Получил приглашение на юбилей школы импровизационного танца и, конечно же, поспешил на праздник. Поразили несколько моментов.
Unsplash
Во-первых, руководители школы показали танец без музыки. Я не знаю, что происходило у них внутри, но из зала это действительно воспринималось как танец — красивый, эмоционально заряженный, очень музыкальный. Музыка внятно и выпукло присутствовала в их танце. Но… без звука. Это было впечатляюще! Мне тогда почему-то показалось, что учиться этому не нужно: если суждено — придет само. Подумалось тогда: за этим волшебством, вероятно, не только много практики, но и постоянное вслушивание и «вчувствование» в то, что ты делаешь. И постоянное экспериментирование в танце. Музыка пропитывает тело и делает его беззвучно-музыкальным инструментом. Появляется осмысленный опыт общения с пространством. Формируется умение тонко настраиваться на то, что происходит в душе другого человека.
Еще потрясло десятиминутное представление группы сольной импровизации. Я видел мало танцевальных спектаклей, но из тех, что видел, — этот, несомненно, был лучшим. Сильная драматургия. Завораживающая пластика исполнителей. Мощнейшая экспрессия. Слияние танцоров с музыкой. А самое парадоксальное и удивительное — их абсолютное слияние друг с другом. На всем протяжении действа — ни одного лишнего движения, и в каждый его момент — ни одной выпадающей из общей композиции фигуры. Это при том, что исполнители и их педагог демонстрировали искусство сольной импровизации. И музыка была потрясающая — никогда раньше ее не слышал. Любовь юноши и девушки, в историю которых вмешались темные силы. Метания запутавшейся души, нашествие вампиров, торжество всепобеждающего рассвета — все это прозвучало, и все было показано. После исполненной драматизмом борьбы исчадия ада были побеждены силой любви и обратились в мирных светоносных представителей флоры и фауны. Смысл праздника победы — не в расправе над злодеем, а в его транформации. Игра света и тьмы в их борьбе за человеческие души — тот же сюжет, что поразил меня неделю назад, когда некоторые из этих танцоров выступали совместно с группой актерской импровизации. И так же, как тогда, поразило их умение отсечь все случайное и ненужное, оставив лишь понятные, простые, но совершенные в своей красоте вещи. Например, что-то на тему «притирки» супругов в первые месяцы брачной жизни.
Неделей раньше, когда мы обсуждали итоги проведенного школой совместно с актерами эксперимента, меня сильно занимал вопрос: в чем состоит функция сценариста и режиссера в импровизационном спектакле? В тот юбилейный день я получил что-то вроде ответа. Группой человек из пятнадцати мы танцевали под импровизацию двух музыкантов. Музыка была разнообразная, но не заводная, местами занудная. Звучала достаточно долго, и где-то после двадцатой минуты участники стали уставать и терять драйв. Я еще держался, раскачивая энергетику через контакт глаз с партнершей. Когда народ вокруг совсем сник, я сказал ей: «Только за счет нас и теплится жизнь. Уйдем — все закончится». Так и случилось: и десяти секунд не продлился танец после того, как мы ушли за танцпол.
Быть может, это и был первый опыт того, как изнутри, из гущи группового представления танцор может управлять происходящим на площадке?
Юрий Пахомов
