— Федор, скажи, если б тебя учительница по рукам указкой ударила, ты бы что сделал?
— Пошел бы к директору, — не задумываясь отвечает мой 15-летний брат. — А если бы директор не стал в этом разбираться? — не унимаюсь я.
— Ну, рассказал бы родителям, и мы бы обратились в Комитет по защите школьников, — подумав немного, отвечает Федор.
— А что это за комитет такой?
— Не знаю, ну, должен же быть в стране комитет, который защищает детей!
— Ну, а если бы тебя учитель идиотом назвал? — продолжаю я мучить Федора.
— Постоянно называет, я терплю, но кто, я тебе не расскажу. Мне еще в этой школе два года учиться!
Третьеклассника Сашу, живущего в селе Илькино Белебеевского района Башкортостана, воспитывает бабушка. Родная мать мальчика пропала без вести, живут бабушка с внуком бедно, но несмотря ни на что, мальчик растет прилежным, воспитанным.
А месяц назад Сашу избила учительница. Из-за апельсина.
Дело было так: в школе выдавали апельсины детям из нуждающихся семей. Компания мальчишек-девятилеток отобрала злосчастный апельсин у девочки из многодетной семьи, в процессе потасовки трофей упал на пол и был растоптан. Войдя в класс и увидев поруганный фрукт, учительница Марина Федоровна Архипова не на шутку разозлилась. Она стала допрашивать участников происшествия, и они указали на Сашу. Дескать, он наступил. Правда, девочка, у которой забрали апельсин, вину его отрицала, но Марину Федоровну все равно охватила ярость по отношению к мальчику. Она схватила его за шиворот и ударила пеналом, который лежал у него на парте, потом линейкой, потом отвесила пощечину. Она истошным голосом кричала на мальчика, пока Сашка не вырвался и не убежал домой.
— Он у меня теперь в школу ходить боится, — вздыхает бабушка. — Мальчик и так травмирован, без мамы растет, так у учительницы еще хватило ума его брошенным называть, никчемным…
Сама Архипова согласна, что погорячилась, не сдержала эмоции. Но ведь это и впрямь возмутительно, когда дети так обращаются с едой! Она хотела как лучше, чтобы ребята поняли, что так нельзя. А если Саша не виноват — ну, так она ж не комиссар Мегрэ, чтоб следствие проводить.
После проверки материалы этого дела будут переданы в ОВД по Белебеевскому району для дачи юридической оценки по статье “побои и оскорбление”, рассказал заместитель Белебеевского МСО СУ СКП РФ по РБ Андрей Надежкин.
А пока Марина Архипова продолжает работать в школе. Она на хорошем счету, а дети, что ж, они же кого угодно довести могут…
Не образцово-показательный ребенок
Московская гимназия № 1518 позиционируется как элитное учебное заведение для одаренных детей, получившее звание лучшей школы России 2004 года. Ключевую фразу для понимания обстановки в школе написал на форуме один из ее учеников: “Если ГИА по любому предмету пишем на “4”, то это уже позор!”. ГИА (для тех, кто не знает) — предварительная ступень аттестации на пути к ЕГЭ. Обычный человек как считает: когда ты собираешься поступать в технический вуз, тебе важен балл именно по точным наукам. То же и с гуманитариями. Но для гимназии важнее всего честь мундира: их одаренные дети должны быть одарены всесторонне.
12-летняя Аня С. учится в этой гимназии, и ее невзлюбила классная руководительница. Невзлюбила за то, что девочка не соответствует образу показательного ребенка.
Аня — девочка замкнутая, необщительная. Из-под длинной челки смотрит на меня испуганным взглядом. Она не хочет выставляться напоказ, демонстрировать себя окружающему миру. Психологи говорят, что такое качество подростка является защитной реакцией на постоянное вторжение в его личное пространство. Аня талантлива, например, прекрасно рисует, но представить ее, скажем, на сцене в актовом зале совершенно невозможно. Но учительница постоянно требует участия в спектаклях и концертах. Девочке уже прописали антидепрессанты — это довольно серьезная мера для ее возраста. Суть конфликта с учителем мне поясняет Анина мама:
— Моя дочь подвергается самой настоящей травле со стороны классного руководителя Светланы Борисовны. По своему характеру Аня не относится к числу детей, которых обычно любят учителя: она проявляет мало активности, замкнута, сторонится сверстников. Я понимаю, что эти качества могут вызывать недовольство со стороны учителя и желание что-то исправить, однако они не имеют никакого отношения к знанию того или иного предмета из школьной программы. Но учительница принялась буквально выживать мою дочь из класса, придираясь по любому поводу. Она просто-напросто ставит ей совершенно незаслуженные “двойки”. Сначала я не понимала, в чем дело, и ругала ребенка. Потом попыталась поговорить со Светланой Борисовной на родительском собрании. Она участливо выслушала меня, обещала побеседовать со школьным психологом, но никаких конкретных действий за этим разговором не последовало. А во втором триместре моей дочери были выставлены “двойки” по русскому и литературе.
После этого мама девочки снова пыталась поговорить с учителем, но вся беседа вылилась в монолог педагога о том, что ее глупой и бестолковой дочери не место в их прекрасной школе. Это происходило в присутствии Ани. Вскоре после разговора уже выставленная “тройка” за классную работу была переправлена на “двойку”…
Эта история — одна из немногих, закончившихся благополучно. На днях конфликт разрешился: завуч вместе со школьным психологом просмотрели все оценки девочки за год и пришли к выводу, что претензии классной руководительницы необъективны. Маму попросили не забирать Аню из школы и не переводить в другой класс. Экзамены девочка сдала на положительные оценки. А сама учительница согласилось пересмотреть свою тактику поведения.
От любви до ненависти…
— Федор, а как ты думаешь, почему учителя детей унижают?
— Насть, да потому что их все достало. Они какую зарплату получают?
— В Москве не так уж и мало.
— Но работа-то сложная. К тому же развиваться им не дают. У нас историк молодой пришел — за идею хотел детей учить. Год проработал, теперь увольняется.
— Почему так?
— Ну, директриса ему не разрешает новые программы вводить, придирается все время. И на уроке его не очень слушают, девятый класс; всем бы поскорее экзамены сдать, а тут он со своими презентациями…
У Жени Вагинова, ученика английской спецшколы в центре Москвы, тоже произошел конфликт с учительницей.
В отличие от Ани он бойкий и общительный, занимается в театральной студии и в свои тринадцать пытается определиться с вузом. Литературный имени Горького или Гнесинское училище — мальчик еще и на скрипке играет.
— Когда в школе проходят спектакли, Мария Викторовна загружает меня по полной, — обреченно вздыхает Женя. — Я пою, играю на скрипке, участвую в спектаклях. Но это ладно, я не против…
Преподаватель русского языка и литературы очень гордилась талантливым учеником. А потом она узнала, что Женя еще и стихи сочиняет. Когда она впервые увидела их, то сразу потребовала от мальчика, чтобы тот прочитал свои стихотворения со сцены на концерте, посвященном 9 Мая.
— К нам в школу ветераны должны были прийти, депутат какой-то, кажется, даже космонавт. Я точно не знаю, кто, потому что на концерте в итоге не был.
Когда Женька наотрез отказался читать свои произведения, Марья Викторовна не на шутку рассердилась. Она угрожала мальчику “двойками”, обещала не спрашивать целый год, если он выступит на концерте.
— Я стихи пишу не так давно, — объясняет Женька, — поэтому мне совершенно не хотелось их читать. Я считаю, что это мое личное право, папа тоже так сказал.
В итоге по литературе у мальчишки — “двойка” в четверти, в году — “тройка”. До этого он по предмету был отличником.
— Марья Викторовна перед всем классом зачитывала сочинение моего сына, — рассказывает Женин отец, — намеренно коверкала слова, передергивала смысл. И все это сопровождала комментариями о том, что ребенок “гения из себя строит, а сам двух слов связать не может”, что у него мания величия, которую раздули закомплексованные родители. Я этого так не оставлю, мы уже обратились с жалобой в Министерство образования, ребенку предстоит поступать в творческий вуз и балл по гуманитарным предметам имеет большое значение…
Реакция родителей на бесчинство учителей всегда разная: кто-то жалуется, кто-то обвиняет ребенка. Иногда проще перевести чадо в другую школу, чем бороться.
— Мой сын в 14 лет перешел в другую школу самостоятельно — из-за плохого отношения к нему учителей, — рассказывает москвичка Варвара Трифонова. — Все началось с того, что я отказалась сдавать огромные деньги на подарок директору, покупать дорогущую форму. Так мой ребенок стал неугодным. Учителя с пеной у рта доказывали, что он идиот, спит на уроках, ничего не понимает, и каждый раз добавляли про свою маленькую зарплату. Что за зверюги работают в этих заведениях?
Варвара воспитывает сына одна, работает продавцом в магазине и рассчитывает на бесплатное образование — такое, как было у нее в свое время.
— Слава богу, мальчик из нашего класса, который переехал в другой район, рассказал сыну про новую школу. Мы сходили к директору, познакомились с классным руководителем, и ребенка как подменили — стал активным, жизнерадостным, а раньше с дивана не сковырнешь… Я считаю, что переводить ребенка в другую школу надо обязательно, но прежде поговорите со знакомыми, узнайте, может, есть нормальные школы поблизости. Можно даже ездить в школу на другой конец города — ради спокойствия своего ребенка. Школ много, а ребенок единственный!
Христианские розги
— Федор, а как ты думаешь, детей вообще бить можно?
— Думаю, нет, они больными вырастут потом.
Думает так мой брат не случайно. Он ребенок нового времени, новой системы координат. Физические наказания по этой системе нарушают права человека. Бить — значит, травмировать психику, совершать над ребенком насилие. Биографии многих маньяков ярко иллюстрируют эту позицию.
Продуманное, мотивированное наказание для Федора — атрибут прошлого. Как показывают опросы большинства современных родителей, они детей по системе не наказывают. Срываются, орут, бьют наотмашь — это да, а системы наказаний нет. В школе, к сожалению, та же картина. Как утверждает один молодой московский учитель, наша школа не может определить свое место между восточным храмом науки, когда все, что происходит за его стенами, не подлежит критике, и западной демократичной моделью, предполагающей свободную дискуссию между учеником и учителем, общение на равных.
Однако и сегодня есть педагоги, которые допускают физические наказания. Они считают, что если наказание не связано с унижением ребенка, оно вполне допустимо.
В американской школе под названием “Христианская Либеральная Академия (CLA) “я проучилась весь пятый класс. 90% выпускников этой частной школы поступают в самые престижные университеты США. В школе существует своя система наказаний. Надо сказать, что дисциплина на уроках очень хорошая: ежедневная физкультура и длинные перемены с возможностью спустить пар в спортзале значительно снижают способность школьников хулиганить. К слову, большинство детей там из многодетных протестантских семей, соответственно, послушные и воспитанные. Но все же в школе существует заветная комната, куда отводят провинившегося, который предварительно получает талон, выписанный классным руководителем, и директор школы лично наносит ему положенное количество ударов розгами.
На моей памяти все это происходило как-то незаметно, и за весь учебный год я помню только один случай, когда все знали, что троих мальчиков из класса выпороли. Эпизод был, кстати, связан с Россией.
На уроке истории детям показывали фильм о жизни СССР. Москва, Кремль, исторические хроники. Огульное бесчинство революционеров, разрушение храма Христа Спасителя, очереди в советских магазинах, коллективизация, война, речи Сталина. В конце фильма на экране появился нищий старик. Бородатый, беззубый, он пек лепешку в полуразвалившейся печи. У учителя истории, двадцативосьмилетнего парня, по щекам текли слезы. Однако мальчишки-пятиклассники оказались не столь сентиментальны. Когда дед посмотрел в камеру и улыбнулся своим беззубым ртом, они захохотали в голос искренним ребяческим смехом. После фильма мальчиков увели к директору. В класс они вернулись заплаканные и, предполагаю, окончательно невзлюбившие советский режим.
Доктор Филипп Беннет, директор CLA:
— Мы наказываем детей розгами. Мы знаем, что у многих современных родителей эта мера вызывает отрицание, но так поступали наши отцы, так поступали наши деды. Девочек мы почти никогда не бьем, будущая женщина не должна привыкать к физическому насилию. Для мальчишек эта форма наказания подходит больше. Если бы мы узнали, что кого-то из детей избили родители — именно избили, а не отшлепали, вы улавливаете разницу? — мы немедленно обратились бы в полицию. К счастью, за мою пятидесятилетнюю педагогическую практику таких случаев не было. Наказание розгами не воспринимается ребенком как позор. Я порю детей лично. Сперва объясняю, за что его наказывают. Мы говорим о том, какой пункт школьных правил он нарушил, сколько ударов розгами получит. Бью не больно, но ощутимо. Потом ребенку дается время подумать о своем поведении. Он просит прощения. Язык физического наказания понятен ребенку. Это язык справедливости. Если он будет ходить босиком на морозе, у него заболит горло. Если он будет вести себя аморально: бить девочек, прогуливать уроки, материться, он получит болезненный удар. Если не объяснить этого ребенку на физическом уровне сейчас, пока он учится в школе, то потом эти удары будет наносить ему жизнь, причем гораздо более болезненные. Я директор школы, как и остальные педагоги, я несу ответственность за детей, которых я выпускаю. Они должны знать логику жизни. За плохим поступком последует удар. Это естественный ход вещей.
Кстати, телесные наказания в этой школе — не произвол администрации. Родители добровольно подписывают бумагу о том, что их ребенка можно пороть.
Комментарий психолога Вадимиры Мюллер:
— Учителя срываются на детей по многим причинам. Они повторяют модель советских педагогов, которые обращались с детьми достаточно строго. Но повторяя эту модель, они действуют уже вне правил советских школ. Для многих учителей возможность выместить злость на своих подопечных — проверенный и надежный способ нормализации психического состояния. Еще Фрейд выявил, что агрессия часто перемещается на безобидные объекты, которые не могут ответить ее носителю. Когда у художника не получается его картина, он может в ярости разорвать ее. Когда писателю не нравится его книга, он может ее сжечь. Когда ученик не выполняет требование, учитель в ярости может накричать на него. Учитель во многих случаях может вымещать агрессию на своем ученике и из-за собственной социальной незащищенности и от психологической усталости. По некоторым данным, невротизация среди учителей достигает 70%. В агрессии присутствует также некоторый момент страха оказаться несостоятельным в глазах коллег в достижении позитивных результатов своей педагогической деятельности.
Анастасия Родионова
