В жизни многолетнего президента Академии наук СССР блистательного ученого Мстислава Всеволодовича Келдыша, который родился ровно сто лет назад, есть немало тайн. Многие считают загадочными и обстоятельства его смерти в июне 1978 года. Келдыша обнаружили мертвым в собственной машине, которую он так и не вывел из гаража. Из рассказа академика Евгения Чазова, который руководил тогда медициной для начальства, можно сделать вывод, что Мстислав Всеволодович ушел из жизни по собственной воле. Друзья и родные эту версию категорически не приемлют.
Его считали везунчиком. Во время войны молодого ученого срочно вызвали в Москву. Его друг летчик-испытатель Юрий Станкевич должен был перегнать новый самолет в столицу и предложил прихватить Келдыша с собой. Келдыш обрадовался и полез в кабину. Но в последний момент летчик его остановил: “Знаешь что, дай-ка я сделаю кружок, облетаю новую лошадку”. Самолет, побежав по взлетной полосе, поднялся в небо, совершил круг, и вдруг машина, словно на что-то наткнувшись, ринулась вниз. Через несколько секунд раздался взрыв. Летчик погиб. Мстислав Всеволодович Келдыш остался жив. И никогда не вспоминал эту историю.
Памятник Мстиславу Келдышу на аллее Космонавтов в Москве.
Генеральский сын
Мстислав Келдыш пятнадцать лет был президентом Академии наук СССР. Весь мир знал его как выдающегося математика и блистательного организатора. Как выразился один из его коллег, “немногие обладали таким божьим даром”. Он прославил нашу страну, сыграв огромную роль в развитии авиации и космических исследований, в создании ракетно-ядерного оружия. Он получил три Звезды Героя Социалистического Труда, Ленинскую и две Сталинские премии. Стал членом ЦК КПСС и депутатом Верховного Совета. К нему с почтением относилась власть. Его уважали и любили коллеги и ученики. И при всей своей всенародной славе и удаче Мстислав Всеволодович — особенно на склоне лет — казался человеком, которого ничто не радует.
Мне, со стороны, — рассказывал нобелевский лауреат академик Виталий Гинзбург, — Мстислав Всеволодович казался не очень-то счастливым человеком и, даже более того, в какой-то мере трагической фигурой. Быть может, такое впечатление обусловлено тем, что, хотя я и видел иногда Мстислава Всеволодовича смеющимся и веселым, гораздо чаще он бывал мрачным и, как мне казалось, грустным…
Будущий президент советской Академии наук Мстислав Всеволодович Келдыш родился в феврале 1911 года. В его жилах текла и грузинская, и польская, и цыганская кровь. Его прадед, Фома Симонович Келдыш, служил псаломщиком в Варшаве, его прабабка плохо говорила по-русски. Отец будущего президента академии, Всеволод Михайлович Келдыш, — крупный строитель, его называли “отцом русского железобетона”. До Первой мировой войны он преподавал в Рижском политехническом институте. В советские времена генерал Келдыш заведовал кафедрой в Военно-инженерной академии.
В молодости у Келдыша прорывался вспыльчивый, цыганский темперамент, унаследованный от одной из его бабушек, жены генерала от инфантерии Александра Николаевича Скворцова. Другим его дедом был Михаил Фомич Келдыш, который окончил духовную семинарию, но стал военным врачом и тоже дослужился до генеральского звания. После революции родственники-генералы стали смертельно опасными.
Президент Академии наук терялся, когда к нему приходили пионеры:
— Они просят меня рассказать, каким я был пионером. Но ведь таких, как я, в те годы в пионеры не брали.
Мстислав Всеволодович первое время писал в анкетах “из дворян”. Захотел стать строителем, как отец, — в строительный институт не приняли. Не так просто было поступить в МГУ, были сложности с началом работы в Центральном аэрогидродинамическом институте, где испытывали все новые самолеты.
Его дядя по матери, Николай Александрович, бывший офицер, был арестован и сгинул в лагерях. В 1936 году арестовали его брата Михаила, аспиранта-историка. Семью уведомили, что приговор Михаилу Келдышу — десять лет без права переписки. Тогда еще не знали, что означает эта формула… Потом сообщили, что Михаил умер в лагере в 1944 году. Только в годы перестройки выяснилось, что его расстреляли в мае 1937 года.
Другого брата, Александра, арестовали как “французского шпиона”. Он провел за решеткой полтора года, но его выпустили, потому что в этот момент на Лубянке происходила смена команды: Николая Ежова на посту наркома внутренних дел сменил Лаврентий Берия. В этот короткий период кое-кого отпускали, и Александру Келдышу повезло… Эти трагедии не прошли бесследно для Мстислава Всеволодовича.
Мстислав Всеволодович говорил тихо и немногословно. Если сердился, еще понижал голос. Хорошо воспитанный, избегал фамильярности и панибратства. Никогда не говорил грубо, но умел осадить “зарвавшегося” и без крика.
“Келдыш, — писал академик Никита Моисеев, — был сыном генерала и внуком генерала, и он полностью усвоил генеральское высокомерие. Пережив в молодости все горести дворянского изгойства, он тем не менее в последующие, тоже достаточно трудные годы не очень стремился облегчать участь себе подобных. Келдыша люди боялись”.
Келдыш часто подозревал окружающих в глупости и подлости. У него были для этого все основания.
Вы не правы, товарищ Берия
Работая в Центральном аэрогидродинамическом институте, Келдыш решил две сложнейшие задачи, которые сделали его знаменитым, а полеты на самолетах — безопаснее. В двадцатые годы один за другим гибли летчики-испытатели, поднимавшие в воздух новые самолеты, которые развивали значительные по тем временам скорости. Уцелевшие летчики рассказывали, что машину внезапно охватывала бешеная дрожь, и она разваливалась прямо в воздухе.
Англичане предположили, что виной всему тряска, по-английски — флаттер. Сначала казалось, что все дело в резонансе. Известно же, что солдатам на мосту не разрешают ходить строем, чтобы он не рухнул. Но авиация столкнулась с куда более сложным явлением. Над проблемой флаттера ломали голову многие математики.
Келдыш первым понял природу этого таинственного явления, рассчитал математическую модель крыла и объяснил, как надо избегать флаттера. Но один из коллег написал в ЦК донос, обвинив Келдыша в “неправильных действиях, наносящих вред стране”. В начале 1940 года этот вопрос разбирал народный комиссар внутренних дел Лаврентий Павлович Берия. Он сразу же предположил, что в Центральном аэрогидродинамическом институте засели враги. И тут Келдыш, самый молодой по возрасту и младший по должности, тихим голосом сказал:
Вы не правы, товарищ народный комиссар.
Его уверенность, как ни странно, успокоила Берию. Келдыш обладал удивительной способностью убеждать — не только коллег, способных оценить его аргументы и красоту мысли, но и малограмотное начальство. Опираясь на работу Келдыша, авиаконструкторы избавились от флаттера. Жизни многих летчиков были спасены. Келдыш получил в 1942 году Сталинскую премию второй степени, на следующий год был избран членом-корреспондентом Академии наук.
Вторая решенная им проблема именовалась шимми — по названию модного некогда танца. Первые самолеты при посадке опирались на третье, хвостовое колесо. Чтобы дать самолетам возможность приземляться на высоких скоростях, поставили носовое колесо. Но оно почему-то виляло из стороны в сторону, словно танцуя, — отсюда и название шимми. Из-за шимми погибло немало самолетов.
Келдыш задался вопросом, который другим не приходил в голову: а как надувное колесо самолета взаимодействует с поверхностью, по которой катится? Он меньше чем за год разработал математическую модель взаимодействия, и авиаконструкторы забыли, что такое шимми. Барьеры на пути развития скоростной авиации были сняты. Келдыш получил в 1946 году еще одну Сталинскую премию. Через несколько месяцев он стал академиком.
Келдыш и Королёв обогнали Америку
Сложность работы над водородной бомбой состояла еще и в том, что гигантские температуры, которые возникают при термоядерных реакциях, исключали эксперименты. А как же проверить, правильным ли путем идут физики? На помощь призвали математиков. Они заменили эксперименты расчетами.
Участники атомного проекта сами удивлялись, как молодые математики за два года справились с огромным объемом вычислений, описывая в цифрах то, что должно произойти внутри ядерного взрывного устройства. Это был титанический труд. Работа шла в обстановке полной секретности. Многие математики и после испытаний водородного оружия не предполагали, что участвовали в этом деле.
“В разработке столь сложных систем особенно велика роль математических расчетов, — писал в секретном отчете отец водородной бомбы академик Сахаров. — Эти расчеты проводились в основном в Отделении прикладной математики под общим руководством Мстислава Всеволодовича Келдыша…”
В Соединенных Штатах уже вовсю пользовались первыми компьютерами. В Советском Союзе кибернетика была признана буржуазной псевдонаукой, поэтому основные расчеты делались на бумаге. В ту пору мозг блистательного математика Келдыша успешно конкурировал с компьютерами.
Королев, Курчатов, Келдыш. фото: РИА-Новости
В те годы началось сотрудничество Келдыша и Сергея Павловича Королева, главного конструктора ракет большой дальности. Собранные Келдышем математики занялись прикладной небесной механикой. Теория космического полета, теория движения ракет с жидкостными двигателями, теория управления ракетами, системы астронавигации… Без точных математических расчетов ни одна ракета не попала бы в цель. В 1956 году Келдыш возглавил комиссию по созданию искусственного спутника Земли, его заместителем стал Королев. Спутник был запущен 4 октября 1957 года — это день триумфа советской науки.
Космические исследования сделали Келдыша знаменитым на весь мир. Первую Золотую Звезду Героя Социалистического Труда он получил вместе с Королевым 11 сентября 1956 года, а 27 декабря 1957 года ему присудили Ленинскую премию.
В полной мере талант Келдыша — и математический, и организаторский — проявился в космонавтике.
Двадцать лет он руководил научными исследованиями космоса. Ответственность была огромной. Как выразился один из ракетчиков, “все генеральные конструкторы ходят в мокрых штанах”. При этом между создателями ракет иногда разгоралась настоящая война за право получить заказ. А каждого конструктора поддерживали свои министры, генералы, чиновники партийного аппарата, заинтересованные в успехах “своего” конструктора. И слово Келдыша было решающим.
Командовать Келдышу не нравилось. Он повторял: “У нас же наука, а не воинское подразделение”. Тем не менее его указания не обсуждались, а исполнялись с армейской быстротой. Келдыш был жестким и требовательным руководителем. Академикам приходилось с ним спорить и ссориться. Он был “не сахар”, как выразился один из его коллег. Академик Александр Шейндлин рассказывал, как в кабинет Келдыша вошел его первый заместитель в академии Михаил Миллионщиков. Келдыш сурово посмотрел на него:
— Я вас не звал. Зачем вы пришли?
Академик Миллионщиков молча повернулся и ушел. Хотя были люди, которые Келдыша не боялись, и он признавал их ум и познания. Он понимал, что ученым нужна атмосфера творческого поиска. В его институте никогда не существовало социалистического соревнования, которое было форменным издевательством над учеными. Коллеги обращались к нему по-свойски: “Слушайте, Эм Вэ…”.
Болезнь с осложнениями
Келдыш был фанатически предан делу. Его отличала нечеловеческая работоспособность. И этим в значительной степени определялась его требовательность к другим. Он никогда не щадил себя, не давал себе ни роздыха, ни послабления. Беда в том, что Мстислав Всеволодович давно и серьезно болел — с молодых лет. Возможно, это началось еще в военные годы, когда он сильно мерз.
Курение усугубило болезнь. Келдыш страдал атеросклерозом сосудов нижних конечностей с перемежающейся хромотой. Видно было, как тяжелой, болезненной походкой он поднимается по лестнице в свой кабинет. Весной 1972 года Келдыш обратился к врачам за помощью. Сказал, что не может ходить: чуть пройдет, и возникают такие боли в левой ноге, что он вынужден остановиться. Генеральный секретарь ЦК КПСС Брежнев потребовал во что бы то ни стало вылечить Келдыша.
Беда не приходит одна. К физическим страданиям прибавились душевные. По мнению академика Чазова, у Келдыша произошел психологический срыв:
Будучи человеком сдержанным, даже в определенной степени замкнутым, он не очень делился складывающимися взаимоотношениями. Но то, что в определенных вопросах он не соглашался с руководством страны и отстаивал свою точку зрения, это факт. Устинов сам рассказывал о “стычках”, которые у них происходили с Келдышем.
Спорить с секретарем ЦК по военной промышленности, а затем министром обороны Дмитрием Федоровичем Устиновым рисковали немногие. Устинов мог оппоненту и карьеру сломать… Едва ли такие стычки проходили для Келдыша бесследно. Но дело было не только в эмоциях.
В домашней обстановке.
Математики требовали от Келдыша новых компьютеров, полагая, что президент академии может все, а он видел отставание отечественной вычислительной техники и глубоко переживал свое бессилие. Прежде на жалобы о том, как трудно соревноваться с американцами, которые все считают на мощных компьютерах, уверенно отвечал:
— Ничего, обойдемся серым веществом.
Исходил из того, что советские математики все равно считают быстрее американцев. Позже стал раздражаться:
— Что я могу сделать?
Похоже, Келдыш испытывал тяжкое чувство разочарования. Видел, что не способен изменить ситуацию.
Мстислав Всеволодович был фигурой трагической, — считает академик Александр Спирин. — Человек с таким взглядом, с таким огромным зарядом интеллигентности, ума и эмоциональности должен был в силу обстоятельств постоянно их скрывать. Ни с интеллигентностью, ни с умом, ни с эмоциональностью “высовываться” было нельзя… Я думаю, что такой человек был абсолютно несовместим с режимом.
Келдыш десять дней пролежал в институте хирургии. Его лечили барокамерами, но не помогло. Встал вопрос об операции. Семья хотела, чтобы это сделали иностранные врачи. Брежнев и Косыгин согласились. Келдыша взялся оперировать знаменитый американский хирург Майкл Дебейки, который позднее консультировал президента Бориса Ельцина.
Дебейки прилетел со своей бригадой. Операцию провели в Институте сердечно-сосудистой хирургии. Она продолжалась шесть часов. Дебейки удачно провел аортобедренное шунтирование, соединив аорту с бедренной артерией для улучшения нарушенного кровообращения. От денег профессор Дебейки отказался, сказав, что ученые должны помогать друг другу.
Но операция не помогла вернуть утраченное здоровье и восстановить эмоциональное равновесие. Он перестал спать. Бессонница его измучила. Мстислав Всеволодович словно терял интерес к жизни, не разговаривал. Академик Чазов считает, что у Келдыша серьезные психологические проблемы:
Начавшийся еще до операции психологический срыв перерос в тяжелейшую депрессию с элементами самообвинений. Несмотря на просьбы руководства страны, он категорически поставил вопрос об освобождении его от должности президента Академии наук. Не раз он говорил нам, врачам, что наделал много ошибок и в жизни, и в работе.
В политбюро его уговаривали остаться президентом академии, откровенно говорили: работайте вполсилы, нам нужно ваше имя. Келдыш настоял на своем и в мае 1975 года оставил свой пост. Уход от активной жизни дался ему тяжело. Он стал еще более молчаливым, порой мрачным.
Один за закрытыми дверями
Но что же произошло в тот необычно жаркий и душный июньский день 1978 года, когда он внезапно ушел из жизни?
Он жил в Жуковке. Когда-то Сталин распорядился построить здесь дачи для создателей ядерного оружия. Потом в академическом поселке появились и другие обитатели. Военные строители воздвигли дом для дочки генерального секретаря Галины Леонидовны Брежневой. Здесь получил дачу Мстислав Всеволодович.
В субботу, 24 июня 1978 года, его ждали на семейном торжестве по случаю юбилея мужа старшей сестры. Он сказал жене: ты поезжай, а я плохо себя чувствую.
Академику Чазову позвонил дежурный по Четвертому главному управлению при Министерстве здравоохранения и сообщил, что в гараже, на даче, в своей автомашине обнаружен угоревший от выхлопных газов машины с работающим вхолостую мотором Мстислав Всеволодович Келдыш.
Так что же это было: трагическая случайность, острый сердечный приступ — и он не успел позвать на помощь? Или же Мстислав Всеволодович, как предполагают некоторые авторы, которые занимаются этой деликатной темой, сам пожелал покончить счеты с жизнью? Завел двигатель автомобиля и закрыл двери, чтобы медленно и безболезненно уйти… А причиной тому была депрессия, порожденная тяжкой болезнью и усталостью…
Келдыша обнаружил его друг и сосед по даче академик Владимир Алексеевич Кириллин, заместитель Председателя Совета Министров и председатель Госкомитета по науке и технике. При встрече Чазов спросил Кириллина:
— Владимир Алексеевич, вы не помните, двери гаража были открыты или закрыты?
Подумав, Кириллин ответил:
— Они были прикрыты.
Леонид Млечин
