В советском детстве наш герой ездил на всесоюзные конкурсы и ходил петь по вагонам. В израильской армии он служил помощником завхоза, и лишь случайность позволила командованию оценить его музыкальное дарование. После этого было второе место в шоу «Рождение звезды», попытки маневрировать между французским и восточным шансоном. И наконец, покорение российского музыкального Олимпа.
— Когда вы в первый раз побывали в Москве?
— Лет в пять-шесть. Живя в Запорожье, я в первый раз выехал выступать на детском конкурсе. Это была моя первая самостоятельная поездка, без родителей. А поехал я с преподавателем, с которой до этого занимался полгода. Она и отметила во мне потенциал. Помню, как мы долго ехали на поезде. Потом мы еще поехали в Ленинград, и я впервые побывал в Петергофе, о чем вспоминаю до сих пор.
А у этого преподавателя я прозанимался до 14 лет. У нее до сих пор должна была сохраниться огромная стопка грамот, потому что примерно раз в месяц я выезжал на какой-нибудь конкурс, и я уже тогда исколесил весь Советский Союз. И ходил по вагонам, и пел, и мне реально давали за это деньги. Все же расходы были за свой счет!
С тех пор я наблюдаю за разными музыкальными конкурсами — я же должен жить в ногу со временем, каждый певец должен быть конкурентоспособным и понимать: сегодня поют то, что модно и популярно. Да и просто ради спортивного интереса. Не могу сказать, что я просматриваю целые сезоны, но реально смотрю.
— Таким образом, ваш талант раскрылся с детства?
— Я считаю, что талант, задатки — это 20%, а 80% — это работа над ним! Но если заранее не спохватиться, если родители не отдадут ребенка в нужные руки, то при всех способностях это может остаться не более чем хобби. У меня все сложилось благодаря тому, что бабушка отвела меня в студию в пять лет. Так что то, что пою, — однозначно ее заслуга. Она же собственноручно шила мне первые костюмы.
— С антисемитизмом довелось столкнуться?
— До определенного возраста я жил с бабушкой и дедушкой, и в нашем доме мы были единственной еврейской семьей. Помню, как в детстве мы стояли в очереди, и мою бабушку обзывали жидовкой. Но меня самого назвали Владимиром в честь неродного деда — отца моего русского отчима, которого я до 25 лет считал родным отцом. А фамилия его — и, соответственно, моя — была Иванов. Так кто же мог подозревать, что Вова Иванов — еврей?
— И как вы стали Влади Блайбергом?
— Это бабушкина девичья фамилия, которую она попросила меня взять, потому что не осталось других продолжателей. У меня есть и еврейское имя. Это целая история, тоже связанная с моим отчимом. Он меня очень любил. И когда мне было два года, он меня крестил. В связи со всей этой историей мне для себя было очень важно сделать обрезание и получить еврейское имя. Было мне 17 лет. Сразу после операции мне еще дали надеть тфилин. Все это дало мне почувствовать свою причастность к еврейству. По этой же причине мне было безумно важно потом спеть «Унетане токеф» — очень вокально тяжелое произведение — в Йом-Киппур.
— Так какое же еврейское имя вы получили?
— Элазар.
— А потом была армия?
— В израильскую армию я поначалу идти не хотел, представляя себе ее аналогом советской. Тем временем попал в хорошую израильскую вокальную детскую группу. И там я понял, что в армии в каждом войске есть музыкальная рота, что это — очень престижно, что там поют звезды, оттуда выходят уже со связями, что помогает в дальнейшей карьере. Тогда я подал документы в армию на прослушивание. Но пришло письмо с отказом.
Потом был курс молодого бойца, а потом распределение: чуть ли не уборщиком в летных войсках. В результате год и два месяца я был правой рукой завхоза и прапорщика, направлял солдат на дежурства и заполнял бланки, отмечая, кто выглядел не по уставу — девушки с маникюром, парни с бородой. Этим я занимался с утра до вечера.
— И вдруг…
— И вдруг я услышал, что культурный центр в нашей части объявляет набор солдат, которые могли бы выступить на мероприятиях в честь Дня памяти павших, потому что музыкальная рота наших войск на этот день занята на более крупных мероприятиях. Я пошел на прослушивание, получил сольную песню. Случайно на мое выступление пришел главный офицер ВВС. Он навел обо мне справки, и со мной произошла та же история, что и с Шломо Арци, когда из обычных войск его — вопреки уставу — взяли в армейский ансамбль. История Золушки.
Рождение звезды
— Когда вы открыли для себя Москву?
— Близкий друг, который сегодня является моим продюсером, позвонил мне и спросил, не хочу ли я принять участие в проекте «Голос». А я в Израиле в 2009 году занял второе место в местном конкурсе «Рождение звезды». Было время, когда из-за популярности я не мог ходить по улице.
— И вы захотели повторить свой успех в России?
— На самом деле я реально подустал. В Израиле у меня уже была своя публика, множество концертов. Но за пару часов до окончания регистрации я все-таки зарегистрировался на шоу «Голос». Сегодня в Израиле надо всеми стилями преобладает восточная музыка. Это, как вы сами понимаете, совсем не моя стилистика голоса. Я, к примеру, люблю стиль французского шансона.
Так что, несмотря на мою любовь к Израилю, на то, что там мне комфортно, там — мои самые близкие люди, несмотря на то, что априори я не хотел жить ни в одном другом месте, мне пришлось достаточно долго переосмысливать, что дом останется домом, а работать можно везде. Россия представляет собой огромную платформу. Благодаря проекту «Голос» песня с моим участием побила все рекорды просмотров.
— Правда ли, что еще одним важным фактором, подтолкнувшим вас в Россию, было желание найти своего отца?
— Да. Пожалуй, это было единственным серьезным стимулом. И это произошло! С тех пор мы с папой созваниваемся практически через день. Просто общаемся, узнаем друг друга. Мне было очень важно найти отца, чтобы замкнуть жизненный круг.
Здесь и там
— Чем отличается Москва от Тель-Авива?
— Я отвык говорить «вы». Для этого мне нужно думать и напрягаться. Поэтому я, по возможности, всегда просил перейти на «ты», и обычно мне отвечали положительно — и Дима Билан, и Леонид Агутин. Но иногда бывало, что автоматически говоришь пожилому человеку: «А знаешь…» — и все вокруг смотрят на тебя с недоумением.
К дресс-коду тоже приходится привыкать. Меня пригласили на «Щелкунчика» в Большой театр перед Новым годом и подчеркнули, что прийти следует в смокинге. А обычный израильтянин вполне мог бы прийти в джинсах и свитере, даже не подумав, что можно одеться по-другому. И еще очень трудно привыкнуть к холодам.
— А российский шоу-бизнес отличается от израильского?
— Здесь и аудитория больше, и технические возможности. Я пришел искать своего зрителя и, надеюсь, нашел. Конечно, самыми впечатляющими были личные знакомства с первыми музыкальными лицами страны: с Димой Биланом, Леонидом Агутиным. Леонид — очень классный. Это был большой сюрприз. Я всегда был его фанатом, а после знакомства стал еще большим поклонником его как человека.
— В чем проявлялись его особые качества?
— В рамках конкурса, на репетициях, он относился ко мне как к настоящему музыканту, на равных, все время прислушивался к моему мнению, обсуждал все детали со мной. А вне конкурса мы, например, встретились на дне рождения у Даши Антонюк и очень веселились, пели караоке, танцевали все вместе. И Леонид был частью всего этого, принимал непосредственное участие, а не сидел в стороне, смотря на нас сверху вниз.
Обычный человек
— А вы — человек открытый?
— Я не умею врать — все сразу видно по глазам. Я не люблю публичности, потому что ее мне хватает на сцене. Не дам никому залезть в мое белье, чтобы «пошуршать» там. Зритель должен любить или не любить меня за откровенность на сцене, а жизнь за сценой должна принадлежать лично мне. Я все-таки обычный человек, как и все.
— Какое ваше любимое место в Москве?
— Мой дом. Не только потому, что я домосед, а еще и потому, что мне нравится его энергетика, какой-то особый климат, напоминающий мне Израиль. Мне здесь просто хорошо. А вообще я люблю Москву за обилие культурной информации — музеи, спектакли, исторические объекты, все очень интересно и в пределах доступного.
Очень рад, что еврейская община в Москве процветает. Мне и на Первом канале было важно, чтобы мне дали спеть на иврите. Чтобы все таким образом узнали, что я еврей, израильтянин и что я горжусь этим. Я очень часто ездил по миру с разными еврейскими организациями — «Натив», «Национальный фонд Израиля». За гроши, а то и совершенно бесплатно.
Принимал я участие и в «неделе апартеида», когда раз в году пропалестински настроенные движения устраивают антиизраильскую пропаганду с бесплатным угощением в университетских кампусах на площадях во всем мире. Когда израильским министром информации был Юлий Эдельштейн, он решил на подобной неделе послать туда же представителей Израиля. Мы поехали в Нью-Йорк, приходили в кампусы, школы. Я при этом позиционировал себя как музыканта, который пришел рассказать о своем мире, не касаясь политики вообще. Рассказывал, как пел на арабском языке на израильском телевидении.
Ненавижу нытье!
— К кому вы обращаетесь за советом в сомнительных ситуациях?
— Все решаю только сам с собой. Сценические костюмы я себе подбираю сам. Большие очки у меня с детства — у меня всегда было очень плохое зрение. У меня есть пар десять очков с диоптриями и пар пятьдесят просто темных очков.
— Как обычно проходит ваш день?
— Поздно встаю, потому что и ложусь, соответственно, очень поздно. Как минимум три раза в неделю хожу в тренажерный зал, все время поднимаю для себя нагрузки. Так что можно сказать, что у меня постоянно болят какие-нибудь мышцы. Но нужно же быть в тонусе, чтобы не задыхаться, к примеру, танцуя на сцене.
Я никогда и не курил, сколько бы сигарет ни выкуривали все вокруг меня. Голос — это же мой рабочий инструмент. И когда у меня возникли проблемы со связками, я неделю ездил на другой конец города на физиотерапию. Два дня я не говорил вообще, общался с людьми посредством стука: один стук — да, два стука — нет. И за питанием слежу: хоть и люблю все неполезное, жареное, «с майонезиком», но стараюсь себя ограничивать.
— Какие цели вы ставите себе на будущее?
— Наши цели начинаются с мечты, которую мы бы хотели осуществить. Я — певец, хочу донести свой голос до как можно большего количества людей в мире и надеюсь стать популярным не только в рамках СНГ, но и во всем мире. Но это уже мои амбиции. Надеюсь, что хотя бы половины из этого я смогу добиться, и если не получить «Грэмми», то хотя бы стать певцом года.
Мне важно, чтобы мой голос был узнаваем, а моя музыка звучала откровенной, чтобы мои слушатели мне верили и могли бы расчувствоваться вместе со мной — иногда пуститься в пляс, иногда заплакать. Мы же все люди настроения. На сцене я проживаю много эмоций и настроений, и я хочу, чтобы люди разделили мои эмоции через песню.
— О создании семьи подумываете?
— Я очень люблю детей, буквально вырастил свою младшую сестру, у нас 12 лет разницы. Но мне важно сначала поставить себя, заработать тот капитал и тот статус, который позволит моим детям ни в чем не нуждаться. Чтобы их детство отличалось от моего, потому что сам я вырос практически в нищете.
Заметьте: так почти у всех артистов, особенно популярных. У всех проблемы с личной жизнью — дети появляются очень поздно. Иначе невозможно: семья, дети — это работа. Если ребенком занимается мама, то отец может идти работать. Или наоборот. Я как мужчина не готов жить с женщиной, которая будет меня содержать, чтобы я был с ребенком. Для меня это несопоставимо. Поэтому пока у меня на первом месте карьера.
— Но смотрите вы в будущее с оптимизмом?
— Я ненавижу нытье. И свое, и чужое! Поэтому даже если какая-то ситуация мне не нравится, я всегда найду стакан наполовину полным. Я не буду смотреть на то, что плохо, меня так приучили с детства. И любая проблема, в конце концов, обернется тебе добром, чему-нибудь научит.
Мастер стиля
Влади Блайберг родился в 1983 году в Запорожье. Репатриировался в Израиль в 1997-м. Проживал в Холоне. Закончил музыкальный факультет колледжа в Холоне. Армейскую службу проходил в ансамбле ВВС израильской армии. Тембр голоса — контратенор. Хобби — стилист, неоднократно участвовал в израильских показах мод. Серебряный призер международного конкурса «Эйлат-2007».
В поисках отца
Редакции «Пусть говорят» удалось найти папу Влади Сергея Калинина. Мужчина приехал на передачу, чтобы впервые обнять сына. Выяснилось, что Сергей знал, что у него родился ребенок, но жизненные обстоятельства помешали ему быть рядом с семьей.
«Когда я узнал, что Светлана, мать Влади, в положении, она уже была знакома с Сашей Ивановым. Свадьба состоялась до того, как я узнал о его рождении. Она не хотела выносить сор из избы. Саша Иванов знал, что он не отец мальчику», — поведал Калинин телезрителям. Также Влади познакомился с семьей биологического отца — женой Натальей и сестрой Дарьей.
Автор: Илья Йосеф
