Мы стоим на центральной площади прекрасного Измира — я и Часовая башня. Мы заняты: я жду приятельницу, башня украшает город и показывает время.
Она символ и фирменный знак Измира — Часовая башня. Ею гордятся, на фоне нее делают снимки туристы, ее показывают детям, к ней совершают паломничество провинциалы — наш местный Биг-Бен и Кремлевские куранты в одном флаконе.
Часы как символ — это, пожалуй, самый забавный парадокс здешней жизни.
Счастливые, как известно, часов не наблюдают, а жители Измира, похоже, абсолютно счастливы.
Часы — символ города, где на улицах почти нигде нет часов. Я лично видела эти робкие попытки приблизиться к Европе лишь в двух местах, и одни из них стояли, грустно опустив стрелки на «без двадцати четыре». Недавно я обрадовалась было, увидев построенную возле нового шикарного отеля «Краун-Плаза» эффектную высокую башню: с нее на все четыре стороны света смотрели большие, современного дизайна часы. Однако радость моя была преждевременной: оказалось, все они показывают разное время, а у одних вскоре и вовсе отвалились стрелки. Их так и не починили — зачем?.. Всем и так хорошо.
В домах большинства моих знакомых тоже нет часов. Вернее, одни непременно висят в гостиной или в коридоре, но, как правило, это мертвые или безнадежно больные часы, и висят они просто для украшения. Полагаю, что действующие будильники обитают в спальнях, поскольку и счастливым людям надо на работу, да еще тикают таймеры на кухнях — в духовках и грилях: еда — это святое!
Часы на руке превращены в модный аксессуар: есть практически у всех, но назначение их, как и всех модных аксессуаров, никому неизвестно. Просто так, для красоты, чтобы спасти мир?..
Точность никого ни от чего не спасает... королей, во всяком случае, не спасла, и их почти не осталось. А раз так, то и зачем она нам, королевская роскошь?
Я вам не скажу «за всю» Турцию, вся Турция очень велика, но у нас в Измире опаздывают все.
Родители не вовремя выводят детей к школьному автобусу, автобус с опозданием подъезжает к следующим детям, все они опаздывают на урок и радуются, если опоздал их учитель; из-за дождя (всегда неожиданного, даже осенью и весной!), или снега, или ветра опаздывают рейсовые автобусы, и их пассажиры опаздывают на свидания и на прием к врачам, на вечеринки и собрания, на театральные спектакли и детские утренники, на частные уроки и свадьбы.
Телепередачи никогда не начинаются в заявленное время. Потенциальные зрители, зная это, опаздывают включить нужный канал.
Опаздывают клиенты и работники сферы обслуживания.
Юноши и девушки.
Гости и хозяева.
Врачи и пациенты.
Шоферы и пассажиры.
Актеры и зрители.
Они все выросли из детей, которых с опозданием отправляли в школу.
Не жизнь, а сказка о потерянном времени.
Всеобщая занятость потрясает: домохозяйка пьет кофе с подругами и опаздывает к другой подруге, ожидающей ее на чашечку кофе. Мастер, который час назад должен был начать красить вашу стену, докрашивает что-то у вашего предшественника. Дантист или парикмахер, к которым вы приходите по предварительной записи (опоздав из-за дождя или автобуса всего на полчаса), еще заняты с предыдущим клиентом.
Занятость воспринимается как оправдание.
Если я пришла вовремя, значит, мне нечего делать?
Опоздав, все со страстью и искренним раскаянием просят прощения. В первый раз страстность и искренность подкупает, во второй вызывает недоверие, в третий раздражение... потом вы уже не приходите вовремя сами. Ибо — зачем? Чтобы выслушать чьи-то извинения? Пусть выслушают мои. Может быть, и мне было с утра чем заняться, и дождь надо мной тоже шел, и школьный автобус опоздал, и свекровь позвонила, когда я уже была в дверях, и маникюрша не пришла вовремя...
Здесь у всех свои, особые отношения со временем.
Почему-то (странно, но это так!) государственные учреждения и банки открываются и закрываются вовремя; по расписанию (практически всегда, за редким и нормальным исключением) летают самолеты и ходят поезда; с точностью до секунды выкрикивает свои призывы муэдзин и приступают к долгожданной вечерней трапезе во время рамазана.
Значит, можем, если хотим? Пока, судя по всему, только государство да Аллах заслужили такое отношение к себе, которое заставляет местных счастливцев смотреть на часы не как на аксессуар.
Часовая башня давно не возвышается над городом, вокруг понастроили сомнительных в архитектурном отношении серых монстров. Разумеется, без часов на фасадах.
Впрочем, эта проблема имеет две стороны. Рассмотрим вторую.
Некогда, давным-давно, вовсе не в Турции, а в Москве моя прабабушка равнодушно отвечала на нервные вопросы собирающихся утром по делам комсомолок-внучек: «Бабушка Настя, сколько времени?» — «Аль семь, аль восемь». Семейные предания сохранили этот ответ как пример абсурдной старой философии. Между тем та самая прабабушка все и всегда успевала, и даже варила на керосинке три вида разных каш на завтрак тем же вечно спешащим внучкам.
Так, может, и нам немного расслабиться? Суета сует и всяческая суета заставляют нас смотреть на стрелки и электронные цифры — и отучают обращать внимание на закат и луну, облака и деревья. Стемнело — значит, вечер, рассвело — значит, утро, а пять минут действительно актуальны только в наших взаимоотношениях с государством, транспортом и Аллахом, который (снова парадокс!) почему-то требует повышенной точности?
Или все-таки — не думай о секундах свысока?
Моей подруги все нет, и мы с башней печально переглядываемся. Предстоящие оправдания вряд ли порадуют сюжетной новизной.
Берегите время, «this is the stuff life is made of» — было написано на часах в одном знаменитом голливудском фильме.
На часах Часовой башни ничего не написано.
Интересно, они идут правильно?..
P.S. Обиделись, да? Или обрадовались, если читали по-русски? А я вот не знаю, как мне к этому относиться. Как и ко всему, что я вижу вокруг.
Похоже, я теперь вообще обречена все видеть иначе: не как русская и не как турчанка. И в Москве, и в Измире я теперь — свой среди чужих, чужой среди своих.
Поэтому и писать буду так — как я это вижу.
«Я ваше зеркало! Уленшпигель!» — говорил о себе легендарный Тиль.
Если в турецком варианте моего имени переставить одну букву — получится Ayna.
«Ayna» по-турецки «зеркало». На которое, как известно, «неча пенять, коли...»... ну, в общем, нельзя обижаться!
Может быть, и я — всего-навсего ваше зеркало?..
