– Юрий Иосифович, какие цели в своей жизни, начиная с юности и по сей день, вы считаете наиболее важными и приоритетными для себя?
– Они были, есть и останутся неизменными: это здоровье моих близких и здоровье всех, кто обратился ко мне за помощью. Как сказал поэт: «Я об одном Всевышнего молю: храни людей, которых я люблю!». Это правда.
– Как часто в жизни вы обращаетесь к урокам своего учителя, выдающегося кардиохирурга академика В.И. Бураковского?
– Я к ним не обращаюсь. Я с ними живу постоянно, ежедневно и круглосуточно. Любой врач помимо своей жизни в какой-то степени проживает ещё и жизнь своих пациентов. Иначе не получится взаимного доверия, без которого, подчеркну особо, очень сложно полно исцелить больного.
Два человека вошли в мою жизнь не только как абсолютные профессионалы и мудрые наставники, но и как яркие жизненные ориентиры – это мой папа, талантливейший врач Иосиф Бузиашвили, и Владимир Иванович Бураковский. Они, собственно, посвятили меня в профессию, объяснили её истинный смысл! Глубину этого смысла точно заметил ещё Р. Киплинг: «При короле с народом связь хранить!».
Владимир Иванович эту связь хранил всегда. Для него не существовало социальных расслоений и категорий среди пациентов: он одинаково уважительно мог подать пальто в своей приёмной и члену ЦК, и простому швейцару из любимого им ресторана «Арагви». Это была не поза, а проявление так свойственного ему внутреннего такта. И, если хотите, прямое подтверждение известной истины: «человек человеку – друг».
Бураковский продемонстрировал мне однажды, что это реальное, а не пропагандистское утверждение. Сказал как-то просто и внятно: «Юрик, людей надо любить». Я верен этому совету всю свою жизнь. То же самое стараюсь передавать и своим ученикам, и коллегам.
– Юрий Иосифович, как близкий Владимиру Ивановичу человек вы можете рассказать, каким он был в институте?
– Даже перечислить все новаторские подходы Владимира Ивановича Бураковского к нашей профессии невозможно: их очень много. Поэтому постараюсь выделить то основное, что Бураковский старался прививать нам, своим ученикам, и в чём был последователен и бескомпромиссен.
Его главное правило, или, если угодно, «бренд», в кропотливой ежедневной работе над новейшими, никем ещё не изученными направлениями исследований. Одним из итогов такого подхода к проблемам сердечно-сосудистых заболеваний, например стало тесное сотрудничество со специалистами ведущих клиник США в 70-е годы. Подчеркну, этот процесс проходил без какого-либо «доминирования» американских коллег. То есть существовавший в то время недостаточный отечественный технический уровень советская сторона компенсировала своими умениями, упорством и профессионализмом. Как теоретическим, так и практическим.
Я в конце 70-х совсем молодым специалистом участвовал в советско-американском симпозиуме по ВПС (врождённым порокам сердца. – Ю.Д.). Познакомился с выдающимися американскими врачами-кардиохирургами. Среди них профессор D.W.Benson и профессор G.K.Danielson. Я видел, с каким глубоким почтением и уважением общаются они с Владимиром Ивановичем Бураковским. И мне, и моим коллегам, тоже его ученикам, это наблюдение доставляло и огромную радость, и поднимало собственный престиж как врачей и граждан своей страны.
И ещё: Владимир Иванович учил нас без назиданий, любя, личным примером. Постоянно обращался к опыту жизни и высказываниям своих учителей. Многие ученые, которым он открыл профессию, все последующие свои достижения будут связывать с его именем.
Он смог избежать «горя от ума» потому, что умел любить – любить то, чем занимался в науке, что считал своим предназначением. Суть его жизни в выражении: «Людей нельзя обижать, людей надо любить». Из официального кабинета директора института он смог сделать радушный гостеприимный дом. Дружба – понятие для него не эфемерное. Он был верен дружеским отношениям всегда. Торопился делиться опытом и был счастлив, когда его понимали. Он умел любить и быть любимым. Не думаю, что многие могут с полным правом сказать, что имели в одном лице и друга, и учителя, и любимого человека.
– Кардиология – прогрессирующая наука. Какие тенденции вы находите перспективными и обнадёживающими?
– Кардиология для меня – литература в медицине. Действительно одна из самых быстроразвивающихся отраслей науки врачевания, что обусловлено реалиями нынешней жизни. И реалиями, на мой взгляд, не всегда оптимистичными: болезни сердечно-сосудистой системы в мире занимают первое место по числу уносимых человеческих жизней. Увы.
Сегодня СМИ обсуждают, является ли, например, старение нашего организма абсолютной и неизбежной безысходностью, либо мы все-таки можем рассчитывать на продление своей и физической, и созидательной деятельности, т.е. самой жизни? Большое число естественных долгожителей на планете доказывает, что «да», имеем такое право! Наряду с другими отраслями медицины кардиология, как раз занимается разгадкой и этой великой интриги.
Каждые три-четыре года в кардиологии появляются прогрессивные и «прорывные» методы лечения сердечно-сосудистых недугов, причём во многом лечения менее травматичного и в некоторых случаях неинвазивного. А излечив человека, мы, собственно, тем самым и продлеваем ему, да и его близким жизнь. Это первое.
Во-вторых, кардиологов по праву относят к той категории врачей, которые подчиняют свою жизнь правилу: «Кому больше дано – с того большой и спрос!». Это правило и я, и мои коллеги стараемся оправдывать и выполнять. Сегодня, например, на Западе присутствие за столом каких-нибудь переговоров деловых партнёров, которым уже далеко «за семьдесят пять», никого не тревожит. Напротив, эти люди с годами лишь приумножают свой жизненный опыт, многое знают из того, в чем их сотрудникам лишь предстоит со временем разобраться. Присутствие умудрённых опытом людей как в семье, так и на работе облагораживает окружающих. Это, безусловно, позитив и прогресс в жизни любого общества, в достижении которых труд моих коллег-медиков неоспорим.
– Почему, на ваш взгляд, в кардиологии «технический прогресс» часто опережает «рукотворное» творчество? Почему многим талантливым специалистам «старой школы» не всегда удаётся найти молодых преемников? И как вы оцениваете подготовку нынешних медицинских кадров?
– Без технического прогресса в наше время не может развиваться ни одна наука. Медицина – тем более. Но необходимо понимать, что и разработкой, и созданием, и управлением любого прибора занимаются конкретные люди. Поэтому опасаться того, что на приёме в поликлинике вместо привычного терапевта вас примет бездушный металлический робот, сегодня не стоит. Гораздо важнее та часть вопроса, где вы спрашиваете о полноценной ротации кадров и степени их профессиональной пригодности. Почему?
Я не то что недоволен персональной подготовкой студентов медицинских вузов в частности (хотя уровень некоторых персон иногда просто пугает), я в последнее время боюсь за будущее страны в целом.
Если согласиться с утверждением, что «кадры решают всё», надо признать, что именно здесь мы очень сильно проигрываем. Медицина – не исключение. Но ведь медицина – лишь часть состояния общества. Если хотите, его социальное отражение. Отражение пока не самое яркое. Что сделать, чтобы изменить в обществе это ощущение? Работать! У студентов – это прилежная учёба. У практиков с дипломом – это постоянное совершенствование полученных знаний в клиниках; и это не банальность, а непрерывное образование, которое во всех ведущих державах мира является абсолютно неотъемлемой частью жизни врача. В своём отделении я постарался сделать это непреложным правилом. По-моему, удалось…
– Кстати, ваш коллектив действительно отличается редкой стабильностью. Что для вас важно в отношениях с коллегами?
– Спасибо за оценку, хотя абсолютной стабильности не встречал ещё нигде, даже в семьях. А в отношениях с коллегами самым важным считаю порядочность и доброту. Врач обязан быть добрым (не путать с «добреньким»), самодостаточным, о чём в условиях сегодняшнего дня говорить, к сожалению, не приходится, и честным. Это главное качество в отношениях не только с коллегами, но в первую очередь с пациентами. И одна из главных составляющих профессии.
– А вы не боитесь, что в результате взрастите около себя сотрудника, который окажется большим профессионалом, нежели его руководитель? Что тогда?
– Мечта любого руководителя или, если угодно, учителя – дать обществу достойного специалиста и просто порядочного человека. Если мои последователи смогут стать более успешными в профессии, в науке, чем их наставник, буду только рад. Это правда. Грех этого не желать.
Отец, когда ему исполнилось семьдесят лет, говорил мне: «Только сейчас, сынок, я чувствую себя настоящим врачом!» Возможности ощутить себя настоящим врачом по прошествии лет я желаю и себе, и своей дочери, тоже кардиологу, и своим коллегам, и ученикам.
– Вы в своих выступлениях упоминаете о практической координации с институтами РАН, например, в создании искусственных сосудов. Есть достижения?
– Любое желание достичь какого-то прогресса – уже и есть начало самого прогресса. Другое дело, как все происходит в реальной жизни.
Не вдаваясь в подробности, замечу, что Российская академия наук переживает сегодня не лучшие времена. Дошло до того, что на весьма высоком уровне обсуждалось, стоит ли в её названии оставить слово «наук»! Поэтому моим коллегам из РАН сегодня, пожалуй, не до искусственных сосудов (которые, к слову сказать, уже созданы). Свои бы сберечь…
– Что ещё из запланированного вами не вмещается в пределы обычного рабочего дня…
– Крайне редко бываю в консерватории, хотя живую музыку очень люблю и дружу со многими известными певцами, музыкантами, композиторами. Вообще всегда радуюсь встречам с друзьями, земляками и просто достойными людьми, умными собеседниками. Жалею, что на это не всегда находится время. Радуюсь успехам моих учеников и мечтаю, чтобы их было гораздо больше, чем неудач. В общем, всё как у всех людей.
– Юрий Иосифович, что бы вы пожелали себе лично в юбилейный год?
– Хотел бы обнаружить в человеческом разуме рецепт «эликсира молодости» или дожить до этого времени. Ведь возможности человеческого мозга неисчерпаемы и не до конца изучены наукой. Впрочем, как говорится, поживём – увидим.
– А пока помечтаем?
– Пока помечтаем…
Беседовал Юрий Данилин
