Ещё не ходила в школу, когда довелось посмотреть фильм «Золушка». Принца играл артист Алексей Консовский. Влюбилась. Сейчас, когда фильм 1947 года показывают по телевизору, — влюбляюсь снова. Фильм этот раскрасили. Не знаю, стал ли он лучше. Отрадно, что нас, восхищённых этой кинокартиной, — много на свете. Иначе бы — в цвет не перевели.
Четверть века спустя, после первого просмотра, стояли мы как-то с друзьями в Доме кино. Там в советские времена актеры часто бывали. Даже очень и очень известные. Никто на них внимания особо не обращал. Дом был специфический, как и киностудии. В коридорах и фойе можно было встретить кого угодно — от лешего до Ленина. Некоторые артисты приходили на премьеры и просмотры часто, другие не появлялись совсем. Наша братия — киножурналисты паслись там гораздо чаще. Хотели быть в курсе новинок. Так и в тот вечер. Помню, кто-то из нашей компании отметил: «Консовский идёт. Что-то давненько его не видно».
Честное слово, у меня как-то вылетело из головы, что я давно уже — во-первых, взрослая дамочка. Во-вторых, не зритель, а как бы ценитель. В-третьих, что здесь не принято было пялиться. И т.д. Но всё это уже не имело ровно никакого значения. Один из приятелей, кажется, Слава из «Литературки», предложил: «Я писал про него. Пойдём, познакомлю».
В фильме влюблённые Принц и Золушка переносятся в волшебную страну. «Здесь можно быть только девять минут», — говорит он. Забавный, балованный мальчик, запускающий бумажных птичек в придворных, гордо закидывающий плащ мантии через плечо от обиды. С детства и на всю жизнь поверила, что только он, немыслимо красивый, и есть настоящий принц.
Рукопожатие Алексея Анатольевича было теплым. Мой приятель признался, что я его давняя-давняя поклонница. Узнать Принца в Консовском было сложно. Но на долю секунды, в глазах немолодого человека вспыхнул свет далёкого мальчугана. Трудно поверить, что когда актер играл принца, ему было уже за тридцать. Когда Алексей Консовский снимался в «Золушке» он был опытным актером, прошедшим школу Мейерхольда, Акимова. Может быть, от этого в давней послевоенной роли принца, кроме обволакивающего лиризма, столько самоиронии.
Мы проговорили эти девять минут. Волшебных минут. Как в любимой сказке. Я вслушивалась в голос принца. Голос был тот же. Как в давнем фильме. А я, тем временем, чувствовала себя опять той же малявкой, которой была когда-то. И снова верила в торжество добра и справедливости.
Татьяна Ивановна Лотис.
