Круглосуточная трансляция из офиса Эргосоло

Юрий Лужков: Жена дарит мне на день рождения то комбайн, то трактор, то сеялку, то культиватор...

Наши корреспонденты снова отправились под Калининград, чтобы своими глазами увидеть урожай гречихи, который вырастил экс-мэр Москвы

НА УБОРКЕ КАМНЕЙ

«...А «Комсомолка» обо мне пишет в шутливом плане»

На этот раз фермер Лужков встретил нас хмуро - и сразу же повез в поле - убирать камни...

- Юрий Михайлович, я сколько ездил по полям - ни разу не видел, чтобы камни с поля убирали.

- Хотя я занимаюсь серьезным делом, а «Комсомолка» про меня пишет в шутливом плане.

- И тем не менее - ваши заявления вызвали в стране, и не только, очень серьезный острый резонанс - по поводу антинародной политики в отношении ценообразования.

- Да ладно...

Корреспондент «КП» включает компьютер и показывает несколько десятков ссылок разных СМИ на предыдущие интервью Лужкова.

- Я знаю, Владимир Путин знает о ваших действиях.

- Да, Путин знает. Путин, когда был здесь, интересовался нашим хозяйством на празднике. У губернатора, наверное, да. У губернатора интересовался.

- Кстати, сколько вы тонн камней собрали на этих ваших полях?

- Это немерено просто. Мы тоннами-то не считаем.

Лужков находит в борозде увесистый камень и бросает корреспонденту «КП»:

- Лови!

Ловлю. С трудом. Тащу на край поля... Там - гора таких же камней.

Виктор ГУСЕЙНОВ
Камни, убранные с полей Лужкова.
Фото: Виктор ГУСЕЙНОВ

- Вот это философское выражение - собирать камни - в сельхозприложении другой смысл обретает, да?

- Тот же самый смысл. «Время собирать камни» - очищать поле от камней и заниматься делом. Время собирать камни – это значит переходить от режима бездействия и власти, и государства, и людей, к тому, чтобы, если говорить о хозяйстве, собрав камни с поля, которые мешают работе, которые ломают, выламывают технику, и заниматься выращиванием полезных культур. Я ясно излагаю?

- Вроде да...

- Ковырялся там на камнях, я не знаю, ты, наверное, разбрасывал камни?

- Нет, тоже собирал.

- Я вас хорошо знаю.

Видимо, рабочих рук в хозяйстве Лужкова не хватает, вот он и решил использовать журналистские. (А, может, это расплата за «шутливый план»?) После камней он дал мне лопату и заставил кидать песок. Поехали на крупорушку (это машина для приготовления из зерен крупы) - ворочали мешки с новой гречневой крупой.

Виктор ГУСЕЙНОВ
Лужков находит в борозде увесистый камень и бросает корреспонденту «КП».
Фото: Виктор ГУСЕЙНОВ

- А когда же гречиху-то начнем косить?

- Ту, что поспела, уже скосили. Пока не надо.

- Может, хотя бы для съемки Гусейнову попозируем?

- Нет! Я халтурой не занимаюсь. А ежели тебе нужна цифирь - можешь уже чиркануть: гречиху уберем с площади 720 с лишним га, произведем 1000 (одну тысячу!) тонн гречневой крупы.

...А чтобы у нас не было никаких сомнений - экс-мэр Москвы до ночи возил нас по складам и хранилищам, где лежали коричневые гречневые сугробы, у которых был и запах, и вкус ... гречишного меда.

Так что, свой диктофон - негнущимися пальцами - я включил только рано-рано утром следующего дня...

У КАМИНА

«Кашу надо есть ложкой»

...Раннее-раннее утро.

- Ку-ка-ре-ку!

(Это запись петухов)

Лужков (теребит корреспондента «КП»за плечо):

- А чего так рано, Юрий Михайлович?

- Вставай - печку надо топить.

- А я слышу – петухи поют. Думаю: наверное, Юрий Михайлович сейчас скоро нас будет выпроваживать. Типа, давайте опять на работу. Да и до дому. Хватит.

Лужков поет:

- «Ще треті півні не співали,

Ніхто нігде не гомонів,

Сичі в гаю перекликались,

Та ясен раз у раз скрипів».

- Может, сперва поесть бы чего... С вечера не жрамши. Одна баранина.

- Завтрака еще нету.

- Теперь печку топить... А чего, мы к вам сюда вкалывать приехали, что ли?

- Не нравится - вертайся обратно в Москву.

- Да что мы, дураки, что ли... Нас там уволят.

- Возьму в подсобные. (Лужков кряхтит) …Радикулит, черт его знает. Это на меня вы влияете отрицательно.

Лужков садится на табуретку, потом встает - не разгибается.

- Это из-за чего было? Может, камни до меня еще носили?

- Нет. Скорее всего где-то простыл.

- А как лечитесь?

- Работой.

- Радикулит – работой? У меня тоже. Но я обычно лежу...

- Да. Не лежать. Сейчас зажжем печку. Вот эту. Камин. И прогреем задницу. Умеешь разжигать?

- Нет.

- Камин – не умеешь? Да ты что?

- Чего я должен?

- Дрова сложить такой решеточкой.

- Ну давайте, сейчас будут.

- Ну давай, работай. Сначала два полена вдоль. Ну не так, вот так, чтобы решетка-то была. Еще! Не рядом, вот так. Теперь опять. Колодцем! И наверху еще одну. В серединку. Все, хватит! Теперь надо найти бумагу. Внутрь, да. И зажигай. Спички на камине сбоку справа. Ну, если у тебя везение есть, чисто человеческое, то загорится. Дрова должны загореться.

Виктор ГУСЕЙНОВ
А это - только небольшая часть лужковской отары. Пока «под началом» экс-мэра - две тысячи породистых овец. В скором времени он собирается довести их поголовье до пяти тысяч.
Фото: Виктор ГУСЕЙНОВ

- Сухие, да?

- Можешь бумажки подкладывать. Сейчас пойдет. У тебя рука легкая. Ну, сильно не надо. Последнюю-то добавь. А это обратно.

- Когда вы сказали про бумаги, я уж подумал, может, там мои шутливые заметки у вас сложены. И вы их - того, на растопку.

- Наверное. Теперь все - синим пламенем. Пиши заново...

- Я пойду разбужу Гусейнова. А то спит и спит. Кто снимать-то будет?

- Снимать-то нечего. Сегодня не косим... Ну чего его будить?

Лужков встает, но разгибается.

- Ну чего, полегчал радикулит?

- Нет, но вообще немножечко есть... Да его не было.

Приносят завтрак - сначала яичницу. Появляется фотокор Гусейнов.

- А куры свои, яйца свои у вас? Чего-то больно много.

- Ешь - это тебе аванс.

Приносят гречневую кашу.

- О, гречка? Это новый урожай? Или старый?

- Это старый.

- Ну?

- Мы новую только-только начинаем перерабатывать.

- А гречку лучше ложкой или вилкой есть?

- А ты вилкой ешь? Вилкой надо есть колбасу.

- Очень гречка вкусная.

- Кашу надо есть ложкой! Ой, темнота...

ПОСЛЕ ЗАВТРАКА

«С чарами не справишься, век ты будешь мой»

Лужков собирает со скатерти хлебные крошки - все до одной - и отправляет их в рот. Сосредоточенно жует.

- Саш, я тебе, когда ты камни таскал и песок лопатой бросал, обещал - помнишь, заместо оплаты - песенку спеть?

- Ну...

- Так давай, сейчас.

Лужков приносит какую-то игрушку, нажимает на кнопку в лапке... И тут плюшевый зверек начинает открывать рот и петь блеющим голосом.

В роще пел соловушка, там вдали,

Песенку о счастье и о любви.

Песенка знакомая и мотив простой -

Ой, ой - как ты мне нравишься, ой - ой -е-ей..

- Что за зверь?

- Это же овечка! Не узнал?

Виктор ГУСЕЙНОВ
Игрушечная овечка поет голосом, похожим на голос Елены Батуриной.
Фото: Виктор ГУСЕЙНОВ

- А кто вам подарил?

- Дети. Мои дети подарили.

- А жена что дарит?

- Погоди - потом!

- Я тут слышал, вы несколько раз с Еленой Батуриной свои хозяйственные дела обсуждали.

- Да.

- Вы чего, постоянно с ней советуетесь?

- По финансовым вопросам.

- Какие кредиты брать?

- Да. Она талантливейший экономист. Она закончила институт Орджоникидзе по специальности «экономист». И она хорошо знает его величество производство. Работала на заводе.

- Миллиардер опять-таки.

- Ну, никто эти миллиарды, как говорится, не считал.

- Так вы не считаете миллиарды, что ли?

- Нет.

- Почему?

- Неинтересно. Погоди - не уводи в сторону. И вот она - Лена - помогает мне...

- Вы уже рассказывали - у вас все по любви в семье, мы и печатали.

- Да... Так вот - когда, скажем, идет речь о необходимости иметь две сеялки вместо одной, которые дают нам возможность в короткие сроки осуществить сев предзимний озимых культур. Причем она помогает особым образом. Тут у каждого есть своя, как говорится, гордыня. Я ей сказал: Лен, мы будем работать на свои.

- Деньги?

- То есть на заработанные хозяйством. Она говорит, она права, конечно: «Я в это не верю». Сельское хозяйство сегодня, говорит, организовано в государстве таким образом, что работники, и руководители, и хозяйства сами могут только выживать. А вот наращивать потенциал, покупать технику они не могут. Нет денег.

- Когда вы покупаете технику, она не возмущается?

- Она сама мне помогает.

- Как обычно жены говорят: ну вот опять ты купил комбайн, Юра!

- Я тебе скажу другое. После этой дикой расправы со мной прошло четыре года. И каждый год на мой день рождения Лена покупает мне подарок.

- Неужели комбайн?

- Комбайн, трактор, сеялка, культиватор!

Лужков аж разволновался - снова нажимает на лапку плюшевой овечки.

И та начинает петь - голосом Марины Девятовой. А мне почему-то чудится - это поет сама Елена Батурина.

Я умею чуточку колдовать -

Сети мои крепкие тебе не разорвать.

С чарами не справишься, век ты будешь мой,

Ой-ой, как ты мне нравишься, ой, ой -е- ей!

- Вот она купила тот погрузчик, который нам помогал с тобой делать вот эти терриконы, типа пирамид Хеопса.

- Да, до сих пор спина гудит... А чего она не подписывает на комбайне или на тракторе: «Дорогому Юрию на день рождения»?

- Я сейчас попросил заказать такие на комбайн не рекламные, а надписи. И на нескольких видах сложной дорогой техники будет надпись «Елена». Причем наши комбайнеры с большим удовольствием восприняли эти названия. Мне, например, комбайн и трактор подарил мой друг – Хазрет Меджидович Совмен.

И теперь на комбайне и на тракторе написано золотом - «Хазрет Совмен». И механизаторы, когда выезжают на поле, говорят: «Я беру «Хазрет».

- А теперь будут говорить: «Я беру сеялку «Елену».

- Ну и что же? Ну что, «я буду сеять на «Елене». Да, «Елена». Мы пока обсуждаем этот вопрос. Я еще должен как бы с Леной, у нее всегда есть свой взгляд на разные вещи. Но в любом случае она, конечно, вот таким образом, даря мне сложные какие-то вещи, помогает нашему хозяйству.

- То есть у вас никогда не было каких-то семейных ссор из-за того, что вы комбайн на семейные деньги купили или еще чего?

- Нет, у нас…

- Или собак заграничных за доллары - овец пасти.

- Нет, категорически. Категорически никаких ссор, ничего нет. Только она убеждена в том, что при нынешней организации сельскохозяйственного производства мы в России по зерновому направлению не можем иметь успешно развивающееся сельскохозяйственное производство.

- А вы как раз этим занимаетесь.

- А я хочу ей доказать, что это возможно.

- У вас конфликт, получается?

- Нет, у нас не конфликт, а у нас обсуждение. И похоже, что…

- …она права?

- По-крупному – да. Поэтому она меня спрашивает.

- «Ну чего, я права?»

- Нет. Она меня спрашивает о другом. Она меня спрашивает: «Скажи, пожалуйста, это у тебя бизнес или хобби?»

- И вы чего говорите?

- А что я должен ответить? Вот ты как думаешь?

- Я думаю, что у вас, Юрий Михайлович, это хобби.

- Вот и ты... Какое хобби, если сто человек работает и сто человек уверены, что они будут продолжать работать? Какое хобби, если я получаю, вот в этом году, ну сейчас еще мы посчитаем по урожаю гречки, 14-15 тысяч тонн зерна? Ну какое это хобби?

- Ну если вы деньги из семьи тянете? Это хобби тогда, выходит, у вас. То на трактор, то…

- Я уже Елене сказал, что я у нее брал деньги. В первый период, когда нужно было здесь инфраструктуру, как говорится, организовать, создать. Она помогла мне деньгами. Купить еще дополнительно участок земли. Нам не хватает земли для того, чтобы решать…

- Ну и чего, вы Елене хотите доказать, что это все-таки не хобби у вас?

- Поэтому я с ней согласен…

- Что это хобби?

- Нет.

- Вот как это у тебя все получается?

- Серьезно. Так вот, это сложный для меня вопрос. Она права, с одной стороны.

- И я считаю, что Елена права.

- Вот. Но я задался другой целью. Я задался целью построить бизнес. Построить здесь бизнес, который давал бы возможность уверенно этим людям работать, использовать технику, землю обрабатывать, держаться на этой земле уверенно, возрождать какие-то традиции. Потому что традиции возрождаются на земле, не в городах. И сохраняются традиции, обычаи.

- И это говорит мэр Москвы.

- Ну что ж. По фамилии Лужков. Отец у меня тверской, мама у меня из Башкортостана, из русского села.

Я отвечаю на этот вопрос очень просто: да, сейчас это похоже по экономике на хобби, но это переходит в бизнес.

- То есть вы надеетесь деньги в дом носить потом? Не только из дома, но и в дом.

- Нет, не очень. Я надеюсь на другое. Я надеюсь на то, что все эти деньги, которые затрачены, они создадут…

- Пять с половиной миллиона долларов вы с Еленой вбухали…

- Не мешай мне говорить! Что эти деньги, которые наша семья, по сути, это я и Елена, затратили, они сформируют ту платформу, на которой эта вся система будет устойчивой и иметь возможности для развития.

- Денег-то не так много вы на это пустили. Всего пять с половиной миллионов долларов.

- Ну ты, друг, даешь! (Лужков скрипит зубами) Это, во-первых, немалые деньги, между прочим. А во-вторых, я их пустил не на строительство каких-то там дач, особняков или какой-то там гламур, на какие-то развлечения, - я их пустил в дело, которое полезно людям. Это разные вещи.

Он в сердцах снова нажимает на лапку игрушечной овечки. И та - опять (глаза Лужкова начинают искриться):

- За рекой соловушка пел до зари,

Песни пел о счастье и о любви.

С чарами не справишься, век ты будешь мой.

Ой, ой как ты мне нравишься, ой-ой-е-ей!

Виктор ГУСЕЙНОВ
Просторы полей фермера Лужкова.
Фото: Виктор ГУСЕЙНОВ

ЗА ШТУРВАЛОМ КОМБАЙНА

Почему не сломался Лужков?

Наконец едем на машинный двор - к лужковскому комбайну.

- Ну чего, около комбайна поснимаемся чуть-чуть?

- Бессмысленно все это. Ну, халтура же получится!

- Просто нам нужно… Мы же не будем говорить, что мы в поле молотим или косим. А просто около комбайна походим. А выдадим - как будто уборка идет.

- Ну давай...

Гусейнов включает камеру.

- Дорогие товарищи! Мы ведем наш репортаж с поля товарища Лужкова! Товарищ Лужков, скажите, пожалуйста, сколько примерно часов вы всего провели на этой уборке?

- Да много, я не считаю, сколько часов. Для меня это большая радость. Для меня это и работа, но больше это удовлетворение.

Лужков по лесенке поднимается в кабину комбайна. Корреспондент «КП» - за ним.

- Но ведь таких нет, как Лужков. Чтобы такую жизнь прожили…

- Жизнь – да. Жил, вкалывал. Я считаю себя трудолюбивым, да.

- Честно скажите, а почему вы не сломались? Обычно ж как, когда больших начальников снимают с работы, тем более если этот начальник считает, что по отношению к нему поступили несправедливо, они обычно, не обычно, но часто бывает, что ломаются, обижаются на весь белый свет.

- Уходят из жизни.

- Некоторые водку начинают пить. Некоторые еще что-то. Вот почему Лужкову это ничего не грозило и не грозит? Что это за человек, из какого теста он?

- Я думаю, что ответ простой. Во-первых, это было вопиющее решение, вопиющая несправедливость. А то, что я остался самим собой, связано вот с чем.

Виктор ГУСЕЙНОВ
Юрий Лужков: «Это как же понимать? Я, значит, стекло здесь протираю! А комбайном рулит «Комсомолка»?» Александр Гамов: «Я же должен отработать гречневую кашу, которой вы меня накормили!»
Фото: Виктор ГУСЕЙНОВ

Лужков нажимает рычаг - комбайн - «Р-р-р!» - медленно выезжает из ворот машинного двора. Из динамика в кабине - женский голос: «Внимание! Температура масла ниже нормы. Прекратите движение!»

- Ну, что - придется остановиться?

- Слушай ее больше!.. - Лужков нажимает на кнопку - женщина в динамике замолкает. - А почему, говоришь, не сломался Лужков? Первое. Люди – москвичи и не москвичи – не изменили хорошего своего отношения ко мне. Это такое счастье и такая удача для любого руководителя, который покидает, по разным причинам, свой пост. И она мне, эта удача, улыбнулась. Второе. Я – трудоголик. Для меня было важным найти себе применение. Я его нашел. Я благодарен Попову Гавриилу, который меня сразу пригласил деканом факультета в Международный университет.

- С зарплатой 1 рубль.

- В месяц! Но это я сам установил себе зарплату.

- Вы, кстати, получаете ее?

- Следили эти все присные... Двинулись в университет с претензиями, что я получаю ниже прожиточного минимума. Нам пришлось изменить…

- Повысить вам зарплату.

- Да - до прожиточного минимума. А я все - за минусом «1 рубль, отправляю в фонд поощрения студентов, которые хорошо учатся.

- А за тем рублем ездите?

- Нет, там накапливается.

- И сколько сейчас накопилось?

- Уже много. Рублей 60 уже. Они стопочкой складываются в кабинете. Рублики.

- Железные?

- Металлические. К сожалению, рубль наш и в прямом, и в переносном смысле железным назвать нельзя. Он, скорее всего, деревянный. Он слабенький.

...Лужков матюгается. Нажимает на какие-то рычаги. Комбайн набирает скорость...

Виктор ГУСЕЙНОВ
Юрий Лужков за рулем комбайна: "Я считаю себя трудолюбивым, да."
Фото: Виктор ГУСЕЙНОВ

НА КРУПОРУШКЕ

Может быть, этого фермера в Думу?

...Потом экс-мэр снова везет нас на крупорушку. Похоже, он гордится ею даже больше, чем бескрайними гречишными полями. Ну а я продолжаю свои распросы...

- Вас, может быть, даже и наградят потом, когда вы встанете на ноги и из хобби в бизнес это превратите?

- Слушай, абсолютно, я бы сказал, в этом плане никаких мыслей даже нет. Если подсчитать мои награды, еще советского времени... У меня есть самая-самая высокая награда!

- Неужели вы Герой Социалистического Труда?

- Какая была самая высокая награда советского времени?

- Орден Ленина?

- Вот так. Уменя есть орден Ленина, орден Трудового Красного знамени, другие ордена. Я могу сказать, что может Брежнев развернуться там у себя, где он находится, если узнает, какое суммарное количество наград я получил за свою работу.

- Здесь бы тоже неплохо было бы, если бы вас наградили за гречку.

- Даже и не думаю. Это абсолютно не в системе моих целей. Вне системы моего мышления даже. Мне это не нужно. Мне нужно другое. Мне нужно отношение людей, это очень важно. Я испытываю такое счастье, что ко мне хорошо относятся люди. Пусть это счастье придет к тем, кто во власти. И я хочу задать вопрос: а все ли на это счастье имеют право, имеют основание испытать? Те, кто были во власти. Ответ абсолютно однозначен. Это мечта каждого уходящего с высокого пьедестала, но часто…

- Серьезно?

- Конечно.

- То есть люди, которые уходят с высокого пьедестала, у них все есть, они мечтают, чтобы к ним хорошо относились люди…

- Да, если это нормальные люди - я имею ввиду тех, кого - того, с пьедестала.

- Чего, они боятся по улице ходить иначе?

- Да. Если это нормальные люди.

- Вот именно это, да? Чего-то я про это не думал никогда. Им-то ничего не надо, взял и уехал…

- Что, если бы он уехал за границу?

- Ну да, чего ему отношение людей?

- Это другой совершенно вопрос. Кстати говоря, далеко не всех и заграница-то примет.

- Теперь-то да.

- А речь о мечте и мысли. У каждого, ну, где-то оставить свой положительный след в истории. Нормально. А ради чего иногда… ради чего тогда эти люди стараются, работают? Ради чего?

- Большие руководители? Кому-то надо бабки скопить.

- Это не та цель.

- Слава?

- Это не та цель.

- Может, Лужкова в Думу, а?

- Ты что, с ума сошел? Ну зачем ты хочешь сделать мне плохо? Ну скажи, пожалуйста? Ну я тебя там заставил поработать лопатой, но ведь это же не та причина, чтобы желать мне чего-то плохого.

- Нет.

- Наоборот, это как физзарядка у тебя была. Ты знаешь, что после твоей работы сейчас нам придется исправлять все?

- Нет, я к тому, что вы этот опыт наработанный, может быть, какой-то труд напишете или ученых привлечете? Или вы так и будете за счет «Комсомолки» пропагандировать свой опыт и учить уму-разуму других тружеников сельского хозяйства?

- Может быть. После вашего отъезда.

- Мы поняли намек. Нам пора уезжать.

- Ну хорошо. Но ты не подумай, что я тебя принуждаю.

- Нет.

- Это шутка.

- Какая шутка, если все уже записано и в газете это будет.

- Это все записывается? А чего ж ты не сказал? Поставил какой-то портсигар мелкий. Что это такое? Это обман! Я бы, может быть, не стал бы говорить то, что тебе наговорил. Что это такое?

* * *

- Спасибо вам огромное. Извините, что загостились. Мы поехали.

- Гречки не возьмете, что ли, с собой?

- Да ну ладно, вы же всего лишь на тысячу тонн крупы нынче выйдете. Вот когда будет три тысячи...

- Ну, как хотите.

Лужков обнимает корреспондента «КП», тот вытирает слезу и говорит - на камеру - ну очень проникновенно...

- Дорогие товарищи! Сегодня здесь было прекрасное утро, петухи пели у Лужкова. Мы надеемся, что и в целом в сельском хозяйстве нашего родного Отечества наступит такое же прекрасное, пропетое петухами утро.

Лужков:

- Пропетое или пропитое?

- Пропетое. Будем оптимистами, Юрий Михайлович.

В БЕСЕДКЕ, ЗА ЧАЕМ С МЕДОМ

Нужен новый «Декрет о земле»

...А еще Юрий Михайлович напоил нас чаем на свежем воздухе - в беседке. Со знаменитым лужковским медом - оказывается, работая мэром, он запас его впрок...

- Конкурентов не боитесь?

- Я? Да если рядом со мной появятся такие же хозяйства, которые будут работать со своими полями, то мне меньше придется применять гербицидов, использовать трактора и культиваторы, и плуги, и дискаторы, и бороны, и так далее, чтобы свои поля содержать на уровне.

В Германии, например, если ты не работаешь со своей землей и если это земля сельскохозяйственная, ты платишь бешеные налоги. А если работаешь - получаешь дотации.

Государство у нас неэффективное. По крайней мере, в отношении монетаризма. Сегодня мы только следим за тем, как себя чувствует банковская система, стараемся удержать ее, как будто это главная часть нашей экономики. Это обслуживающая часть, а главная – реальный сектор экономики. Если он себя чувствует плохо, то и банковская система в итоге будет себя всегда чувствовать плохо, как надстройка.

- Вы про землю хотели сказать.

- Так вот, когда мы говорим об использовании земли, то дотации сельскому хозяйству не нужно искать в бюджете государства.

- А где ж?

- Отвечаю. Дотации селу нужно искать в работе с теми латифундистами, которые не используют свою землю. Почему я на свои 5 тысяч гектар плачу 10 миллионов, плюс косвенных налогов массу, прямые налоги от зарплаты людей, а этот латифундист ничего не платит? Так вот, если он обязан будет платить столько, сколько я плачу, работая с этой землей, то эти деньги суммируются в государстве, суммируются по регионам. И идут на поддержку тех, кто занимается землей. Ничего государству не нужно искать в своем бюджете. Дошло?

- Не совсем.

- Схема такая должна быть. У тебя есть земля? Ты должен с ней работать сам. А у нас закон позволяет передать в аренду свой участок земли. Он три года может ничего не делать с ним. Потом аренда передается другому, тот может три года ничего не делать. И земля пустует. 123 млн. гектар сельскохозяйственных земель в России. В работе – 43. А 80 млн. гектар гуляют, зарастают, становятся лесами, бурьян и так далее. Это мы повсеместно видим. В России сельскохозяйственных земель 9 % от мирового потенциала. И мы покупаем мясо, мы поим наших детей неизвестно каким молоком. Мы покупаем массу товаров, даже, я бы сказал, обычных. Я не говорю об ананасах. Мы покупаем массу сельскохозяйственной продукции за рубежом. Почему?

Так вот, пожалуйста, почему власть наша любимая не озаботится такой возможностью? Что, в Государственной Думе или где-то там идет такое влияние латифундистов, засилье этих латифундистов? Почему нет воли и разума к тому, чтобы заставить их платить налоги со своей неиспользуемой сельскохозяйственной земли столько, сколько я плачу при использовании на среднем уровне? Ответа нет.

- Короче, нужен новый «Декрет о земле»?

- Да - вроде того...

...И О ТЕАТРЕ

«Мою пьесу о Сократе боятся ставить»

Поговорили, правда, немного, мы с фермером Лужковым и про искусство...

- ...Юрий Михайлович, а вот пьеса ваша «Сократ», вы ее будете ставить где-то, а?

- Чего? Ее боятся ставить.

 

- Почему?

- Ну она такая…

- Революционная?

- Она там… Она очень критическая, она очень современная, несмотря на то, что это времена Сократа.

- К нынешней ситуации, если применять, какие больше всего пассажи подошли б?

- Почти две с половиной тысячи лет назад это было.

- Какие строки, например, приходят на память?

- Да много кое-чего приходит.

Фермер Лужков выходит из-за стола, левую руку - в карман, правую - вверх. Начинает декламировать - громко и торжественно.

- Например, руководитель тогдашнего правительства, можно сказать, Афин говорит:

«Задумал строить центр научный поблизости Афин.

Вот там не скучно ученой молодежи будет жить.

И будет там она творить».

А Сократ ему говорит:

«А нет, пустое это все. Афинский скол - бессмысленный...»

- Голосом Лужкова говорит, ага?

- Погоди, не вмешивайся в пьесу - там нет роли «Комсомолки»! На чем я остановился? А!

«...как в чистом поле кол».

Тот - ну, из правительства, значит, ихнего - Афинского, говорит:

- «Ну почему, ну почему?»

А этот - Сократ - говорит:

- «Ученые, философы, поэты, астрономы

И весь научный люд не ходят строем,

Правил не поймут».

- А еще?

- Еще?

- А еще какие из «Сократа» строки вспоминаются?

- Да много.

- Ну еще одну.

- Да не приставай ты ко мне. Ну что ты ко мне пристал?

- Не будете больше?

- Не буду. Не хочу.

- Интересно!

- Не хо-чу!

- Юрий Михайлович, вы же на свои деньги же «Сократа» могли бы поставить? Прямо здесь - в хозяйстве своем! Вам бы Елена Батурина могла бы же…

- Чего?

- Ну, в смысле, тоже помочь, посодействовать. Она читала вашу пьесу?

- Ну конечно.

- Вы ж могли бы оплатить - актеров хороших, режиссеров, оркестр!

- Я не ставил перед собой такой задачи. И знаешь, почему? Потому что вся моя душа отдана другому жанру.

- Это какому же?

- А я гречку выращиваю. Это тоже искусство.

Александр ГАМОВ

933


Произошла ошибка :(

Уважаемый пользователь, произошла непредвиденная ошибка. Попробуйте перезагрузить страницу и повторить свои действия.

Если ошибка повторится, сообщите об этом в службу технической поддержки данного ресурса.

Спасибо!



Вы можете отправить нам сообщение об ошибке по электронной почте:

support@ergosolo.ru

Вы можете получить оперативную помощь, позвонив нам по телефону:

8 (495) 995-82-95