Выставка «Томас Гейнсборо» откроется 3 декабря в ГМИИ им. А. С. Пушкина. «Огонек» выяснил, какие шедевры английской живописи будут представлены на выставке. А аккомпанировать ей будет ежегодный Международный музыкальный фестиваль «Декабрьские вечера Святослава Рихтера», посвященный английской музыке.
Когда на Туманном Альбионе затихли отголоски революции, а строгость протестантских нравов, наведенных в стране партией вигов, наконец начала уступать место причудам эпохи барокко, британская культура переживала возрождение. Вслед за громкой театральной славой актера Дэвида Гаррика, вместе с превращением Лондона в центр притяжения для лучших музыкантов Старого Света и с лирическими открытиями «озерных поэтов» началась новая эпоха и для живописи. И ярче всего выразить этот порыв удалось Томасу Гейнсборо — сыну простого торговца сукном и основоположнику национальной школы живописи в Великобритании.
— Гейнсборо — это очень характерный представитель XVIII века,— рассказала «Огоньку» заместитель заведующего отдела искусства стран Европы и Америки XIX–XX веков Анна Познанская.— Знаете, на нашей выставке будет портрет «Миссис Элизабет Муди с сыновьями», где очень органично в формат парадного портрета вписывается искренняя нежность,— это новаторство и отличает Гейнсборо, позволяя ему до сих пор оставаться актуальным. Эмоциональность картин этого художника не всегда понимали при его жизни, но именно благодаря ей Гейнсборо открыли и оценили почти столетие спустя.
С музея — по Гейнсборо
История этой выставки начинается с ремонта. Когда стало ясно, что дом-музей в городке Садбери, что в английском графстве Саффолк (там Томас Гейнсборо провел детство и юность и здесь хранятся одни из его самых редких полотен), придется не просто ремонтировать, а достраивать, сотрудникам Пушкинского музея удалось убедить английских коллег предоставить им картины для выставки в Москве.
— Понятно, что в обычных условиях никакой музей свои лучшие вещи не захочет снимать со стены,— призналась в беседе с «Огоньком» куратор выставки Анна Познанская.— Но, так как английский музей собирается строить большой и красивый выставочный комплекс, нам удалось договориться о долгосрочном сотрудничестве. К тому же нас настолько увлекла тема выставки из дома-музея — так мы ее изначально задумывали, что мы подумали: нужно сделать из этого что-то большее.
Однако собрать около 100 произведений художника из 11 ведущих музеев Великобритании для такой масштабной выставки оказалось не так просто. Дело в том, что впервые слава Гейнсборо перебралась через Ла-Манш и Атлантику только на рубеже XIX–XX веков. Первыми отреагировали американские коллекционеры и оперативно скупили большую часть картин.
России повезло еще меньше: единственное полотно Гейнсборо хранится в Эрмитаже и не сможет принять участие в московской выставке, и небольшой графический портрет из частного собрания — а вот его все-таки удалось включить в экспозицию.
Другая проблема заключается в том, что большая часть работ Гейнсборо, которые остались в Великобритании, рассредоточена по частным коллекциям в разных концах страны. Гейнсборо жил на доходы от своей живописи и часто писал на заказ, поэтому его работы и по сей день хранятся в собраниях разных семей, переходя от одного поколения к другому.
Ничего удивительного нет и в том, что частные музеи изо всех сил оберегают произведения этого художника как своего рода «супернациональное» наследие, которое страшно отправлять в путешествие по заграничным музеям.
— К счастью, у нас давние связи с такими лондонскими музеями, как, например, Галерея Тейт, которые, безусловно, участвуют в выставке,— продолжает Анна Познанская,— но нам удалось привлечь еще и, возможно, менее известную Картинную галерею Далич недалеко от Лондона. Мы обратились в музей Бата, который экспонирует произведения из частных коллекций, так вот музей договорился с коллекционерами, чтобы они дали на выставку интересующие нас вещи. Эти два музея, кстати, впервые сотрудничают с Россией в принципе, а не только с нами.
Знаменитый Музей Виктории и Альберта и вовсе решился познакомить русскую публику с едва ли не самыми хрупкими произведениями в истории английской живописи — пейзажами, которые Гейнсборо писал на стекле.
— Музей Виктории и Альберта в принципе не очень любит расставаться с особо хрупкими экспонатами, а тут стеклянные пластины… — не перестает удивляться куратор выставки.— Признаться честно, я бы сама не рискнула их отдать. Но у нас с этим музеем давние и хорошие отношения: в ГМИИ уже проходили выставки прерафаэлитов, когда лондонский музей отдал нам для экспонирования очень ценные и хрупкие витражи. Поэтому и сейчас они предоставили нам два таких экспоната.
На вопрос о том, как возможно такое дружеское музейное сотрудничество на фоне не самых благополучных отношений двух стран, Анна Познанская отвечает однозначно:
— Не согласна с тем, что именно в плане музейного сотрудничества у России и Англии сложные отношения. Как раз наоборот. Для меня, как для куратора, одной из целей этого проекта было показать, что политика — это одно, а культурные отношения — совершенно другое. Кстати, так же было и в советские годы. Мы — музей прежде всего западного искусства, поэтому мы должны сотрудничать с западными странами, а они заинтересованы в сотрудничестве с нами.
Стекло вместо холста
Свет падает на стеклянные пластины с тыльной стороны, но зритель видит только нанесенные на них картинки с разными явлениями природы, что кружатся под нехитрый музыкальный аккомпанемент… Такой «волшебный фонарь» собственного изобретения показал английскому другу французский художник Филипп Якоб Лютербург (немецким именем его наградили после нескольких лет жизни в Лондоне). Томас Гейнсборо пришел в такой восторг, что, по словам очевидцев, «не мог говорить ни о чем другом и не успокоился, пока сам не создал собственный».
Из его экспериментальной серии пластин «Двенадцать пейзажей на стекле» в Москву приедут только две, зато музей обещает почти в точности воссоздать экспериментальный замысел художника. Только вместо «волшебного фонаря» его пейзажи на стекле, которые и сегодня называют модернистскими и удивительно свободными для британского художника XVIII века, будут экспонироваться на особой световой подложке, чтобы их можно было разглядеть на просвет.
Для первой масштабной выставки Томаса Гейнсборо в России Пушкинский музей собрал работы всех периодов его творчества, и прежде всего прославившие его портреты. Будучи музыкантом-любителем, Гейнсборо ни на чем не стремился играть профессионально, но овладел разными инструментами, собрал их целую коллекцию и брал уроки у своих друзей. Многих из них можно увидеть в Белом зале музея, где собрана портретная галерея лучших музыкантов Великобритании георгианской эпохи. Среди них — композитор и виртуоз игры на виоле да гамба Карл Фридрих Абель, члены семьи композитора Томаса Линли, певица и исполнительница на струнных инструментах Анна Форд.
На годы творчества Томаса Гейнсборо пришелся расцвет детского портрета, причем на фоне розовощеких «ангелочков» и упитанных малышей разглядеть новаторство художника можно и не вооруженным искусствоведческим образованием глазом. Его работы, например «Портрет девочки» (ок. 1770) из дома-музея Гейнсборо и парадно-нежное полотно «Миссис Элизабет Муди с сыновьями Самуилом и Томасом» (ок. 1779), заставляли зрителя задуматься не о беззаботности и румяной прелести этого возраста, а о его хрупкости и скоротечности.
В Белом зале будут собраны работы старых мастеров, повлиявших на позднего Гейнсборо, когда его работы становятся все более смелыми по композиции, а их живописная манера — более свободной и легкой.
— У нас только намечена тема, которую можно развивать бесконечно — Томас Гейнсборо и искусство старых мастеров,— рассказала Анна Познанская.— Хоть художник и не выезжал из Англии, он внимательно знакомился с их работами. Причем в нашей экспозиции будет маркировано, кто и какое влияние оказал на него, в каждом разделе будут представлены работы тех или иных старых мастеров: Рубенса, Ван Дейка, мастеров французского рококо.
Особое внимание организаторы уделили пейзажам Гейнсборо, которые он писал в основном для себя. Его любовь к пейзажам родного Садбери стала известна только после смерти художника, когда была устроена выставка всех его работ. Тогда впервые стало заметно, как этот жанр отвоевывал себе место в его творчестве. На выставке в ГМИИ появятся и другие редкие для Гейнсборо работы.
— В одной частной коллекции мы нашли жанровую сцену, которой очень хотелось дополнить выставку,— пояснила куратор выставки.— Это сцена с рыбаками у моря — очень редкий сюжет для Гейнсборо, потому что он море вообще почти не писал. В Великобритании есть такой фонд по сохранению культурного наследия National Trust, который следит за состоянием произведений из частных коллекций и, скажем так, администрирует их. Он известен тем, что у него очень сложно получить экспонаты для выставок, хотя бы с организационной точки зрения. Представьте: картина висит в каком-нибудь отдаленном уголке Англии, а отвечающие за нее администраторы сидят в другом месте. И тем не менее нам удалось получить эту картину. Благодаря всем этим усилиям нам удастся устроить выставку, которой в России не было никогда: показать очень разного Гейнсборо — от его первых работ до последней.
Анна Сабова
