Читать Часть 1: Мечтал только об одном: поесть и согреться
Читать Часть 2: Ручки-ножки на проводах
Читать Часть 3: Редкие крошки
Читать Часть 4: Крысиный обед
Читать Часть 5: Заворот кишок
Читать Часть 6: Мне нравилось, что я умирал
В жизни мне пришлось пережить много страшных моментов. Больше всего — в то время, когда работал водителем такси. В газете была такая рубрика «Журналист меняет профессию», и я на полгода пошёл в таксисты, а потом опубликовал серию очерков.
Самое страшное, что со мной было в жизни и врезалось в память, произошло со мной, когда мне не было ещё и трёх лет.
Мы шли по улице. Мама на минутку остановилась (то ли обувь поправить, то ли несколько секунд передохнуть, то ли какое-то объявленное, наклеенное на стене, решила прочесть). Недалеко от неё остановился и я.
И тут — непонятно откуда взялась (скорее всего, убежала от военных: всех собак в блокадном Ленинграде уже съели) — на меня накинулась огромная собака. Пёс повалил меня на землю (а может — дело было зимой — на снег) и жутко лаял.
Мама принялась отгонять собаку. Вокруг нас собрались какие-то люди. Собаку отогнали.
Я пытался маме что-то сказать, но не смог произнести ни слова.
Люди стали меня успокаивать. Чем больше успокаивали, тем громче я плакал.
Орал долго. Обессилел.
И наутро не смог произнести ни слова.
Я потерял дар речи.
Слышать всё слышу, а сказать ничего не могу, хотя до этого свободно говорил и о многом рассказывал.
Через несколько месяцев речь ко мне вернулась. Говорил с трудом, заикаясь. Хотел общаться легко, свободно, но не мог.
Заикался в детском саду.
Заикался в школе.
Помню, учительница спросила, кем я хочу быть.
Я ответил:
— Уч-чи-ите-те-лем нач-ч-ча-а-а-льн-ы-ных к-к-кла-а-а-ас-с-о-о-о-ов.
Учительница внимательно посмотрела на меня и, как понимаю, из лучших побуждений сказала:
— Тебе лучше подумать о другой профессии. Учитель не может заикаться.
Более или менее от заикания я избавился к шестому классу, а окончательно — лет в 16-17.
Что удивительно, в шестом классе я пошёл в драматическую студию, и весь текст спектакля, который мы ставили, знал наизусть и мог произносить не заикаясь.
Десятилетия прошли прежде, чем я научился не бояться собак. История эта отдельная, здесь о ней — конспективно.
Собак боялся панически.
При виде даже маленькой дворняжки застывал в оцепенении (мне когда-то объяснили, что если от собаки бежать, она за тобой погонится, а если остановиться, то она ничего тебе не сделает).
Иногда дело доходило до ступора.
Это странная сцена. Иду по улице и вдруг вижу лохматую болонку. И я застываю. Понимал, что это глупо, но сделать с собой долгие годы ничего не мог.
И только когда мне исполнилось 50 лет, понял: если возьму себе на воспитание крошечного щенка, бояться его не буду. Щенок вырастет, превратится в большую собаку, а я буду её любить, а пёс будет любить меня. Так и сделал.
Теперь собак не боюсь. Но всё равно каждый раз, когда вижу немецкую овчарку или слышу сильный собачий лай, память возвращает меня в блокадный Ленинград.
Читать Часть 8
Владимир Шахиджанян
