Тема смерти интересует и пугает одновременно. С одной стороны — это неизбежность, никто не будет жить вечно. А с другой стороны, пока ты жив, концентрироваться на смерти не хочется.
Олег Ефремов в фильме «Дни хирурга Мишкина» (1976)
Врачи сталкиваются со смертью чаще большинства людей. Начиная с первого курса университета мы ходим в «анатомичку», видим иллюстрации разных болезней. И грань между жизнью и смертью становится тоньше.
Быстро осознается человеческая хрупкость, приходит понимание, что «сломаться» в организме может все что угодно. И далеко не все мы в силах починить даже самыми современными методами.
А потом мы впервые видим смерть своего пациента. «Качаем» его, но без эффекта. Вспоминаем всю сердечно-легочную реанимацию, но она не помогает. Это яркое и трагичное воспоминание есть практически у любого врача, даже если сейчас он мало работает с тяжелыми больными. У меня несколько таких воспоминаний. Было такое, что приходилось реанимировать больных на приемном покое или прямо в палате отделения, просто потому, что ты проходил мимо в этот момент.
Далеко не всегда реанимация бывает успешной. Иногда «качаешь» тяжелого больного, заведомо зная, что не сможешь ничего сделать. Никакой надежды на чудо — ты просто делаешь свою работу. Потом поднимаешь глаза на часы, констатируешь время и идешь заполнять бумаги.
А еще смерть бывает долгой. Не такой, что случилась остановка сердца — и все. А растянувшейся во времени на дни и недели. Когда человек уже не приходит в сознание, постепенно ухудшается, но все равно живет. Врач видит, как ухудшаются жизненные функции, как становятся хуже анализы, состояние больного. Да, мы делаем все, что в наших силах. Но не всегда мы сильнее смерти. И от медленного ухода больных врачи выгорают не меньше, чем от внезапных смертей.
Из-за близости смерти у врачей особое к ней отношение. Кому-то оно может показаться странным или даже оскорбительным. Но смерть для многих врачей — обыденность. Это не значит, что мы зачерствели настолько, что ничего не чувствуем. К смерти невозможно привыкнуть, к ней можно только приспособиться. Научиться существовать и работать в непосредственной близости от нее. Я знаю, как может плакать специалист после того, как не смог вытащить человека «с того света». Но при пациенте или его родных говорить о смерти мы можем слишком спокойно, формально, отстраненно.
Кадр из фильма «Пьяный ангел» (реж. Акира Куросава, 1948)
Отстраненность, формальности — это адаптация. Это профессиональная деформация, которая есть практически у всех врачей. Это не делает нас плохими людьми. Это дает нам возможность дальше работать. И, возможно, не так сильно выгорать.
Не стоит требовать от врача эмоциональной вовлеченности в болезнь пациента. Если отдавать все чувства каждому пациенту, через несколько месяцев от специалиста не останется и следа. Только выгорание и желание уйти из профессии. Врачу нужна «холодная голова», чтобы принимать решения. Это не значит, что мы не сочувствуем боли и горю наших пациентов. Мы научились сострадать, но не погружаться в бурю эмоций.
Есть ряд специальностей, которые видят мертвых каждый день, например, патологоанатомы или судебно-медицинские эксперты. Для них труп — это объект исследования. Именно они устанавливают причину смерти, указывают другим врачам на их ошибки. Кстати, когда я училась, задумывалась стать патологоанатомом. Потому что это очень интересно — докопаться до причины смерти, узнать истину. Нужна логика, внимание и очень много знаний. Есть в работе со смертью свое мрачное очарование. Но потом все-таки меня потянуло к живым, и я стала неврологом.
Когда я училась на врача, нас не учили сообщать о смерти, не рассказывали, как нам самим реагировать на нее. Нам показывали, как предотвращать смерть, но не учили работать с ее неизбежностью. Это приходило уже с собственным опытом и с мудрыми советами коллег. Возможно, сейчас что-то поменялось и студентам рассказывают, как правильно переживать смерть и сообщать о ней. Это важно для пациента и его родственников, потому что правильно сказанная информация может помочь пережить горе. И это важно для самого врача, потому что работа со смертью быстро приводит к выгоранию.
Не получится зачерстветь до такой степени, чтобы никак не реагировать на уход человека из жизни. Даже если врач, как вам кажется, не сочувствует, когда сообщает плохие новости, поверьте, это не так. Внутри, скорее всего, буря эмоций. Но их никто не увидит.
Мария Минина
