Попытка возврата к прошлому
Ленин в 1921 году провозгласил новую экономическую политику (НЭП), отменил «военный коммунизм», заменил продразверстку твердым налогом. То есть ввел свободное фермерство, рыночные отношения, поставил город в прямую зависимость от деревни: чем лучше будет город удовлетворять ее потребности, тем больше зарплата рабочих. Это уже была крамола. По большевистскому учению, рабочий класс — «революционный», а деревня — контрреволюционная «крестьянская Вандея». Соратники обвиняли Ленина в «крестьянском уклоне». Но он был тверд, по сути, пошел на пересмотр основ. На самом деле — вернулся к первоосновам.
Крестьянство, земля, сельское хозяйство — фундамент, на котором воздвигается остальное. Мы потому и мучаемся до сих пор, что фундамент заложили кривой.
НЭП спас страну от голода. Но здесь важно напомнить, что большевики вначале разрушили страну. И ленинский план кооперации — лишь восстановление уничтоженного старого, попытка возврата к дореволюционному опыту. Немногие знают: начало XX века в России было отмечено бурным ростом кооперативного движения. По разным оценкам, к 1917 году в стране насчитывалось до 50 тысяч кооперативов различных видов. В них участвовало 14 миллионов человек, а с членами семей — 84 миллиона. Большинство кооперативов — в деревне. Сельская кооперация имела в своем составе 27,7 тысячи первичных кооперативов, 500 союзов, 6000 обществ, 2400 товариществ, 3000 маслодельных артелей. Они объединяли 12 миллионов крестьянских хозяйств — более 55% их общего числа.
Итак, в 1921 году крестьяне поверили государству, начали пахать и сеять. Уже к 1923-му были восстановлены дореволюционные посевные площади. В 1925-м зерна получили больше, чем в среднем за самые благоприятные для России пять лет с 1909-го по 1913-й. К 1927-му достигли довоенного уровня в животноводстве.
Сама жизнь изменилась: от Центральной России до глухих сибирских углов. Вот данные, например, по Молчановскому району Приобья. В 1922 году здесь посеяли 777 десятин. К 1927-му — в 7 раз больше. Началась самоорганизация в артели, кооперативы. В середине 20-х в районе действовало 5 семенных и 13 машинных товариществ. Из 2500 частных хозяйств было кооперировано шестьсот. Никого никуда не загоняли: люди сами решали, как им развивать хозяйство. По сути — создавали акционерные предприятия.
То же самое (только в более крупных масштабах) происходило в Центральной России. Уже к лету 1924 года в Рязанской губернии насчитывалось 16 сельхозкоммун, 40 сельхозартелей, 510 товариществ по совместной обработке земли, охвативших 23% населения. К 1926 году площадь пашни превысила довоенный уровень.
Но большевистская власть решила, что частное хозяйство и самодеятельная кооперация несовместимы с советским укладом.
XV съезд ВКП (б), проходивший в Москве со 2 по 19 декабря 1927 года, постановил: преобразование мелких индивидуальных крестьянских хозяйств в крупное коллективное хозяйство — основная задача партии в деревне.
XV съезд ВКП (б). На переднем плане голосуют Рыков, Скрипник и Сталин. En.wikipedia.org
Так началась коллективизация. Она стала составной частью уничтожения новой экономической политики Ленина. Это была не только победа Сталина над Рыковым и Бухариным, над «правым уклоном». Это была победа большинства рядовых коммунистов, считавших НЭП изменой идеалам революции.
Ликвидация
Кооперация — одно дело, а расставаться с веками нажитым хозяйством — совсем другое. Власть расценила отказы вступать в колхоз как «вредительство со стороны кулаков и подкулачников». В 1929 году ВКП (б) объявила «ликвидацию кулачества как класса» и «сплошную коллективизацию». Единоличникам ставили ультиматум: «Не вступите в колхоз — вышлем как кулаков!»
Типичные рассказы детей и внуков:
«Помню, как нас загоняли на баржу, как плыли по реке до Нарыма. Через неделю нас сгрузили прямо на таежный берег. Была охрана, чтобы никто не сбежал. Начали валить лес, копать землянки для жилья. Еды не было. Ловили рыбу. Многие погибали».
«За крупорушку и лошадь раскулачили моего деда. Чтобы не достались настенные часы, приглянувшиеся одному из активистов, дед разбил их об пол. Когда привезли на место, выгрузили в лесу. Для жилья спецпереселенцы копали землянки. Люди болели, умирали. Дети пухли от голода».
«Везли две недели летом в вагонах для скота. Высадили под Томском на берегу реки Томи, переправили на другой берег. А там поле. Стали рыть землянки, кто чем мог. Ну так, в половину человеческого роста. Крыша была из хвороста, вместо двери — одеяло».
В сентябре 1930 года в степь под Акмолинск вывезли 10 тысяч раскулаченных из Азербайджана. После жестокой казахстанской зимы к апрелю в живых осталась тысяча.
