Писателю, драматургу, сценаристу и педагогу Аркадию Инину исполнилось 80 лет. В свой очередной юбилей писатель отправился в путешествие по реке Эльбе. Накануне он рассказал обозревателю «Известий» о том, в каких уголках мира уже побывал и что сегодня составляет радость его жизни.
— Говорят, что профессиональные юмористы — в жизни мрачные люди, неужели?
— Это всё выдумки. Да, Аркадий Арканов был мрачный человек и суровый внешне. Миша Задорнов тоже был человек серьезный, но вот, например, Лион Измайлов или Фима Смолин — очень жизнерадостные, как и очень многие юмористы, к числу которых отношусь и я.
— Вы сегодня в прекрасной физической форме. Спорт? Диеты?
— Когда-то в Театре сатиры был такой замечательный артист Егор Баронович Тусузов (маленького роста — метр пятьдесят где-то). Он прожил лет 95. Анатолий Папанов говорил: «Не так страшно умереть, как страшно, что за гробом будет идти Тусузов». Артист снялся во многих советских фильмах, работал в театре, где его любовно звали Гоша.
Когда Тусузова спрашивали, как ему удалось прожить такую долгую жизнь и оставаться здоровым, он отвечал: «Это потому, что я никогда не делал зарядку и всегда питался пирожками на площади Маяковского». Вот так и я. Никаким спортом не занимаюсь, не могу даже мяч от шайбы отличить. А в кабинете у меня висит на стене цитата Марины Цветаевой: «Спорт — это бессмысленная трата времени на бессмысленную трату сил. Ниже спортсменов только их болельщики».
— Так вы даже не болельщик?
— Я как старик Хоттабыч: не пойму, зачем эти 22 чудака бегают за одним мячиком.
— Ну путешествовать-то любите?
— А вот путешествовать обожаю. Машины у меня нет, и свежий воздух на даче для меня типа отравления избытком кислорода. Ни рыбалка, ни охота не интересует. Только путешествия. В последние годы я часто бываю в морских круизах, ездил в Новую Зеландию, в Австралию, на Шпицберген, на Аляску, в Южную Африку, был на Огненной Земле. Не так давно посетил Бразилию и Аргентину. Видел поразительной красоты водопады Игуасу.
Раньше был на Ниагаре, на водопаде Виктория. А в джунглях Амазонки мы видели место, где сливаются две реки — Риу-Негру и Солимойнс. Вода одной прозрачна, видно черное дно, вода другой — темно-желтого цвета. На протяжении нескольких километров реки не сливаются, текут параллельно, как коктейль «Кровавая Мэри», не смешиваются.
— Спортом не занимаетесь, а «Кровавую Мэри», значит, пьете!
— Нет-нет, только водку и ничего, кроме нее, а томатный сок я вообще не люблю.
— Есть ли у вас животные?
— Ни собак, ни кошек не люблю. Вот сын, да, у него на даче кошечки, собачки.
— Чем занимаются ваши сыновья и внук?
— Они не пишут юмористические рассказы или сценарии кинокомедий, но все ребята с чувством юмора. Старший сын окончил продюсерский факультет. Продюсер в представлении многих — человек с большими деньгами, который руководит огромными проектами, но это всё не про Диму. Он работает в поте лица в различных компаниях на административных должностях.
Внук — режиссер, окончил ВГИК, снял две короткометражки и мечтает сделать полнометражную картину. Одну из своих работ отправил в Канны. Нам раньше всегда казалось: «Боже, Канны!», оказалось всё просто — сам отправляешь фильм на фестиваль, если в отборочном туре понравилась работа, тебя приглашают. Пока никаких пальмовых, золотых и даже медных призов он не получил. Но всё еще впереди. А второй сын Костя занимается новыми технологиями, компьютерными играми, всё это он называет словом «маркетинг».
— А вы сами заходите в интернет?
— Я в этом ничего не понимаю, разве минимум необходимый. Захожу в Сеть, чтобы посмотреть, какого числа день рождения Карла Маркса или уточнить высоту Биг-Бена в миллиметрах. Кроме того, я отправляю сценарии и получаю письма по электронной почте. А все эти «инстаграм-двестиграмм», где люди сидят сутками, я туда даже близко не подхожу.
— У вас в юности было прекрасное имя — Алик Гуревич. Зачем понадобилось его менять?
— Первые рассказы на родине в Харькове мы писали вдвоем с моим соавтором. Большинство молодых юмористов были уверены: обязательно нужны яркие псевдонимы. У юмористов-классиков такая традиция. Марк Твен, О. Генри, Саша Черный, Ильф и Петров — всё это псевдонимы. Мы считали: какие же мы юмористы, если у нас будут наши нормальные фамилии? Товарищ придумал себе псевдоним Осадчук Леня, а я — Аркадий Инин. Он взял фамилию мамы, я — имя жены.
— Кстати, как жена Инна поживает? Вы с ней сколько лет вместе?
— В этом году уже 58 лет, как мы женаты. А что вы думаете, как она может жить с юмористом? Ненавидит юмор, терпеть не может, когда ей говорят: «Ой, вам, наверное, всю жизнь с мужем так весело! Вы там целый день смеетесь». Она за такие слова убить готова.
— Вы с Инной студентами познакомились?
— Мы с женой вместе учились в Харьковском политехническом. Студентов отправили на уборку кукурузы. Я, чтобы увильнуть от тяжелого физического труда, к которому не приспособлен, записался в агитбригаду в качестве конферансье развлекать моих коллег. Инна тоже работать не любила и пришла в нашу бригаду — она пела в девичьем квартете.
Там мы начали сочинять частушки про местные безобразия, а вернувшись в Харьков, организовали студенческий театр. За полтора месяца у нас собрались и музыканты, и танцоры, наша команда стала популярной, появилась на телевидении, мы стали знаменитыми в Харькове.
— Творчество и любовь — всё сразу и на всю жизнь. Судьба?
— Если хотите, да. Я верю в счастливые случайности. Потому что всё, что в моей жизни происходило, было абсолютным случаем. Я сам ничего не выстраивал и не продумывал. Не хотел быть инженером, не хотел быть писателем, вот как вела судьба, так и складывалось.
— Вы много пишете о женщинах, что-то особенное поняли про нас? Как с нами надо — лаской или к ногтю?
— С вами надо по-разному. И к ногтю, и уступить в нужный момент важно. Жизнь мужчины и женщины — это постоянная борьба в течение тысячелетий с переменным успехом: то один побеждает, то другая, то мирное существование наступает, то холодная война. Развод, раздел имущества — в общем, вся палитра чувств. Но мы можем существовать только вместе. Куда нам друг от друга деваться? Мы же на одной планете. Столкнуть вас или нас с земного шарика — невозможно.
— А воевать с нами опасно?
— Да! Конечно! Я вообще предпочитаю сразу сдаваться в плен. Отсидеться. А потом опять вылезти.
— Вы написали множество сценариев. Есть ли какие-то расчеты, по которым создается успешный фильм?
— По моим сценариям вышли 47 фильмов, далеко не все они шедевры. И как добиться совершенства — это никому не известно. Всегда стараешься создать шедевр, конечно, но получится — не получится, на это уже воля Божья и случай.
А законы существуют только для того, чтобы их нарушать. Конечно, я рассказываю студентам правила построения сценария: завязка, развязка, кульминация — всему этому они учатся на моих занятиях. А потом жизнь показывает, что самые неожиданные нарушения приводят к успеху. И наоборот.
— Например, писать диалоги лучше на конкретного артиста?
— Я пишу всегда на конкретных артистов, а мой коллега замечательный сценарист Саша Миндадзе говорит: «Пишу-пишу, вдруг смотрю, а герой говорит как Куравлев. Надо менять, быстро». У каждого своя методика. Есть люди, которые выстраивают сценарии от первого до последнего слова. А есть сценаристы, которые никогда не знают, чем кончится их сюжет — скажешь, что должно быть дальше, им делается скучно.
На первом занятии я объясняю студентам: «Ребята, я вам буду советовать, рекомендовать, буду ваши сценарии критиковать или хвалить, но вы учтите главное: сценарий, пьеса, книга — это не математика, где дважды два четыре, это субъективное восприятие, поэтому вы внимательно слушайте всё, что я говорю, а потом то, что легло на душу, берите, на остальное наплюйте. Потому что это не ваше и вам не близко».
— Вы добрый преподаватель.
— Не добрый, я просто честный.
— Вы поклонник СССР, почему вам нравится это время?
— Я не идеализирую. Из двух зол — социализм или общество потребления — я выбираю меньшее: социализм. Воровство было всегда, но при советской власти преступник жрал икру под одеялом и боялся, а сегодня наворованное богатство принято нагло выставлять напоказ.
Я предпочитаю советское воровство, тогда хотя бы людям было стыдно. Кроме того, при советской власти не возникало вопроса, можно ли ребенку погулять во дворе, мы с пяти лет уже мотались у дома с утра до ночи с ключом на шее. Сегодня страшно выпустить одного отпрыска во двор без наблюдения.
И еще, главная цензура сегодня — это деньги. Раньше редактор что-то запрещал, ты шел к главному редактору или к редактору студии. Если и там не получалось договориться, известные режиссеры надевали ордена, шли в ЦК партии и чего-то добивались все-таки. Сегодня такой цепочки не существует. Есть один человек, у которого бабки, он говорит «да» или «нет». И всё.
— Переехать жить в другую страну могли бы?
— Вот это — никогда. Я объездил много стран, но жить хотел бы только здесь. Роднее наших мест для меня нет ничего
Марина Суранова
