Море выбрасывает на берег то, чем наигралось. Палки, причудливые камни, ракушки, мусор, созданный и кинутый человеком. «На, забери себе, мне не надо», – говорит оно пятнами на неприбранном берегу. Оглядываюсь вокруг. Среди хлама вижу сланец или кроссовок. Подхожу ближе. Это кед, и я знаю, чей он.
- 1 -
Год назад он был ярко-розовый и имел пару. Надетый на босу ногу, старательно шагал с пятки, то обгоняя, то давая фору другому, мельтешил вышитыми по голеням футбольными мячиками.
Кристина была первой из моих знакомых, кто надел спортивную обувь с лёгким платьем. Мне казалось это несуразным, но контраст ей к лицу.
То, что она рассказывает, похоже на сказку, но я верю. И ещё я верю в то, что она этой сказки достойна.
Всматриваюсь в лицо белобрысого парня, фото с её телефона. Глупо выставлять себя на всеобщее обозрение в плавках, даже если у тебя безупречно прокачаны мышцы. Тренер или менеджер, а скорее всего – мелкий предприниматель. Я плохо читаю портреты, поэтому в очередной раз ошибаюсь. Вова – переводчик. Работает в московской фирме, много ездит по Европе, знает английский, французский, итальянский. Кристина хорохорится, но видно по ней, что запала, к тому же на крючке серьёзная рыба.
– Представляешь, спросил меня, знаю ли я, что красивая. Ясное дело, знаю! Этот способ знакомства использовала шпана на улице ещё лет сто назад. И знаешь, как он ответил? Что эта фраза и вправду пришла из прошлого века. Один его знакомый старый-старый француз подошёл с этим вопросом к девушке, которая потом стала его женой.
– И прожили они сто лет и умерли в один день.
Кеды останавливаются. Я ругаю себя за скептический тон, но Кристина всё понимает, ей и самой это знакомство кажется слишком причёсанным. Вова раньше жил в нашем городе, учился в одном классе с Аней. На днях, когда приезжал домой, передал через неё девять белых роз и большую мягкую игрушку.
За нами вереница отпечатков – дырки от каблуков и тонкие, еле заметные овалы. Лёгкий бриз лохматит волосы, бьёт аромат цветов, горьких трав. У меня к подруге ещё уйма вопросов, но я не хочу всё портить своей дотошностью. Мы просто идём по берегу и собираем ракушки.
- 2 -
Наутро в редакции разразился скандал. Голос Кристины слышу с порога:
– А что вас не устраивает, это моя личная страница, не ваше дело, какие я выставляю фотографии! – несётся из кабинета главного редактора. – Удалите! Увольте! Да!
И грохот двери. Она у нашего начальника захлопывается особенно громко.
Когда Кристина нервничает или просто увлечённо думает, цепляет ногтем большого пальца средний, и раздаётся щелканье. У неё крепкие ногти, длинные сужающиеся к основанию плотные лепестки. Щёлк, щёлк.
Я подсаживаюсь к её рабочему столу. В лицо бьёт горячей волной. Мысль и осознание увиденного ещё не сформулированы, но шок уже ощущается.
Передо мной фото её главной страницы. Кристина лежит на диване, рыжие волосы по подушке. Розовые заячьи уши прикрывают грудь, на животе и там, где носят бикини – тот же заяц. И больше ничего.
Это фото «ню», я – деревня, до сего момента не знала, что это значит. Сделано по заказу Вовы. Фотограф – Аня, пришедшая по зову подруги с бутылкой шампанского. Фото с зайцем самое скромное. Заполучить такую фотосессию не отказался бы и «Плейбой».
- 3 -
Ей нравилось, когда о ней говорили, а тем более – завидовали. И было чему. Мне тоже хотелось приходить на работу с затуманенным взглядом, сонной улыбкой и ждать отъезда в Париж, Лондон, Лос-Анджелес, в зависимости от того, где у него проходила командировка.
Они стали жить мыслью об её приезде. Мечтали о том, как проснувшись, по возможности рано, чтобы успеть побыть вместе ещё час-другой, пробегутся, взявшись за руки по влажному, просыпающемуся городу, будут пить кофе с круассанами и рассказывать первому встречному историю своей любви.
Вова обещал помочь Кристине освоить языки, и она уже мысленно гуляла по заграничным улочкам. На ней было яркое платье необычного фасона, скопированное с обложки популярного журнала. Эту жёлтую мужскую рубашку мы покупали на рынке вместе, потом она отнесла её в ателье, где случилось это чудное платье. ЧУдная или чуднАя. Так Вова называл Кристину в своих письмах, и ей всегда было интересно, на какой именно слог он делает ударение.
Часто она приходила на работу с букетом нарциссов или тюльпанов, чаще жёлтых, которые покупала у бабушек, сидящих поутру возле киосков «Роспечати». Это были цветы от него.
Кристина шла по влажному, только что выметенному тротуару центральной улицы, вдыхала приторный аромат белых деревьев, улыбалась ритмичному шороху метлы уже невидимого дворника и вспоминала ночную переписку.
Однажды её тайна стала достоянием женского коллектива. На удивление, особо не сплетничали, пачкать такое счастье никто бы не решился.
Вова сделал Кристине предложение. Она оформила загранпаспорт и с недели на неделю должна была к нему уехать. Взяла франко-русский разговорник, стала зубрить фразы. На Вову, как назло, навалилось много работы, и он от неё не отказывался, чтобы обеспечить их безбедное будущее. Отъезд долго откладывался. Он должен был купить билет в середине лета, но тянул, так как не знал сам, в какой стране будет находиться.
Кристина написала заявление на увольнение и отрабатывала последние две недели.
- 4 -
Утром 15 июля 2014 года в московском метро произошла самая крупная за всю историю подземки техногенная катастрофа. С рельсов на большой скорости сошли несколько вагонов. Трагедия произошла между станциями «Парк Победы» и «Славянский бульвар» Арбатско-Покровской линии. Погибло 24 человека, пострадали более 200.
Среди раненых оказался Вовин брат. Он был сильно обожжён, изуродовано лицо. На самолёте его направили в Израиль, туда же из Франции прилетел Володя. Он взял отпуск за свой счёт, оплатил множественные операции и целыми днями проводил с Мишей, сначала в палате клиники, потом в номере отеля.
Он был убит болезнью брата, писал лишь редкие письма Кристине. В этот период Вова вновь приезжал домой, привозил его к родителям на восстановление. Но с Кристиной они опять не увиделись. У него планировалась срочная командировка, а первую встречу второпях он делать не хотел.
Кристина предложила расстаться, она сильно измучилась. Вова не отпускал, говорил, что вот-вот всё наладится, и она сможет приехать. Писал он редко и кратко. Конфетно-цветочный период закончился, а другой никак не начинался. Говорить было не о чем, планы строить устали.
В это время Кристина напоминала Ассоль. Если раньше посмеивались у неё за спиной, то сейчас язвили при всяком удобном случае. Женский коллектив… И самое обидное – она не защищалась. Из агрессивной, уважающей себя и свои интересы кошки она превратилась в мокрого котёнка, потерявшего дорогу домой.
- 5-
Кристина проснулась рано. Сквозь щели бревенчатого забора бил свет. Большого, сильного солнца видно не было, только белые, практически осязаемые пластины света, перемежающиеся с тенью штакетин. Теперь всё будет хорошо, мелькнуло в голове. Пискнул телефон. Некоторое время она смотрела в экран, потом резко встала, оделась, подвела глаза и села к компьютеру. На мониторе появился профиль эффектной девушки. Ей написала невеста Вовы из Москвы.
Случилась удивительная штука. То, что должно было убить, растоптать и унизить, вывело мою подругу из летаргического сна. Все отношения легли рваной сетью, гигантских дыр которой она доселе не замечала. Лицо соперницы было знакомо.
Она её нашла быстро. На сайте, среди сотен друзей Ани. Замужем, двое детей, логопед в сельской поликлинике. Никакого Вову она не знала и знать не хотела, и попросила мою чудную подругу больше не писать, дабы не бросать тень на её семейное благополучие.
Сама ещё не понимая зачем, Кристина стала шерстить друзей новой знакомой. Заходила к ним на страницы, всматривалась в лица уже их друзей и друзей этих друзей. И она его нашла. Естественно, Вова, и не Вова вовсе, а Саша, её не знал. Ответил на её послание какой-то пошленькой шуткой и заблокировал вход.
Она закричала и тут же затихла. Посмотрела на подушку, розового зайца, представила, как режет его, рвёт, но не смогла пошевелиться. Ещё пять минут назад теплилась надежда на ошибку, она писала любимому мужчине, с которым было многое пережито, пусть и в переписке.
А его нет, просто не существует.
Она легла на кровать, поджала ноги и завыла.
- 6 -
Аня стояла перед ней на коленях, умоляла простить, понять, выслушать. Стоя за калиткой, перебивая лай собаки, она плакала и рассказывала, как, создавая фейковые страницы, хотела подругу развеселить, по-доброму подшутить, а потом, через пару дней, вместе посмеяться. Но всё закрутилось, после той убийственной фотосессии она так сильно вошла в роль, что не смогла остановиться.
В придуманной сказке у Ани случилось что-то вроде раздвоения личности. Она писала от лица Вовы, но и чувствовала себя главной героиней, таяла вместе с ней от ухаживаний прекрасного принца. У провинциалки из приморского городка попросту не было шансов на такие отношения в жизни. Если у Кристины была харизма, загадка, хорошее образование, наконец, то Аня представляла собой нитку разноцветных пластиковых бус. И как бы ей ни хотелось, хоть в хаосе пьяного застолья, хоть в приглушённом свете близких отношений, она оставалась безделушкой. Но играть с ней было легко и забавно. Иногда она доставала из кармана чью-нибудь тайну и потрошила в подходящей компании. И её за это любили, как любят сплетни и чёрный юмор.
Но этой историей Анна наслаждалась в одиночестве, власть кукловода ни с кем делить не хотела. Ей нравилось предугадывать действия, мысли подруги, сравнивать с реальными, узнанными при встрече. Писала поздно вечером, рядом со спящей трёхлетней дочкой. Им неделю пришлось просидеть на крупе и макаронах, когда скромная зарплата менеджера в кинотеатре пошла на подарки от виртуального ухажёра.
Что меня больше всего удивляет в этой истории – Кристина простила. Не сразу, но Аня как-то втёрлась, незаметно проскользнула в её окружение. Сначала была на правах паршивой овцы, чуть что – пошла вон, а потом ничего, примелькалась. Частенько они сидят в каком-нибудь пабе – молодые, весёлые, их невозможно не заметить. Иногда одна обрывает на середине фразу, бросает взгляд на руки, щёлкает ногтем большого пальца о безымянный и смотрит задумчиво на подругу, а может, просто знакомую. Со стороны не разберёшь.
Ну, а мы с Кристиной видимся редко. Я уехала в другой город и живу на берегу другого моря. У неё всё сложилось. Вышла замуж за статного моряка, родила дочку, и нет же, ничего общего с найденным мною одиноким ботинком не имеет.
Просто весна.
Просто хочется идти с нею рядом, слушать щебет и смотреть на розовые, ступающие с пятки кеды.
Елена Алексеенкова
