«Кремлевское дело» в первую очередь известно тем, что оно стало основанием для падения Авеля Енукидзе – секретаря Президиума ЦИК СССР. В том время это был ключевой пост, в подчинении которого помимо аппарата высшего органа власти Союза ССР находилась комендатура Кремля, обеспечивавшая безопасность правительственных учреждений Советского Союза и РСФСР.
Другая важная фигура кадрового перемещения – Рудольф Петерсон, который был снят с должности коменданта Кремля. Спустя два года Петерсон и Енукидзе будут проходить обвиняемыми по другому делу, тесно связанному с громким процессом «О заговоре высших офицеров в Красной Армии».
По мнению современных историков, уже этого достаточно, чтобы обратить на «кремлевское дело» пристальное внимание. Однако вплоть до 1989 года советская историография его упорно не замечала. Исключение составляет разве что упоминание это дела перебежчиком, бывшим резидентом советской разведки Александром Орловым в книге «Тайная история сталинских преступлений».
Всю суть «кремлевского дела» Орлов объяснял банально просто – личным конфликтом между Сталиным и Енукидзе, который вырос из их разногласий по вопросам истории большевистских организаций Закавказья. Но в действительности все оказалось гораздо сложнее и запутаннее.
В июне 1935 года на пленуме ЦК ВКП(б) был заслушан доклад «О служебном аппарате Секретариата ЦИК Союза ССР и товарище А. Енукидзе», с которым выступил секретарь ЦК ВКП(б) Николай Ежов. Докладчик сообщал, что при преступном попустительстве товарища Енукидзе на территории Кремля была создана террористическая группа с целью покушения на правительство и лично на Сталина. В дело были приплетены Каменев, Зиновьев, Троцкий, а также, меньшевики и белогвардейцы.
Материалы по ходу следствия стали доступны сравнительно недавно. Даже при беглом его изучении у историков складывается впечатление противоречивости и желания скрыть не стыкующиеся факты. Следствие дважды прерывалось и дважды возобновлялось. Но самым таинственным остается повод, по которому было заведено это дело.
Все началось с обычного для того времени доноса. Некий «доброжелатель» подслушал разговор трех уборщиц Московского Кремля, которые в коридорах святая святых правительства откровенно сплетничали. В частности, были зафиксированы такие слова: «Товарищ Сталин хорошо ест, а работает мало. За него люди работают, потому он такой и толстый. Имеет себе всякую прислугу и всякие удовольствия».
По данным секретно-политического отдела НКВД эти разговоры велись незадолго до ноября 1934 года. Конечно, если бы спецорганы ограничились только допросами уборщиц, то никакого масштабного дела не возникло бы. Но НКВД в начале 1935 года арестовало племянника Каменева Николая Розенфельда, работавшего простым инженером московского ТЭЦ, за ним взяли Алексея Синелобова, порученца коменданта Кремля. Хотя видимых оснований подозревать в чем-либо того и другого не было.
Историки утверждают, что по доступным сегодня документам и Розенфельд, и Синелобов были обречены, их заведомо избрали в жертвы. Видимо, НКВД действовало по заранее избранному плану, они прекрасно знали, как связать искомую контрреволюционную организацию с бывшим лидером партийной оппозиции Львом Каменевым. Нужен был только повод. «Чистосердечные» рассказы Синелобова только ускорили реализацию плана и послужили основанием для новых арестов.
К февралю 1935 года следствию удалось собрать достаточно показаний, чтобы выявить среди сотрудников управления коменданта Московского Кремля троцкистскую группу, которую обвиняли в «создании террористических намерений».
В марте допросили Зиновьева, осужденного незадолго до этого по делу «Московского центра». Он в частности сообщил, что Каменеву принадлежит крылатая формулировка: «марксизм есть теперь то, что угодно Сталин», не забыл упомянуть о разговорах между ним и Каменевым о замене Сталина на посту Генерального секретаря ЦК, однако добавил, что «о необходимости применения теракта как средства борьбы с руководством ВКП(б) не слышал». Впрочем, этого было более чем достаточно.
