С 2020 года в России стартовал проект «Земский учитель». Основная цель программы — помочь специалистам при трудоустройстве в сельские школы. Педагоги заключают контракт на 5 лет, за что получают 1 млн рублей. Разорвать контракт можно, но тогда придется вернуть подъемный миллион.
Земские учителя рассказали, почему не выдерживают в глубинке больше года.
«В 2020 году я оказалась в первых рядах «Земских учителей». Поехала в глубинку с сыном, кошкой и собакой. Через год поняла, что жить там больше не могу. Готова была возвращать миллион плюс возмещать судебные издержки около 70 тысяч, только чтобы не возвращаться туда. Для себя сделала выводы — миллион не стоит того, чтобы терпеть и мучиться».
Этот пост Юлия Артюхова написала несколько лет назад. Мы связались с женщиной.
— Когда я выиграла в конкурсе «Земский учитель», то выбрала работу в Новгородской области. Помню, ехали мы в деревню по сплошному лесу. Я была удивлена, что там вообще живут люди, — вспоминает Юлия. — Центр деревни — это два магазина и почта, которая работала по определенным дням. Интернета и связи не было. В город приходилось добираться 20 км по отвратительной дороге. Хорошо, у меня была своя машина. Потому что маршрутка из деревни выходила рано утром, возвращалась только через 4 часа.
Местные жители занимались сбором клюквы. Зимой рыбачили и охотились, продавали барсучий жир. Кто-то брал подработку по хозяйству, занимались ремонтом.
Мужчин в деревне практически нет. Женщины жили чаще всего огородом, детскими пособиями и опекунством. Пьющих достаточно, так как жизнь в глуши несладкая, разнообразия нет. Мне было 34 года, окружающая обстановка вгоняла меня в депрессию.
С жильем относительно повезло. Выделили самое лучшее, что было в деревне. Поселили в многоквартирном доме. Из минусов — вода с перебоями, отопление слабое. Готовила при газовом баллоне. Мне это было в диковинку, но я быстро сообразила, как и где менять баллон.
В деревне все друг друга знали. Еще до моего приезда местных оповестили, что приедет «земская». Когда мы с сыном заходили в магазин, нас осматривали и задавали вопросы. К приезжим относились по-разному: кто-то настороженно, кто-то с пренебрежением или завистью. Чаще всего слышала фразу: «Как вас сюда угораздило приехать?» Без конфликтов не обошлось. Мне делали замечания: то машину не там поставила, то громко музыка играет, мол, у нас так не принято, и всё в таком духе.
Я работала учителем начальных классов. Еще вела литературу в 5–9-х классах.
Дети в школе разные. Темперамент у многих «цыганский», в образовании они слабее городских. Учиться не любили, редко кто выполнял домашние задания. Но некоторые ребята все-таки поступали в училища, техникумы и университеты ближайших городов, таких как Старая Русса и Великий Новгород. Большинство детей готовы были работать руками, но не головой.
Мой сын на тот момент учился в 5-м классе. Он обычный городской мальчишка. Деревенские его не сразу приняли. Часто получал за то, что не так посмотрел, не то сказал, не то сделал. Одноклассники полемику не разводили, проверяли его на прочность. Такое отношение приводило меня и сына в уныние. Желание жить и работать в этом месте быстро улетучилось.
Моя зарплата составляла 30 тысяч рублей. В принципе, нормальные деньги, в городе столько же получают. С коллегами общий язык нашла, они были самые адекватные в деревне. Некоторые помогали советом, да и просто поговорить хоть с кем-то было за радость.
Отработала я меньше года. Завершила третью четверть, на весенних каникулах подала заявление на увольнение. Причину не указывала, все и так понимали, что место было не для меня. Предупредила министерство образования Новгородской области. В день выезда спустилась к машине и увидела, что лобовое стекло разбито камнем. В этом весь менталитет деревни. Мне разбили стекло за то, что еду домой на машине, купленной с миллиона. Автомобиль пришлось оставить знакомому мастеру. В тот день я все равно уехала. Через месяц забрала оставшиеся вещи и машину.
Миллион потратила, так как одна воспитывала сына, не от хорошей жизни бросила все и переехала в такую глушь. Принять решение о выходе из программы было морально трудно. Я смотрела информацию в Интернете: что будет, если разорвать контракт. Увы, так ничего и не нашла. Но поняла, что под уголовную ответственность не попадаю. Миллион придется отдавать по суду. Проценты высчитают из зарплаты, но больше 50 процентов взять не смогут по закону. Я решилась на этот шаг.
Считаю, что взять миллион в 2020 году было ошибкой. А сейчас ехать по программе ради этих денег вообще бессмысленно. Но я ни о чем не жалею. Я поменяла свою жизнь, познакомилась с разными людьми. Ситуация дала толчок не сидеть на месте.
Те, кто сейчас надеется отработать 5 лет по программе, может быть, просто не рассчитывают свои силы. А может, это желание получить заветный миллион…
Сейчас я работаю учителем начальных классов в Мурманской области, в приграничном селе Алакуртти. Меня все устраивает. Миллион выплачиваю до сих пор.
На вопрос, есть ли будущее в селе, Юлия отвечает: «Если ничего не начнут менять, на селе будущего нет и не будет: разруха, пустота, заколоченные дома. Деревни вымирают. В той же Новгородской области огромные участки земли заросли борщевиком, дорог нет, ни «скорая», ни полиция добраться не могут. И это не только в Новгородской области, такое запустение по всей стране».
«Выживали на макаронах»
«В 2000 году принял участие в «Земском учителе». Поехал в Башкирию. Полгода прожил, поземствовал и — нафиг эту школу, вернул миллион и уехал», — написал отзыв в соцсети Марат Бахтияров.
Свою короткую историю мужчина рассказал нам.
— Я проработал по земской программе в Самаре, в кадетской школе-интернате. Ушел оттуда по нескольким причинам. Во-первых, я географ, а мне дали вести информатику и английский язык в начальной школе. Во-вторых, выставляли слишком жесткие требования. Ну и зарплата не радовала, платили 17 тысяч рублей. А у меня многодетная семья, на такие деньги особо не проживешь.
Жилье мне не предоставили. Завуч школы поселила меня временно в доме, который сдавала в аренду.
Я поехал по этой программе, так как планировал в дальнейшем перебраться в село, купить дом за миллион. Но не вышло.
В итоге я совсем завязал с профессией, выгорел. Сейчас работаю на стройке.
В то время Марат много общался с педагогами, которые тоже вписались в программу «Земский учитель». Мужчина отправил нам переписку с девушкой, которая консультировалась с ним по поводу возврата миллиона.
Вот ее история:
— Мне нужны были деньги, чтобы закрыть ипотеку. Переехала с Урала в Краснодарский край с четырьмя детьми. Сначала была эйфория, школа нравилась, коллектив хороший, климат бесподобный.
Но меня убила проблема с жильем. Директор школы помогла найти нам крошечную однокомнатную квартиру. Год мы ютились в одной комнате с четырьмя детьми: старшему 16, дочери 12 и два первоклассника. Нас поставили в очередь на служебное жилье, мы оказались двадцатые в списке.
Я преподавала математику. Мне дали всего 15 часов. До ставки дособирала кружками и факультативами. Зарплата составляла 21 тысячу, 6000 уходило на жилье. Оставалось 16 тысяч на пятерых. За год я потратила все сбережения. Последние два месяца выживали на макаронах.
В итоге уехала обратно на Урал, математиков везде не хватает. Здесь мне предложили зарплату 60 тысяч. Не справилась я в моральном плане с земской программой. И миллион не помог.
«Предоставили комнату в акушерском пункте»
Наталья (имя изменено) учитель математики. По «земской» программе отправилась в татарскую деревню недалеко от Уфы.
— После того как я выиграла в конкурсе «Земский учитель», мне позвонила женщина, представилась замом начальника РОНО. Сказала, во мне заинтересованы, проблему с жильем обещала решить, — рассказывает Наталья. — Приехала я с мужем и тремя детьми. Мне предоставили комнату в фельдшерском акушерском пункте с общим санузлом на этаже, куда ходили пациенты и врачи. Я отказалась. Тогда мне нашли дом в аренду, где пришлось самой делать ремонт, проводить канализацию и воду, чтобы там можно было жить.
Никто не ведет статистику, сколько земских учителей разрывают контракт. Мне кажется, что единицы выдерживают. Проблемы две: бытовые неудобства и неприятие местных жителей.
Деревня — это закрытое сообщество, только для своих, чужих не принимают. Мне даже дом не сразу согласились сдавать. Когда хозяйка узнала, что я не татарка, то передумала. Я аж расплакалась. Муж засобирался обратно со словами: сегодня дом не сдают, завтра хлеб не продадут. Директор школы каким-то образом все-таки уговорила хозяйку сдать нам дом в аренду.
В татарской деревне особый менталитет. Часто глупо себя чувствую на совещаниях, педсоветах и даже за обедом, где все говорят на татарском, я лишь глазами хлопаю.
Отношение к оценкам специфическое. Попробуй поставь «тройку» или, не дай бог, «двойку» кому-то из тех детей, чьи родители на селе в авторитете. А почти все здесь друг другу приходятся родственниками. Жить и работать в деревне чужому несладко.
Некоторые дети после школы уезжают из села. Но кто-то остается. Хотя работы здесь нет. Сюда привозят тюками шерсть, люди мотают клубки для какой-то трикотажной фабрики. За один клубок платят 15 рублей. Притом что мы находимся в 50 км от столицы региона, но ощущение, что глушь.
Пьют здесь много от нечего делать. В деревне есть ФАП, мечеть, пара частных магазинов. Имеется клуб, но там ничего особо нет, никаких кружков.
Со школьным коллективом мне повезло. Правда, все возрастные, в основном 60+, молодежи нет. Администрация, как бы не сглазить, тоже ничего, под кожу не лезет. Поэтому я решила работать дальше. Осталось 3,5 года. Если бы коллектив меня не принял, то уехала бы однозначно.
Недавно мы купили дом в коттеджном поселке в 20 км от села. Лучше буду ездить, чем жить в этой деревне. Ну и детям моим тяжело в деревне. Их в садике травят.
Сейчас отпуск, но нас заставляют выходить на работу — делать школьный ремонт. Я попыталась возмутиться, но мне сказали, что здесь так принято и ты никуда не денешься, работай и молчи.
Ремонт в классе делают за счет родителей, руками учителей и тех же родителей. Дети работают на пришкольном участке, там посажены цветы, овощи, их нужно полоть, поливать. Здесь вообще не принято привлекать кого-то еще для работы, всё делают учителя, без дополнительной оплаты. Отработка 12 дней. То есть 12 дней из отпуска сразу минус.
Педагог по русскому языку Лидия тоже отправилась в глухую деревню по контракту. Женщина просила не указывать регион: «Мы приехали в деревню, где нам предложили на выбор несколько заброшенных домов для аренды. Все они были непригодны для жилья. Запах в них стоял специфический. Более-менее приличный дом был 1890 года постройки. Но хозяин отказался его сдавать, готов был только продать. Пришлось купить. Год я продержалась в деревне, потом расторгла договор. Дом выставили на продажу, но желающих купить нет».
Муж одной учительницы поделился наболевшим в соцсетях: «Моя жена победила в конкурсе «Земский учитель», поехали мы в Тверскую область. Думали купить там жилье на миллион. Живем полгода. Вот только сами не рады, что влезли сюда. Поселок маленький, грязный. Народ пьющий. Контингент учащихся соответствующий. Квартира съемная, квартплата дорогая. Жилье холодное. Интернет слабый, иногда нет совсем. Люди в поселке живут по принципу «моя хата с краю». Администрация школы себе на уме. В общем, залезли в дыру. Думаем уезжать, хорошо, миллион не успели потратить».
«Жалею, что отказался от работы в Германии»
Учитель физкультуры Олег Воронцов подписал контракт два года назад. Сейчас работает в селе Рябки Пермского края.
— Раньше я был тренером в барнаульской спортшколе. Мои ребята показывали отличные результаты, дважды становились третьими на чемпионате России в командных видах спорта по баскетболу и гандболу, — рассказывает Олег. — Когда мы должны были выступать в финале России, денег на поездку не дали. Я продал квартиру, и на вырученные средства отправились в Питер. Скажете «дурак», но эта команда была мое детище, не мог я их бросить.
А спортшколу в Барнауле потом закрыли. Я поскитался какое-то время по съемным квартирам, но своего жилья все равно хотелось. И тут попалась программа «Земский учитель». Думал, за миллион что-то можно купить. Подал заявку в три региона, везде прошел. Хотя конкурс там приличный — на 30 мест 900 претендентов.
Олег выбрал школу в селе Маршанское Новосибирской области.
— С директором школы созвонились, она описала все плюсы, обещала выдать служебное жилье. Приехал я туда, а мне говорят: ничего вам не нашли, поживите в спортзале. Я бы согласился, но спортзал оказался проходным. Справа — началка, слева — столовая. Все ходили через спортзал туда-сюда. Как там жить?
У меня оставалось еще два варианта. Так я оказался в Пермском крае в селе Рябки. Жилья там тоже не дали. Купить дом рядом со школой не получилось, самый дешевый выходил 1,5 миллиона рублей. Нашел «однушку» в соседнем городе Чернушка за 1,1 миллиона. Пришлось свои добавлять.
Сейчас получаю зарплату 30 тысяч рублей. За «коммуналку» плачу 6500, проезд выходит 2000.
Собеседник считает, что программа «Земский учитель» — это рулетка.
— Я много общаюсь с земскими учителями; по моим наблюдениям, из 50 человек два-три остаются довольными.
В селах дети не мотивированы к учебе. А администрации школы главное, чтобы в классе была дисциплина, а ученики «двоек» не нахватали, — продолжает Олег. — У одного парня спрашиваю: куда пойдешь после школы? Отвечает, буду как батя: дрова наколол — 3 тысячи заработал. Девочка у нас есть, самая умная в школе. После 9-го класса решила поступать в техникум на повара. Один парень полгода не ходит на физкультуру, потому что у него нет формы и кроссовок. Директор рассказала, что у него семья пьющая, денег нет. И таких семей немало.
С коллективом отношения у Олега сложились, а вот с директором школы не очень:
— Директор у нас царь и бог. Постоянно повышает голос, спорить с ней никто не смеет. Приходит ко мне на урок и возмущается: почему дети отжимаются в начале урока, а не в конце? Будто специально ищет, к чему придраться. А вот моими проблемами за два года ни разу не поинтересовалась. Мне рассказывали, что сюда приезжали учителя из других городов, но долго не задерживались, не приживались.
Я хотел было уехать, но начальница управления образования Чернушенского городского округа мне пошла навстречу. Спасибо ей. В итоге мне сократили дни работы в школе, остальное время я посвящаю тренерской работе в городе Чернушка. Набрал первоклашек, веду тренировки бесплатно. Ко мне уже человек 50 записались. Это моя отдушина.
Сейчас зарегистрировал некоммерческую организацию — детский спортклуб «Веселый мячик», составил смету. Если утвердят, деньги выделят, то следующий год как-то проживу, полегче будет.
В случае чего уволюсь из школы, но отсюда не уеду. Правда, отдавать миллион придется. Ну что же, продам квартиру. Сейчас цены поднялись, продам за 1,5 млн рублей. Сильно в убытке не буду.
Много моих знакомых тренеров уехали работать за границу. Меня ведь тоже когда-то приглашали работать в Германию, предлагали зарплату 3000 евро. Я отказался, подумал: а кто наших ребят будет воспитывать? Сейчас понимаю, что совершил ошибку. Надо было отработать 2–3 года за границей, накопить денег и вернуться.
Зимой 2022 года в селе Покровка погибла 27-летняя москвичка, которая приехала работать в Иркутскую область по программе «Земский учитель». Педагогу выделили съемное жилье в частном доме на окраине села. Дом оказался непригодным для проживания — проводка была обмотана тряпками. Девушка обращалась с жалобами, но ее заверяли, что ничего страшного не произойдет. В результате короткого замыкания дом сгорел. Учительница погибла. Местные жители оставили равнодушные отзывы в соцсети: «Получила миллион, могла бы обустроить жилье».
Педагог Артем Ежевикин высказал свое мнение по поводу программы:
«Земские учителя делятся на две категории. Первая — люди, легкие на подъем, которые стремятся к чему-то новому. Они воспринимают программу как «танец судьбы». Когда партнер платит тебе за танец миллион, то удержаться трудно.
Вторая категория — люди с материальными проблемами, которые завязли в кредитах, ипотеке, кому-то нужны деньги на учебу детей и так далее. Как правило, большинство из них тоже руководствуются эмоциями, но не столь романтическими. Они воспринимают участие в программе скорее как вынужденный, а не добровольный акт. То есть это тоже приглашение судьбы к танцу, но уже не на правах партнера: «Я дам тебе миллион рублей за то, что ты поедешь туда — не знаю куда. Тебя там ждет то — не знаю что, и это будет продолжаться пять лет». Некоторым трудно удержаться, потому что миллион дают прямо сейчас, и ты можешь сразу исполнить свою мечту.
Люди на местах, которые встречают земского учителя, часто считают, что человек отработает пять лет и уедет. Вахтовый метод. Зачем ему давать муниципальное жилье? Или пусть покупает собственное на этот миллион. Туда, куда я уехал, на миллион можно купить только комнату в общежитии или избушку лесника.
Жилье — не единственная проблема, с которой сталкивается учитель. Человеческий фактор играет большую роль. На севере Тверской области был случай, когда коллега позавидовала земскому учителю и принялась строчить на нее доносы в район. В итоге школу замучили проверками. Где-то администрация заставляет земского учителя работать сверхурочно, а на возражения отвечает: «Вам дали миллион, вот и отрабатывайте». Так затравили женщину с ребенком, которая заочно училась в аспирантуре. Ей не дали работать, хотя она уже домик в деревне на этот миллион купила. Не нужны слишком ученые на селе.
Но где-то встречают нового коллегу радушно. Мне повезло с коллективом школы и администрацией.
Поможет ли эта программа решению кадровой проблемы? Думаю, нет. Нужно повышать зарплату педагогам и престиж нашей профессии. Проблема статуса решается просто: увеличьте учителям России зарплаты как минимум в три раза — и произойдет чудо».
Ирина Боброва
