Вы можете представить себе директора школы, выходящего 1 сентября на козырек здания, нарядившись, скажем, Карлсоном? Между тем в
Александр Наумович скончался скоропостижно. Всего за неделю до смерти он водил корреспондента «МК» по своей невероятной школе, где все не как у людей. Его последнее интервью — перед вами.
Типовое трехэтажное здание — с первого взгляда
— С другой стороны, в бахилах ходить никому не хочется, вот и не забывают обувь! — объясняет Александр Наумович.
Оглядываюсь вокруг. На привычную школу мало похоже. Сейчас перемена, и старшеклассники болтают за столиками в холле, не обращая внимания на появление директора.
— Парочки сюда во время урока в любви объясняться бегают, — улыбается Тубельский.
— Как же их с уроков отпускают? — недоумеваю я.
— А как им можно запретить? — в свою очередь удивляется Александр Наумович. — Они же свободные люди, не в заключении находятся!
Классная охота на бизонов
— По какому принципу вы обучаете этих свободных людей?
— Главная наша идея — научить детей самостоятельно строить свою жизнь. Наш девиз: каждый сам себе определяет пределы и достигает их. Мы не только впихиваем в учеников базовые знания, но и добиваемся того, чтобы они пытались понять, что у них лучше получается и что им больше нравится. Например, на уроках математики мы не только изучаем доказательство той или иной теоремы, но и учимся грамотно доказывать свою позицию по любому вопросу. Ведь математика и логика неразделимы… Если основное внимание уделять универсальным умениям, то ребята намного быстрее и проще осваивают и базовые знания. Мы считаем, что нельзя дать базу без общих, универсальных знаний. Допустим, на русском языке нужно не просто запоминать части речи, а учить выразить свою мысль на бумаге. Сначала надо выработать свой стиль письменной речи, а потом уже — грамотность, которая «обслуживает» этот стиль. У нас есть дети, которые за начальную школу не освоили таблицу умножения, зато умеют решать логические задачи, что куда важнее. Мы к этому относимся спокойно, не выучил
— И как все успеть — при
— Между прочим, уроки у нас идут по 35 минут, ведь давно уже доказано, что на
Для освоения универсальных умений нужна практика, поэтому несколько раз в год мы на практике закрепляем пройденный материал. Допустим, когда ребята изучают историю первобытных времен, они выезжают на три дня за город в лес и там играют в первобытных людей. Одеваются в специально сшитые ими же костюмы, создают язык своего племени, охотятся на бизонов. А на 19 октября в школе традиционно проходят лицейские дни. Целую неделю ребята ходят в костюмах XIX века и изображают из себя жителей того времени. Раз в год проходит экономическая игра, когда ученики создают свои собственные фирмы и конкурируют друг с другом. Кстати, до восьмого класса мы вообще не ставим отметок.
— Разве без отметок можно определить достижения ребенка?
— Оценивать успехи каждого конкретного ученика нужно индивидуально, не сравнивая его с другими. Ведь у нас учатся дети с совершенно разными способностями. Важно продвижение ученика в сравнении с самим собой. Медалей в нашей школе не было уже десять лет. Для самоопределения это неважно, тем более нельзя полноценно развиваться сразу во всех направлениях, всегда
— Если ребенок не хочет ходить ни на один факультатив, если он лентяй — то так и не ходит?
— Конечно, он может не ходить. Но до поры до времени. Он видит, с каким азартом другие обсуждают свои занятия, и в конце концов не хочет оставаться «за бортом» событий.
А вообще с пятого класса ученики могут выбрать не только предмет, но и учителя. Школа самоопределения должна быть разнообразной, ведь определяться можно
— А вы не боитесь, что при такой свободе дети обнаглеют и вообще перестанут учиться?
— Иногда проблемы, конечно, возникают. Но в целом с дисциплиной у нас все в порядке, ведь мы в первую очередь учим ребенка ответственности перед самим собой. К тому же все базовые предметы у нас обязательные, без справки их просто так не прогуляешь. А если ребенок не будет посещать выбранные им лично предметы, то не сможет вовремя подготовить свой проект. Тогда его поведение будут обсуждать на совете школы… Но до этого доходит редко: нашим детям нравится учиться, они приходят в школу с радостью.
Встретимся в суде
— Как такое возможно — равноправие учителей и учеников?
— Очень важно, чтобы у всех в школе были равные права. В школе действует своя конституция, основные положения которой — равенство, одинаковые права учителей и учащихся, порядок выбора органов управления, обязанности и полномочия совета школы и суда чести, порядок создания и изменения школьных законов. Учителям я обычно говорю, что они могут сказать ученику все, что согласны терпеть в ответ от него. То есть если учитель называет ребенка недоумком, значит, и ученик имеет право ответить: и ты, училка, недоумок.
Совет школы избирается у нас раз в год тайным голосованием и состоит из 12 человек — 7 ребят и 5 учителей. Перед выборами в школе начинается настоящая предвыборная кампания, кандидаты вывешивают листовки, проводят политические дебаты, представляют свою программу. Совет школы может наложить вето на любое решение директора. Собирается он, как правило, раз в неделю. Члены совета обсуждают наиболее важные школьные проблемы, решают вопрос о мерах наказания нерадивых учеников, принимают новые законы. Например, у нас был закон о том, что любой ученик может выйти из класса во время уроков. На одном из последних собраний мы приняли поправку, что он может это сделать, не объясняя причины своего ухода.
— А что такое суд чести?
— Чаще всего суд чести разбирает конфликты между детьми, но также любой учитель может подать в суд на ученика и наоборот — ученик на учителя. Последний раз учитель подал в суд на ученика за то, что тот выругался матом на уроке. Если вина обвиняемого подтверждается, то в качестве наказания ему назначается выговор или строгий выговор. Кроме того, обидчик обязан публично извиниться перед потерпевшей стороной.
— Суд чести может принять решение об исключении ученика из школы?
— Может, но это решение не будет окончательным. В случае если суд чести постановил исключить ребенка из школы, собирается общий сбор, то есть все ученики старших классов, и судьба провинившегося зависит от результатов голосования. Последний раз в позапрошлом году
Родители, к доске!
— Не всякий преподаватель сможет так работать. Как вы отбираете учителей?
— Около 20% наших учителей — выпускники школы, есть учителя, переквалифицировавшиеся в педагогов из других профессий. Раз в два года мы проводим рейтинг учителей среди ребят по определенным параметрам. Например, учитель умеет понять ученика или хорошо руководит проектами. Результаты рейтинга — закрытая информация, учитель может посмотреть только свой личный рейтинг и сравнить его со средним показателем по школе. Учителя, у которых рейтинг оказывается очень низким, часто увольняются по собственному желанию.
— А по каким критериям вы принимаете ребят в первый класс?
— В первую очередь мы берем детей, которые посещали наш детский сад. А остальным устраиваем конкурс, но не для детей, а для их родителей. В школе мы хотим создать действующую модель демократического гражданского общества, поэтому набираем ребят с совершенно разной подготовкой и способностями — от шпаны до вундеркиндов. Родителей мы тоже отбираем, но, естественно, не по кошельку — у нас государственная школа, родители платят только за поездки и экскурсии. Отбор происходит по их внутренней близости к нашим ценностям. Поэтому для мам и пап, которые хотят отдать детей в первый класс, мы проводим двухдневный семинар. На время они сами становятся учениками школы, наши учителя дают для них уроки. Потом мы отвечаем на их вопросы, даем два дня на раздумье и домашнее задание: назвать пять отрицательных и пять положительных качеств нашей школы. После этого мы уже и решаем, кого взять. Конечно, каждый год заявлений намного больше, чем мы можем принять. В школе учится 700 человек, в каждой параллели всего два класса по 25 человек. По уставу мы можем принимать всех жителей Москвы, независимо от района проживания. Около трети учеников ездят в школу из других районов Москвы.
— Как обстоят дела со школьной формой и сменной обувью?
— Форма одежды у нас абсолютно свободная. Хотят ходить в рваных джинсах или с кольцом в носу — ради бога. Нельзя школу превращать в концлагерь или казарму: постоянные запреты ни к чему хорошему не приводят, наоборот, вызывают чувство протеста. Один раз у нас по этому поводу произошел смешной случай. Когда модно было рядиться под металлистов, один мальчик пришел в школу с огромной ржавой цепью через плечо, которая волочилась за ним по полу. Ходил он с ней дня три — все ждал, сделает ему кто-нибудь замечание или нет. В конце концов к нему подошел руководитель школьного театра и попросил отдать цепь для реквизита. Бедный парень так устал таскать на себе тяжелую железку, что тут же с радостью подарил ее театру.
Сменной обуви у нас долгое время не было, но недавно совет школы все же принял решение о ее введении. Каждый день с утра дежурные проверяют у ребят сменку. Те, кто забывает обувь дома, должны купить бахилы за десять рублей.
— Проблемы у вашей системы образования есть?
— Главная наша проблема в том, что от свободы и демократии у учеников уменьшается чувство ответственности. Некоторые ленятся, не выполняют домашние задания, прогуливают. Мы это постоянно обсуждаем на совете школе, ребята даже предлагали организовать нечто вроде следственного комитета за нерадивыми учениками. Но я против подобных санкций, так ведь можно до карцера или следственного изолятора дойти. Нужно выработать личную ответственность каждого человека перед самим собой.
Светлана Цикулина
