Архивный текст 2009 года
Вопрос: В слове «радио» есть сочетание «рад» и «ад», «ради» «о» — ради кого? Что Вы по этому поводу скажете — в чём радость и в чём ад? Рад и.о. — рад исполнять обязанности.
Если в слове «радио» и есть намёк на ад, то это скорее связанно с весьма приблизительными воззрениями юных и не очень неофитов на весь тот балаган, который «радио» и зовётся.
«Утопленница», В.Г. Перов, 1867. Источник: wikipedia.org
Глянцевые представления о чарующем и порочном мире масс-медиа, которые взялись из ниоткуда, будут жить вечно. Человек, говорящий слова в микрофон, — некое воплощение обаятельного зла, если не вселенского, то в масштабе страны точно. При этом рога и копыта слушатель с большей охотой дорисовывает именно любимому радиоперсонажу, нежели тому, к кому он равнодушен.
Это и понятно: зло всегда внешне более привлекательно, особенно если это зло сусально, кинематографично, радийно наконец. Наполняя радиообраз пороками и «излишествами всякими нехорошими», слушатель тем самым выписывает себе абсолютно бесплатную индульгенцию. Я не такой, я лучше, чище и, наконец, я умнее. Последнее не очень хорошо укладывается в стройную картину демонизации радиоведущего, поскольку наличие ума у нас за добродетель не всегда почитается. Однако не стоит алкать стройности суждений у аудитории того или иного ведущего. Не для стройности суждений всё это придумано. Не для игр изощрённого ума существует. Для искушения. Если бы от яблони до Евы было чуть большее расстояние, чем несколько шагов, сообщение о вкусном зрелом яблоке она получила бы по радио.
«Радио в радость» — хороший слоган для какого-нибудь религиозного проекта, выбивающего бабки у частных и государственных инвесторов «под сладкий лепет мандолины». Радио так же не сообразуется с понятием «радость», как любая ежедневная газета, как теледайджест политической хроники или журнал о тайных и явных склонностях пекинесов. Любое средство массовой (даже если не очень массовой) информации задачей своей ставит соблазнить изголодавшегося индивидуума той или иной порцией удобоваримой «пищи для ума» (извините). И уж после продать с потрохами прикормленного слушателя, зрителя, читателя рекламодателю.
Так что, дорогие слушатели радиоукатаек и смотрители «доярокизхацапетовки», вы — товар. Достаточно дорогой, чтоб за него бороться, но недостаточно ценный, чтоб не поступиться вашими интересами во имя великой цели, имя которой — Рейтинг, да не упомянется имя его всуе, да не оставит он чад своих пишущих, говорящих и рожей торгующих. Так что, как видите, к радости всё это имеет весьма опосредованное отношение.
«Рад исполнить обязанности» — очень точная формулировка мотивации выхода на любую работу. К величайшему сожалению, подобное «pro» с нашей помощью натыкается на «contra» презренного металла. По пальцам одной руки вы можете пересчитать в своём окружении людей, которые выходят на работу с радостью. Да и только в том случае, если вы являетесь одним из героев кантаты Пабло Неруды про Хоакина Мурьету и кличут вас Трёхпалым. Исполнять обязанности у нас принято из-под палки, нехотя подчиняясь не нами заведённому порядку вещей.
Заводить же свой порядок, подразумевающий добровольное и, простите, творческое исполнение обязанностей граничит в молве народной со слабоумием. Люди, снискавшие успеха, известности и маленьких жёлтых кружочков, выполняя свои обязанности с радостью и получая от этого удовольствие, воспринимаются нами скорее как исключение из общего барачно-общежитского правила. «Тянуть лямку» — звучит для родного уха куда как привычнее, чем признание в удовольствии от процесса работы.
Поэтому большинство талантливых, а главное, сообразительных людей в частных разговорах стараются не признаваться в том прискорбном для большинства факте, что на работу они ходят за чем-то иным, отличным от необходимости оплачивать старые кредиты и новых любовниц. Рад исполнить обязанности, но об это никто не знает. Это демаскирует.
Игорь Ружейников
