«Разрушено всё вековою причудой!» - писал в 1839-м году Николай Алексеевич Некрасов о Колизее – символе могущества Древнего Рима.
У «вековой причуды» имеются конкретные даты, разбросанные по временной шкале между началом XV и концом XVI столетия. Понтифики и кардиналы использовали камни Колизея в качестве материалов для строительства своих роскошных палаццо. Растаскивали памятник архитектуры точно так же, как Николай Алексеевич Некрасов обдирал до нитки министров и генералов за карточным столом.
Ещё факт.
Египетский учёный периода мамлюков Такиюддин аль-Макризи в своём историко-географическом труде «Китаб аль-маваиз ва-ль-итибар фи зикр аль-хитат ва-аль-асар» рассказал о суфийском дервише, отломавшем нос Большому сфинксу. И о том, как дервиш был безжалостно растерзан озверевшими феллахами.
Между тем, осколки от носа сфинкса до сих пор продают незадачливым туристам в Хургаде и Шарм-эш-Шейхе.
И ещё один факт.
При котельно-литейном «Товариществе Дангауэра и Кайзера» функционировал цех по производству декоративных дверных ключей. Дело в том, что неподалёку от Дангауэровской слободки пролегал печально знаменитый Владимирский тракт, по которому кандальных гнали в Сибирь, а в 70-х годах XIX века среди каторжан бытовала традиция привязывать к шее связки ключей. Ключи символизировали возвращение к свободе.
Однако несмотря на высокий спрос, производство ключей при котельно-литейном заводе вскоре было упразднено. Причину закрытия успешного, казалось бы, предприятия мы выяснили в приходно-расходной книге цеха, копия которой доступна в Государственной публичной исторической библиотеке России.
Согласно записям счетовода Афанасия Земляного, почти вся продукция цеха была разворована нанятыми артельщиками из Рязани. «Прут ключики! Прут!» - записал Афанасий на полях приходно-расходной книги.
Таким образом возник московский топоним, который в 1948-м году был присвоен улице в районе Лефортово. Правда, из-за ошибки сотрудника городской администрации, чьё имя история не сохранила, улица носит теперь название Пруд-Ключики.
Вывод из всего вышеизложенного прост.
«Род проходит, и род приходит, а земля пребывает во веки» - сказано в книге Екклесиаста, но сложно принять это нам – трепетно малюющим генеалогические древа и цепляющимся за воспоминания.
И мы бережно храним старые фотографии, антикварные вещи и дедушкину зимнюю шапку. Храним так, как если бы собирались жить вечно. И делимся семейными преданиями с детьми и внуками, словно это карта острова сокровищ или секретный рецепт рагу из патиссонов.
И забываем, что единственные координаты, в которых мы находимся, – здесь и сейчас. Иных просто не существует.
Семён Мотыгин
