Ко мне обратилась редакция журнала "Лидеры образования" с просьбой написать материал о Симоне Львовиче Соловейчике. Конечно, я согласился. Этого великого, замечательного и удивительного человека вспоминаю часто. Через две-три недели публикация появится в журнале. Правда, в чуть сокращенном виде. Для читателей нашего сайта предлагаю полный вариант.
В.В.
СКАЗОЧНИК ИЛИ РЕАЛИСТ
***
СОЛОВЕЙЧИКОВСКИЕ ПРОПОВЕДИ
Вы блестящий учитель, у вас прекрасные ученики
Он похож на Ганса Христиана Андерсена
Я часто представляю (скорее вижу, ощущаю) Симона Львовича Соловейчика идущим по пустынным улицам больших и малых городов.
Я знаю, что его нет в реальной жизни. Умер в 1996 году, прожив интересных 66 лет!
Но он остался. Я нередко слышу его голос - мягкий и спокойный, когда он рассказывает о лучших педагогах, резкий и взволнованный, когда он говорит о чиновниках, которые никак не могут помочь учителям, горестный и тихий, когда он вспоминает ушедших друзей и единомышленников.
Соловейчик. Какая несерьезная фамилия! Похожа на псевдоним юмориста.
Сима. Так звали его близкие. Странное мужское имя. Сокращенное от Симона. Но Симон (ударение можно на И, а можно и на О) звучит чуть выспренно, а Сима по-домашнему.
Вот он идет по городу... Кстати говоря, он редко сидел: дома, в кабинете, в гостях... Он все время двигался. Походка была торопливой. Он постоянно спешил, он вечно не успевал.
Он спешит по улицам города. Он направляется к тому, кто нуждается в его помощи.
Дождь. У него промокли старые ботинки, потемнело от воды потертое пальто. Он идет, вскинув голову, на ветру развевается его мокрые волосы (не помню его с хорошо причесанной головой), он нервно курит (курить он бросил за несколько лет до смерти, а так смолил невероятно!), он идет быстро, не обращая внимания на то, что попадает в лужи.
Он похож на Ганса Христиана Андерсена. Но тот гениальный сказочник, а Симон Львович гениальный реалист.
Он идет и думает: о том, какую статью написать, чтобы поддержать учителя, какую книгу купить для своих детей, как уговорить еще одного хорошего человека, чтобы он тоже занялся педагогикой. Он думает о том, как улучшить нашу жизнь, как полюбить другого человека, ибо он разделял формулу: легко полюбить все человечество, трудно одного человека.
Он обладал поразительной интонацией голоса - восхищенно-удивленной. Он умел удивляться.
Если опросить 70 миллионов взрослого населения нашей страны, то на вопрос, знаете ли вы Симона Львовича Соловейчика, утвердительно ответят не более 1-2 процентов. А может быть, и меньше. Он так и остался неизвестным? Невостребованным? Нет, он, к счастью, известен и востребован.
Уверен, даже на тех, кто никогда не слышал о Симоне Львовиче Соловейчике, он, удивительный человек, великий педагог, потрясающий публицист, хороший писатель, замечательный драматург, уникальный организатор, прекрасный отец, чудесный друг и просто хороший человек, положительно повлиял.
Попробую это доказать. Читайте и размышляйте.
Учение с увлечением
В 60-е годы у журнала "Пионер" имел большой тираж. Его с интересом читали дети и взрослые. Они не просто пролистывали страницы "Пионера", а вчитывались в каждую строчку рубрики "Учение с увлечением", как правило, не обращая внимания на то, кто автор публикации (кстати говоря, Симон Львович Соловейчик вел эту рубрику под псевдонимом).
Сколько же мальчиков и девочек (сегодня им уже по 40-50 лет) пытались учиться с увлечением. А теперь стараются научить этому своих детей.
Так сколько же? Думаю несколько сотен тысяч.
Учение с увлечением? Возможно ли это? Возможно.
Если учиться с увлечением, то лучше все запомнишь, прочнее станут знания, будет интереснее жить и с радостью захочется ходить в нелюбимую школу.
Спустя годы несколькими изданиями вышла книга С.Соловейчика "Учение с увлечением" - огромный вклад в педагогику. Если угодно, открытие в педагогике, имеющее практическое применение.
У газеты "Комсомольская правда" тоже был миллионный тираж. Лучшим подразделением в газете по праву считался "Отдел школ, вузов и науки". В нем около двадцати лет проработал Симон Львович Соловейчик. Не случайно именно в этом отделе трудились журналисты, внесшие большой вклад в развитие отечественной педагогики. На страницах "КП" защищались права школьника, поддерживались передовые учителя, велась борьба с бюрократическим подходом в народном образовании.
Любовь Иванова, Елена Брускова, Инна Руденко, Иван Зюзюкин, Зоя Крылова, Татьяна Снегирева, Татьяна Яковлева, Валерий Хилтунен, Юрий Щекочихин, Алексей Ивкин - все они считают себя учениками Симона Львовича Соловейчика. (Формально начальником С.Соловейчика, когда он пришел в газету, была Любовь Михайловна Иванова. Но и она говорила мне, что постоянно училась у него.)
Любопытный факт: многие, перейдя из "Комсомольской правды" в другие издания, продолжали заниматься проблемами школы на страницах "Литературной газеты", "Известий", на радио и телевидении, многие написали свои книги на педагогические темы.
Вместе с Алексеем Ивкиным (тогда Алексею было 16 лет, ныне он один из ведущих сотрудников в солидном издании) Симон Львович придумал газету в газете - "Алый парус", где отстаивались права детей на самостоятельность, где постоянно искали (и находили) талантливых подростков.
На страницах "КП" С.Л.Соловейчик опубликовал серии статей о педагогах-новаторах - Викторе Шаталове, Софье Лысенковой, Василии Сухомлинском, Евгении Ильине, Шалве Амонашвили и других.
Симон Львович полностью соглашался с Евгением Ильиным, который утверждал: "Мир будут менять не политики. Мир будем менять мы - учителя".
Подлинная педагогика - это всегда открытие. Чужой опыт повторить нельзя, но чужим опытом можно воспользоваться.
Так родилась педагогика сотрудничества. Методикой преподавателей-новаторов старались воспользоваться тысячи учителей. А у каждого учителя сотни учеников.
Вот и посчитайте, на скольких же людей прямо или косвенно оказал влияние Симон Львович Соловейчик.
На миллионы!
Учитель по сути своей не честолюбив, не тщеславен. Хорошие знания у учеников - это его награда, это результат его труда. А знают его или нет другие - это не так важно.
Я думаю, что мы до сих пор еще не оценили и не поняли всего влияния Симона Львовича Соловейчика на нашу жизнь.
Это великий человек. Не сомневаюсь, пройдет время, и выпустят его собрание сочинений, которое станет настольной книгой для каждого учителя и родителя. Туда войдет исследование, которое он проводил много лет, пытаясь создать правила педагогики, когда можно воспитать сердце, дух, ум, понимая цель воспитания, условия воспитания и средства воспитания. И знать, как можно воспитывать общением, сотрудничеством, сотворчеством.
Педагогика для всех
Об этом его книга "Педагогика для всех". Она полезна и организаторам народного образования, и родителям, и политикам. Без нее невозможно стать лидером образования.
Я помню очереди в кассы Центрального детского театра - многие хотели посмотреть спектакль, поставленный по пьесе Симона Львовича Соловейчика "Печальный однолюб".
Миллионы (заметьте, опять-таки миллионы) телезрителей присаживались к ненавистному ящику, чтобы послушать Симона Львовича, его рассуждения о воспитании, его советы, его рекомендации.
Сколько всего сделанного и созданного, но замечу, созданного не благодаря, а вопреки.
Академия педагогических наук, педагогическая пресса, нередко соответствующие отделы ЦК КПСС и ЦК ВЛКСМ травили Симона Львовича Соловейчика. Одни, потому что получали распоряжения: запрещать, не пущать, критиковать, изничтожать. Другие по собственной инициативе. Да-да, травили. По пять-шесть лет лежали в издательствах рукописи книг С.Л.Соловейчика - команда была дана такая: повременить с выпуском. Такая участь постигла книгу о Фрунзенской коммуне и о человеке, создавшем эту коммуны Фаине Яковлевне Шапиро. Рукопись этой книги подолгу лежала в "Московском рабочем", в "Советском писателе, в "Политиздате".
Симон Львович Соловейчик раздражал официальную педагогику.
Кто он такой?
Публицист, журналист? Где кандидатская или докторская диссертации? Где серьезные исследования? Какое он имеет право замахиваться на официальную педагогику, утвержденную во всех отделах ЦК КПСС? Что он там выдумывает и предлагает, как это такое может быть: детей надо хвалить, но нельзя ругать. Индивидуальное? У нас - коллективное. Мировоззрение ребенка? У нас единое мировоззрение - марксистко-ленинское!
А он продолжал любить школу, детей, родителей и учителей. Читал лекции, писал статьи, выпускал книги, а сам бедствовал. Некоторое время нигде не служил. Не получал зарплаты. А семья большая - жена и трое детей. Каково?
А он жил! Писал в стол. Охотно откликался на предложения выступить в Доме учителя. Я бывал на его лекциях, где он вел взволнованный разговор о месте учителя в этой жизни, о том, как полюбить самого отпетого ученика и как это важно - любить свое дело и не изменять ему.
Он никогда не изменял и себе.
Если я решил бы только перечислить все названия статей, книг, выступлений и мест, где Симон Львович читал лекции, мне не хватило бы и номера журнала. Он из числа тех, кого мы называем забытым ныне словом подвижник. А без этого невозможно развитие педагогики.
Я был знаком с ним с 1959 года. И всегда удивлялся силе его духа и работоспособности.
Первое сентября
Он написал несколько сценариев для телевидения и кино. Они были поставлены. Вместе с Владимиром Матвеевым он создал новую "Учительскую газету". Название осталось прежним - "Учительская газета", но она стала новой. То был период расцвета педагогической прессы.
А потом (в газету назначили нового редактора, старых сотрудников вытеснили) он создал свою педагогическую газету - "Первое сентября". Один девиз этого издания лучше всего говорит о его направленности и программе - "Вы блестящий учитель, у вас прекрасные ученики". Как бы хотелось, чтобы каждый учитель это понял и именно так относился к себе.
Появление газеты "Первое сентября" - это взрыв в педагогике. Все лучшее, все самое интересное, все спорное появлялось на ее страницах. Газета объединила вокруг себя единомышленников и стала явлением в нашей жизни.
О том, как рождалась газета, как была на грани развала (конечно, по финансовым причинам) можно написать роман. Но газета выстояла и выходит сегодня, после смерти Симона Львовича Соловейчика. Дело отца продолжает его сын - Артем Симонович Соловейчик. Учитель, воспитай ученика, имей последователей. Симон Львович воспитал достойного ученика.
В моей личной библиотеке все время пропадает книга "Час ученичества" Симона Львовича Соловейчика. Сборник очерков о лучших учителях.
Кто-то берет почитать и не возвращает. Я знаю, почему не возвращает. Взяли у меня, прочли сами, кто-то увидел у них эту книгу, попросил почитать... Около 100 экземпляров "Часа ученичества" таким образом из моего дома разошлось.
А сборник "Пушкинские проповеди"... Один экземпляр этой книги я спрятал подальше от глаз приходящих ко мне домой людей, ибо 40 экземпляров добровольно отдал почитать, в общем-то зная, что они не вернутся.
Печальный однолюб
Какой он был в жизни, Симон Львович Соловейчик? Печальный однолюб? Нет, не печальный. Романтичный. Влюбленный в педагогику. Не прагматичный.
Дачи не построил, машины не купил, в модной одежде не щеголял. Но и одновременно, как ни странно, прагматичный. Газету сумел организовать и дело поставить превосходно.
Он был добр и честен. Если что-то обещал, то всегда выполнял и помнил об обещанном.
Он превосходно знал классическую музыку. Бывая в консерватории, отдыхал. Великолепно писал о музыке. Его репортажами с одного из конкурсов имени П.И.Чайковского зачитывалась вся Москва.
Он был закаленным к неудачам. Он терпеливо ждал. Не получается сегодня - получится завтра. Не дают работать в Москве, поехал в Барнаул и три года проработал там.
Уже будучи знаменитым, известным, признанным среди педагогов и читателей, он все еще продолжал ютиться в крошечной квартире у ВДНХ. Там просто повернуться было негде. И в этой же квартире всегда еще кто-то жил из родственников и друзей, помимо жены и детей. С огромным трудом ему удалось получить трехкомнатную квартиру.
Подведем итоги.
Что сделал Симон Львович Соловейчик для педагогики? Открыл В.Сухомлинского, нашел педагогов-новаторов, родил свою теорию "Учение с увлечением", прочел тысячи лекций, провел сотни семинаров, опубликовал несчетное количество статей в периодике, организовал движение "Педагогика сотрудничества", поддерживал прогрессивных ученых, провел несколько педагогических опытом в пионерском лагере "Маяк", собрал и сплотил интересных литераторов, журналистов, ученых, сделав их своими единомышленниками, воспитал троих замечательных детей, выпустил более 20 книг миллионными тиражами, создал уникальную газету "Первое сентября" с приложениями по многим предметам.
И все это за одну жизнь. И все это при стесненных материальных условиях, порой граничащих с бедностью.
Что ему помогало?
Сила духа. Вера в собственное "я". Отсутствие конформизма. Образованность - он закончил с отличием филологический факультет московского университета. Ему всегда самому было интересно учиться.
И сам он учил удивительно. Каждый год выступал перед моими студентами на факультете журналистики МГУ. Говорил с ними по три-четыре, а иногда и по шесть часов.
Он умел внушать, обладал этим даром. Любая фраза, произносимая им, имела неповторимый оттенок, становилась особой. Рассуждал ли он о том, почему человек должен учиться, убеждал ли в том, что с врагами нужно не бороться, а утверждать свое, что зло необходимо побеждать, утверждая добро. Призывал ли к отказу от ненависти, мстительности... Все это запоминалось с первого раза. Почему? А потому, что он произносил это с особой интонацией, влюбленно общаясь со своими слушателями. Влюбленно! Он верил в то, что произносил, и сам жил по своим законам добра и справедливости.
Мне не хотелось бы, чтобы у читателя создался благостный образ Симона Львовича Соловейчика. Иногда он был непредсказуем. Мог взорваться, разозлиться.
Бывали ли у него ошибки? Конечно, бывали. Я помню, как он нашел одного поэта. Сколько сил он потратил на это юное дарование, сколько нервов! Несколько лет ушло у Симона Львовича на то, чтобы как-то помочь поэту проявить себя. Не получилось. Поэт так и не состоялся. Ни как личность, ни как поэт.
А сколько времени зря ушло на споры с главными редакторами ряда изданий!
А сколько раз Симона Львовича обижали чиновники, которые вели себя по отношению к нему гнусно, подло. При встрече обещали помочь, а как только за Соловейчиков закрывалась дверь, брали телефонную трубку, звонили главным редакторам и приказывали: Соловейчика не печатать, имя его не упоминать, контакты не поддерживать. Нынешнему молодому человеку это трудно понять. Разве можно так вести себя? Люди старшего поколения поймут правильно. Подобный звонок (именно звонок, чтобы не оставлять следов, никаких письменных подтверждений) из отдела науки, школ и вузов ЦК КПСС немедленно принимался к исполнению.
Да, конечно, он был оптимистом. Играл с детьми и расслаблялся. Встречался с друзьями и отходил от грустного. Шел в консерваторию и, погружаясь в музыку, временно забывал о невзгодах.
Он любил жизнь, боготворил учителей и понимал детей. К сожалению, многие его не понимали.
Заканчивая, еще раз повторю, ибо в педагогике все надо повторять два-три раза, чтобы тебя правильно поняли: я верю, что выйдет собрание его сочинений, куда войдут его статьи, записки, письма, стенограммы лекций, книги ("Учение с увлечением", "Педагогика для всех", "Печальный однолюб", "Ватага "Семь ветров", "Фрунзенская коммуна", "Отчаюха", "Мокрые под дождем", "Книга про тебя" и другие), воспоминания о нем. И мы получим поразительную энциклопедию по воспитанию и образованию, впрочем, процесс этот - воспитания и образования - настолько взаимосвязан, что одно нельзя рассматривать в отрыве от другого. Вы согласны?
Кто он, Симон Львович Соловейчик? Писатель, журналист, общественный деятель? Да. Но прежде всего он педагог, который учился у лучших учителей и потом передавал эти знания другим. Он и ученый - он сделал немало открытий. Именно в педагогике. Повторюсь: он родил педагогику сотрудничества, он открыл многие аспекты взаимоотношений учителя и ученика, родителя и ребенка.
Много ли времени он занимался воспитанием собственных детей? Нет, не очень. Не успевал. Но его сын, Артем Симонович Соловейчик рассказывал мне:
- Ложусь спать и вижу: пробивается плоска света внизу двери комнаты отца. Просыпаюсь и снова вижу эту полоску. Это полоска света меня больше всего и воспитывала.
Потом, помнится, Соловейчик написал целую статью о том, как воспитывает полоска света, о том, что самое убедительное - это личный пример, о том, что можно не говорить с детьми о взаимопонимании, но его достичь.
Для всех нас сегодня труды Симона Львовича Соловейчика не полоска света, а сильный и яркий луч, помогающий каждому понять школу, детей, себя, жизнь.
Владимир Владимирович Шахиджанян
P.S. А чтобы лучше представить Симона Львовича Соловейчика, расскажу историю нашего знакомства. Назову ее
"Сосиски с горошком"
Тридцать семь лет назад, в 1959 году (как давно, как недавно это было) я познакомился с журналистом "Комсомольской правды" Симой Соловейчиком.
Я работал тогда, как уже писал, старшим вожатым в 91-й школе Ленинграда. Школа у нас была удивительная, потому Соловейчик и приехал к нам.
Людмила Борисова, Игорь Иванов, Фаина Шапиро (знаменитые педагоги города) - все они волновались перед предстоящей встречей и в один голос твердили, чтобы я вел себя с известным журналистом прилично. "Комсомольскую правду" в Ленинграде ценили и боялись. Про самого Соловейчика тогда мало кто знал, но его публикации в журнале "Пионер" запоминались.
И вот он приехал. Через две минуты после знакомства мы перешли на "ты". Я быстро привык к его несколько странному имени - Сима. Тем более он сам попросил называть его так. Признаюсь, в то время мне нравилось всех называть на ты и по имени. Очень нравилось.
Мы долго гуляли по городу и обсуждали тему: пионерский вожатый - это политический работник или мальчик на побегушках?
Симон Львович показался мне очень взрослым, очень добрым, очень внимательным, очень знающим и очень богатым.
Мне 19 лет, ему под 30.(Взрослый дядька!)
В первый же день знакомства мы пошли в школу, где работала вожатой Людмила Борисова. По пути зашли в книжный магазин, и он купил себе и мне несколько хороших книг.(Добрый!)
Меня он слушал не прерывая, часто задавал уточняющие вопросы: как проводятся сборы, верно ли, что интересно проходят советы дружины, правда ли, что школьники зарабатывают много денег, и мы три раза в год ездим в Москву, Таллинн? Правда ли, что в каждом отряде есть пионерский вожатый из студентов? Потом об этом же он выспрашивал у ребят. И никого не прерывал. (Внимательный!)
Сима много рассказывал о Москве, о музыке, кино, истории и литературе. Говорил эмоционально, как бы сам удивляясь: вот как все в жизни интересно.(Знающий и образованный!)
А почему богатый?
За несколько часов до его отъезда мы шли по Невскому и говорили.
- Ты хочешь есть? - вдруг спросил он, видимо, заметив, какие взгляды я бросаю на лотки с пирожками. И тут же, не дожидаясь моего ответа, добавил: - Я очень. Пойдем поедим!
Мы зашли в сосисочную недалеко от Московского вокзала.
У меня не было ни копейки. А есть я всегда хотел. Сели за столик, ожидая официанта. На столе стояли тарелка с хлебом и горчица.
- Хлеб с горчицей, - сказал Сима, - это хорошо. Намазал кусок хлеба горчицей и начал есть. Я последовал его примеру. Он один кусок съедает, я - два.
Подошел официант.
- Ты сосиски с чем хочешь: с гречкой, горошком, кукурузой? - спрашивает у меня Сима.
- Да я не очень-то есть хочу. Просто посижу.
- Нет, - сказал Сима, - я же вижу, ты хочешь есть. Давай договоримся: берешь сосисок столько, сколько хочешь.
Я молчал. Как сказать, что у меня нет денег?
- Так, - сказал Сима, - давай договоримся: ты нам пишешь статью, мы ее публикуем. Ты получаешь гонорар - он равен твоей месячной зарплате. (Вожатые в то время получали 450 рублей, что соответствовало 45 рублям после реформы 1961 года.) Я через месяц приеду в Ленинград проводить диспут о призвании, мы пойдем с тобой в сосисочную и повторим ужин, а заплатишь ты. А сегодня плачу я. Договорились?
Нам принесли сосиски с горошком. Я мгновенно проглотил свою порцию.
- Хочешь еще? - спросил Сима.
(В детстве я просто обожал сосиски с горошком. Помнится, мечтал: вырасту, начну зарабатывать - куплю себе сосисок с горошком, сколько смогу съесть. Но вожатских денег на воплощение мечты не хватало. А тут, пожалуйста, ешь, сколько хочешь. И я ел.)
Так он спрашивал десять раз, и десять раз я кивал головой, и десять раз официант приносил для меня сосиски: с горошком, кукурузой, гречкой, макаронами, картофельным пюре. Симе хватило одной порции.
Через час мы покинули сосисочную. Я провожал Симу на Московский вокзал. Дышалось тяжело. Шел еле-еле...
Прошло несколько дней. Мне позвонила Инга Преловская, заведующая корпунктом "Комсомольской правды" (потом она работала в "Известиях"), и попросила срочно приехать и прочесть гранки моей статьи - "Политический работник... или мальчик на побегушках?", где я размышлял на тему, которую мы обговорили с Симой Соловейчиком.
Когда я вошел в комнату корреспондентского пункта, там, кроме Инги Преловской, было еще два человека - фотограф Геннадий Копысов (он снимал для "Огонька") и журналист из "Комсомолки", фамилии его не помню.
Я прочел свой материал. Расписался. И не ухожу.
Журналист спросил, кто прислал материал на визу. Узнав, что от Соловейчика, оживился и начал рассказывать о нем. Речь свою сдабривал матом.
- Соловейчик! Вы... представляете... Он на этих... пионеров, на... вожатых, на таких странных... чудиков все в командировках тратит, а у самого... бывает, что нечем заплатить за чай в поезде. Он с Ленинградского вокзала пешком домой идет, нет денег на метро.
