее в путь, она прыгает на лошадь, и Миша ей вслед кричит: «Десять капель перед стрельбой! Перед!»
