Автор знаменитой «Истории на миллион долларов» сценарист и теоретик кино Роберт Макки проведет в Москве цикл семинаров, где поделится опытом с профессионалами и начинающими коллегами. Накануне визита в Россию мастер рассказал «Известиями» о секретах профессии и метаморфозах киноиндустрии.
— Ваша библия для сценаристов — «История на миллион долларов» — была написана давно. Что с тех пор изменилось в киносценаристике и проще ли стало заработать этот самый миллион?
— Главная перемена — миграция талантливых сценаристов в Голливуде из киноиндустрии в индустрию длинных телевизионных и интернет-форматов, включая сериалы. Лучшие авторы сейчас работают для них.
Количество форматов, созданных специально для интернета и стриминг-сервисов, достигло огромных размеров. Кстати, я готовлю новую версию семинара Story, в которой будет специально посвященная секция по написанию длинных историй: 50-ти и даже 100-часовых форм.
— Говорят, что все истории уже давно написаны и что-то новое выдумать невозможно. Как же быть сценаристам?
— Это звучит практически так же, как сказать, что все люди уже родились на свет. И на этом все. Человек — сложное существо, и мы видим бесконечное множество характеров и жизненных сценариев, которые не имеют конца. Более того, есть вечные темы, их нужно пересказывать заново каждому поколению.
Возьмите, например, такую древнюю тему, пришедшую из античности, как «человек перед лицом государства». После она повторялась у Шекспира в «Кориолане», затем у Кафки в «Процессе», потом в российском фильме «Левиафан». Такие истории никогда не устаревают, всегда были и будут, но они нуждаются в свежей, адекватной новому поколению форме подачи.
— Почти во всех современных коммерческих картинах обязателен хеппи-энд. Что начинает выглядеть довольно скучно. На ваш взгляд – почему продюсеры так любят счастливые концовки и можно ли обойтись без них?
— Есть исключения — много коммерчески успешных фильмов и с трагическим концом. «Крестный отец 2», например. Но главная причина, почему продюсеры любят хеппи-энд, — то, что люди предпочитают не признавать трагичность жизни, ее тяжелые и темные стороны.
Надо понимать свою аудиторию и то, какие истории она будет воспринимать. И делать фильм для конкретной аудитории, учитывая ее размер и интересы. А если ваша история не проходит по бюджету для большого экрана, издайте ее в книжной форме и сделайте бестселлером.
— Как за последние годы изменился мировой кинематограф и что нас ждет дальше?
— Грустная правда состоит в том, что кинематограф совершенно не изменился за последние 10–20 лет. Я не припомню ничего по-настоящему инновационного из увиденного. Какие-то новаторские вещи в сценарном деле и кинопроизводстве есть только на ТВ.
Что изменилось в кино, так это диапазон спецэффектов. Серьезные масштабные спецэффекты в голливудских фильмах и постановочная декоративная операторская работа, очень минималистичная, в так называемых арт-фильмах.
Вообще минимализм становится очень популярен — «Леди Берд», «Лунный свет» и прочие. Это одноактные истории, растянутые на два часа экранного времени с сильным психологизмом и внутренним действием в характерах персонажей на контрасте с маленьким количеством внешних событий.
— Как вы относитесь к появлению холдингов вроде Netflix, которые производят полнометражные проекты, но не для киносетей, а для своих интернет-платформ? Многие опасаются, что интернет-платформы убьют большое кино.
— Я думаю, небезосновательно. Ведь что нужно людям? Удобство и сервис, возможность смотреть фильм там, где хочется — например, на экране своего смартфона или на двухметровой плазме в спальне. У меня есть опасение, что кино в кинотеатре в ближайшем будущем станет таким же ритуалом, как балет.
— Где авторам сегодня искать идеи? Иногда создается ощущение, что новые истории никому не нужны, а все хотят лишь бесконечных сиквелов, приквелов и ремейков известных проектов.
— Сторителлинг сегодня остается прекрасным и насыщенным, и он становится только лучше. Истории — более солидными, характеры — более психологическими, создаваемый продукт — более серьезным. В новом столетии мы построим храм истории с 100-часовыми сюжетами и сложными, интересными персонажами. Так что расслабьтесь, всё будет отлично! (Смеется.)
— Кстати, почему в большинстве случаев ремейки получаются слабее оригинала?
— Потому что это чья-то идея в пересказе. Иногда людям нужно вдохновение, чтобы начать историю, и они воруют чью-то идею. Они просто ленивые. Думают, что это неплохой вариант, почему бы его не взять и не пересказать...
Романы в Европе были разобраны на кусочки под фильмы — адаптация романа под фильм — это ведь тоже ремейк. И в общем, фильм как ремейк не так хорош в сравнении с первоисточником истории, книгой. Кстати, как раз в Европе практически нет оригинальных сценариев, в основном одни адаптации литературы.
А вот сиквел порой бывает лучше оригинала. Например, «Крестный отец 2» лучше, чем первая часть.
— Что нужно, чтобы стать хорошим сценаристом?
— Нужно иметь образное мышление. Вы должны рассказывать историю образами, не словами. В некотором плане сценарное письмо — одна из самых сложных форм сторителлинга, потому что ты не можешь использовать голое слово, чтобы манипулировать читателем, как например, в романе или рассказе.
Первое качество, необходимое сценаристу, — уметь спросить себя, что будет на экране, и рассказать эту историю визуальными образами. Нужно и специальное образование — такое же, как писателю и драматургу. Первое и главное — начитанность. Вы должны перечитать одно и то же произведение, чтобы понять, какие приемы были использованы, чтобы добиться должного эффекта. Перечитывать и пересматривать, изучать, делать вдохновляющие открытия и набираться знаний — вот, что нужно сценаристу.
— Будущее кино — за сериалами. Вы согласны?
— Нет, я думаю, что будущее также и за двух-трехминутными историями на YouTube, 15–20-минутными театральными постановками. В какой-то мере будут существовать длинные и серьезные истории — двухчасовые фильмы, многостраничные книги.
— Есть ли у вас собственные правила в профессии, которые вы стараетесь не нарушать?
— Пожалуй, у меня есть одно правило — когда я подписываю чью-то книгу, то обязательно напоминаю: «Пишите правду. Роберт Макки». Нельзя лгать. Каждый писатель должен спросить у себя: а верю ли я сам в то, что описываю. В этих персонажей, в историю. Если нет, то вспомните про прекрасную кнопку, которую нам послал Господь: «удалить». Выделите всё и удалите. Если же ответ — «да», приложите все усилия, чтобы донести свою историю до других людей в мире.
— Многие сценаристы уходят в режиссуру. У вас не было таких попыток?
— Это идеальная ситуация, когда сценарист становится режиссером. Потому что режиссер, по сути, завершает то, что сценарист начал. Однако чаще всего сценаристы — это очень замкнутые люди, ценящие возможность быть одинокими, в то время как режиссеры привыкли к окружению людей, работая на съемочной площадке. Сочетание этих качеств в одном человеке — большая редкость.
— Что бы вы посоветовали начинающим авторам, мечтающим написать историю на миллион долларов? И если они ее уже написали, что с ней дальше делать? Многие боятся, что их историю испортят режиссер или продюсер.
— До того как продать сценарий продюсеру или режиссеру, вы садитесь с ними в уединенной комнате и спрашиваете: «Перескажите мою историю. Не по записям, а по памяти». Потому что история, которую вам расскажут, и будет на экране.
Если история в пересказе не совпадает с той, что была написана, вы лучше откажитесь от денег и покиньте комнату. Если их история совпадает с вашей, то попросите назвать любимый фильм или фильмы. Если вы написали комедию, а их любимый жанр — трагедия, опять же, мой совет: покиньте комнату. (Смеется.)
Анастасия Рогова
