В XVII веке скученная жизнь в России была только в монастырях и городах: Москву сравнивали по размерам с Парижем и Лондоном. Естественно, окружающий мир для горожанина той поры казался полным опасностей — еще не было канализации, водопровода и достаточного количества медиков, а землю почти каждый год посещали неурожаи, пожары, болезни. Известный автор Юст Юль в 1709 году с долей иронии писал о трех докторах, популярных по всей стране: бане, водке и чесноке, «который русские употребляют не только как приправу ко всем кушаньям, но и едят сырым среди дня».
Травники и пособия
Медицинские трактаты пробивали себе дорогу очень неспешно, хотя в Россию их привозили довольно много и активно переводили. С 1670-х годов на Руси была популярна переложенная с немецкого языка книга «Прохладный вертоград», которая рассказывала «о различных врачевских вещах». Такие сборники часто содержали самые разные советы.
В «Прохладном вертограде» есть разделы «о зачатии человеческом», «о насморку», «очная болесть всякая» (глазная), «чтобы чисто и гладко лице было» (основы косметологии), указания, как «брови и власы сделать черными», «чтоб пьяну не быть» и «добрый сон навести».
При Петре в 1708 году в России даже появились ветеринарные пособия, хотя они содержали советы, чтобы не мелочиться, для «людей и их коней». Головная боль? Возьми уксус, смешай с яичными белками и камфорой (лекарственным средством растительного происхождения), вымочи в этой смеси полотенце и обмотай вокруг головы. Сильный кашель? Протри через сито репу и сделай отвар.
И сейчас в магазинах довольно много сомнительных пособий по народной медицине, а большинство рукописей петровской поры, конечно, были бессистемными и пытались объять необъятное. Раздел «о вылазении зубном» находился рядом с советами, как быть, когда «жена мужа не любит». Иногда на страницах встречаются странные советы и суеверия. Женское целомудрие предлагали проверять так: «Положи зерно житное в воду, не намокнет — нечиста, намокнет — чиста».
Кроме того, многие термины из книг и речи докторов народу были непонятны.
Врач Змеев в XIX веке жаловался: на вопрос, болит ли живот, пациент отрицательно мотает головой, потому что привык называть его другим словом — «брюхо».
Первые русские врачи
Аптекарский приказ, возникший в 1620-е годы, должен был беречь «от лихого зелья» и колдовства самого царя, хотя постепенно накапливал и специальные медицинские знания. Если государю назначали какое-то лекарство, то «зелье» пробовали сразу несколько человек. В 1676 году один вельможа писал царю Федору Алексеевичу: «А лекарство де накушивали прежде доктор, потом я, холоп твой».
При этом специализаций врачей уже довольно много — в документах XVII века упоминаются цирюльники, алхимисты, аптекари, травники, кровопуски, мастера очных дел, доктора, лекари. Доктор в основном занимался консультациями («совет дает и приказывает»), а лекаря можно сравнить с фельдшером («прикладывает и лекарством лечит, и сам ненаучен»).
Врачебные осмотры в России назывались «дохтурскими сказками», а среди врачебных инструментов уже есть «ножницы двойные, что раны разрезывают» и «пилы, что зубы трут».
В 1674 году в Москве числились один хирург и пять докторов. В начале XVIII века в Москве упоминается восемь аптек. Хотя даже самые приближенные к царю слуги из народа, стрельцы, относились к медицине настороженно: в 1682 году восставшие казнили врача-«чернокнижника», дома у которого нашли сушеных змей.
В 1692 году в Падую послали русского стряпчего Петра Посникова, за морем он получил диплом доктора медицины и философии. В 1707 году появляется знаменитая школа на Введенских горах в Лефортове, первый русский медицинский университет, где теория совмещалась с практикой. Школой заведовал Николай Бидлоо, голландский врач из Лейденского университета. Учебников не хватало, лекции диктовали под запись, возникали сложности с переводом латинских терминов.
Зато в практике недостатка не было: в местный анатомический театр доставляли найденные в городе трупы «подлых людей». За 5–10 лет человек получал диплом лекаря, первых выпускников отправили на Балтийский флот. Иностранные врачи мало верили в русских, поэтому Петр строго требовал не чинить соотечественникам «никакой обиды в чести или в повышении чина».
Царь и медицина
Петр испытывал живейший интерес к анатомии — еще во время путешествий по Европе он посещал анатомический театр Фредерика Рюйша, где научился препарировать тела, а в 1699-м устроил «курс» анатомии для бояр. В их присутствии он, конечно, тоже вскрывал трупы. Можно представить удивление московских вельмож, которые не привыкли к такому вольному обращению с человеческими телами.
Со временем император научился пускать кровь и вырывать зубы. В коллекции Кунсткамеры хранится «Реестр зубам, дерганным императором Петром I у разных людей». Первый российский император лично вырвал порядка 60–70 зубов.
Среди царских «пациентов» значатся не только конюхи, портные и стряпчие, но и птицы высокого полета — приближенный Ф. М. Апраксин и жена фаворита Меншикова. Есть предположение, что царь дергал вполне здоровые зубы: он ведь не проводил диагностику, а просто спрашивал, где болит.
При Петре создали первую в России «инструментальную избу» по производству хирургических инструментов, стали ставить пломбы из свинца и золота, заботиться о гигиене рта с помощью толченого мела. Это связано с тем, что Петр лично видел бактерий в смывах ротовой полости с помощью микроскопа Левенгука.
В 1717 году Петр лечился в Спа — об этом событии повествует специальная мемориальная табличка — и начал рьяно искать минеральные воды в родном государстве. Кончезерские марциальные (железные) воды в Карелии стали популярны именно в это время. Сюда направляли и вельмож, и простых солдат. Один из них «18 дней оной воды пил и получил себе совершенное здравие». На первом русском курорте сочетали питье воды с пешими прогулками, разрешали больным «легкого самого пива пить по малу», но запрещали квас, брагу и кислые щи.
Народный взгляд
К сожалению, петровские реформы затронули только малую часть населения страны. Казалось бы, Россия проделала огромный путь в области медицины, но он разбивался о недоверие народа. Реформы сверху доходили до подданных с большим опозданием. В середине XVIII века из 56 мест городских лекарей 30 оставались вакантными. Жители сами пытались упразднить эти должности, потому что не видели в них надобности: провинциалов спасали жарко натопленные бани, заговоры, бани, настои.
Понимая связь между санитарным состоянием города и эпидемиями, власть не раз пыталась издавать строгие указы, но они не исполнялись даже в Москве.
В 1709 году жителей столицы предупреждали, чтобы они «во всех улицах и в переулках навоз и мертвечину и всякой помет отчистили» и вывезли в дальние места, присыпав землей.
Торговцам рекомендовали носить белый фартук.
Но мусор продолжали выбрасывать на улицы, а во многие реки делали незаконные врезки для выброса нечистот. Результатом стали многочисленные эпидемии, когда приходилось сжигать целые дворы «со всем, что в оных есть, и с лошадьми и с скотом, и со всякой рухлядью». В 1719 году от оспы умер Петр Петрович, трехлетний сын первого императора от его жены Елизаветы. В 1730 году оспа забрала жизнь последнего мужского представителя династии Романовых по прямой линии — Петра II. Прививки от оспы стали делать только с конца 1760-х годов.
При отсутствии официальной медицины практиковали довольно странные обряды.
Так, матери посылали своих детей в праздничной одежде кланяться больным со словами: «Оспица-матушка, прости нас, грешных!»
Малярию называли «лихоманкой», «трясиной», «трясучкой». На севере были популярны обряды, когда человек подходил к дереву со словами: «Осина, осина, возьми мою трясину». Хинный порошок от малярии считался очень дорогим. Источники XVIII века подчеркивают огромный разрыв между медицинским обслуживанием привилегированных слоев и лечением простого народа. Но сознание за столетия мало изменилось — баней, водкой и чесноком предпочитают решать свои проблемы и многие современные россияне.
Павел Гнилорыбов
