В конечном итоге, привлеченные по «кремлевскому делу» были признаны виновными в создании террористической группы среди служащих правительственной библиотеки и комендатуры Кремля, в подготовке «террористических актов против руководителей ВКП(б) и Советского правительства и в первую очередь против Сталина». Одним из исполнителей теракта, согласно следствию, намечался Синелобов, оружие должен был поставить Розенфельд.
Помимо этого была выявлена контрреволюционная троцкистская террористическая группа среди военных работников. Здесь руководящая роль принадлежала ответственному работнику НКО Михаилу Чернявскому, который якобы установил во время заграничной служебной командировки связь с зарубежной троцкистской организацией и получил задание подготовить теракт против Сталина.
Следствие установило, что контрреволюционные террористические группы стимулировались одним из организаторов и руководителей бывшей зиновьевской подпольной контрреволюционной группы Каменевым, который «систематически допускал злобные клеветнические выпады против руководства ВКП(б) и особенно против Сталина». Непосредственная связь Каменева с террористами поддерживалась через его брата Розенфельда.
27 июля 1935 года Военной коллегией Верховного суда СССР под председательством Василия Ульриха были вынесены обвинительные приговоры. Все это происходило за закрытыми дверями без участия государственного обвинителя и защиты, что будет характерно для приговоров «троек». Всего по обвинению в подстрекательстве к совершению террористического акта в отношении Сталина были осуждены 110 человек.
Синелобов и Чернявский были приговорены к высшей мере наказания – расстрелу. Енукидзе исключили из партии и отправили директором харьковского автомобильного треста, в 1937-м он был расстрелян. Каменева уже отбывавшего наказание приговорили к 10 годам тюремного заключения с поглощением пятилетнего срока заключения по предыдущему приговору.
Остальные осуждены на различные сроки от 2 до 10 лет. Некоторые были приговорены к ссылке, другим было запрещено проживание в течение определенного времени в Москве и Ленинграде. Среди понесших наказание были уборщицы, швейцары, сотрудники библиотеки, представители комендатуры, военнослужащие и работники различных учреждений и предприятий.
Историк Олег Хлевнюк считает, что «кремлевское дело» послужило среди прочего разрушению остатков коллективного руководства. «В деле Енукидзе проявились взаимоотношения между Сталиным и его соратниками на исходе периода «коллективного руководства», а само это дело было очередным ударом, разрушавшим остатки влияния Политбюро. Существуют весомые документальные свидетельства того, что Сталин проявлял особый интерес к «кремлёвскому делу». Он регулярно получал и читал протоколы допросов арестованных по этому делу, делал на них пометы и давал указания НКВД», – пишет Хлевнюк.
Для историка Юрия Жукова принципиальным моментом этого процесса были множественные противоречия, странности и даже несуразности на которые не обращали или не хотели обратить внимание следователи. К примеру, работницы библиотеки никак не годились на роль исполнительниц теракта. «Зачем «разветвлённой контрреволюционной организации» поручать убийство Сталина двум женщинам, не умевшим пользоваться оружием, даже не представлявшим, как конкретно они будут осуществлять задуманное преступление? И это при том, что среди арестованных «заговорщиков» находились высшие чины ЧК, люди прошедшие гражданскую войну и потому отменно владевшие оружием? – задается вопросом Жуков.
Так же, по мнению Жукова, «кремлевское дело» было хорошей стартовой площадкой для возвышения Ежова. «Его собственные выводы из данного следствия послужили не только серьёзным подспорьем для создания «теоретической» работы «От фракционности к открытой контрреволюции», отмечает историк, но и своеобразным трамплином для стремительного восхождения по ступеням иерархической лестницы, приведших его во власть». В 1939 году уже Ежов станет жертвой предвзятого процесса, он будет обвинен в подготовке антисоветского госпереворота и расстрелян.
В 1956-1957 годах Главная военная прокуратура провела расследование этого дела по вновь открывшимся обстоятельствам, в ходе которого было установлено, что процесс инициировало НКВД. При этом никаких реальных доказательств виновности привлеченных к ответственности лиц не было. Бывшие сотрудники НКВД, занимавшиеся этим делом, были преданы суду.
