21 апреля Вячеслав Полунин перестал быть худруком питерского Цирка на Фонтанке, будучи отправленным в почетную ссылку «на повышение» в компанию Росгосцирк: там он возглавит некую новую программную дирекцию. Какую-то. Неважно. Должность худрука упразднена (может быть, пока), но и без худрука вполне себе справляется с цирком его директор Михаил Смородкин. С ним-то мы и обсудили прошлое и будущее старейшего в стране стационара Чинизелли (он же Цирк на Фонтанке). Профессиональных менеджеров в цирке не так много, а на носу — выборы нового гендиректора Цирковой компании. Пора бы задуматься о кандидатурах.
— Михаил Андреевич, что хорошего случилось во время полунинского правления в Цирке на Фонтанке?
— Сложно сказать, что хорошего... Могу сказать, что ему помешало прижиться здесь. Он человек с проевропейскими взглядами и пытался привнести в российский цирк «новые веяния», но цирк — это консервативное, замкнутое пространство. Полунину было сложно внедрить сюда эти «веяния». Причем системы в его взглядах не было никакой. Возникали спонтанные идеи, но самое интересное, что к их реализации он не переходил. Фонтанировал обильно и часто, а дальше... ничего не двигалось. В лучшем случае все затухало на этапе первоочередной траты денег... короче говоря, ни одна его идея не дошла не то что до результата, но даже до середины процесса.
— Сколько он проработал?
— Ровно три года.
— И три года ушло на то, чтобы понять, что его идеи не доходят до конечного результата?
— Видимо, просто ждали даты истечения контракта.
— Важный момент: вы не просто как директор, но уже как личность в цирковом деле, выступаете за присоединение «Фонтанки» к Росгосцирку или Питер должен существовать сам по себе (напрямую подчиняясь Минкульту, как сейчас)?
— Моя позиция такая: присоединение к Росгосцирку имеет глубокий смысл, потому что когда-то это был единый конвейер Союзгосцирка, который успешно работал. Но сегодня система находится в таком состоянии, что присоединение несвоевременно.
— Вопрос, вытекающий из предыдущего: «Фонтанка» должна быть цирком прокатным или постановочным?
— Понятно, что вопрос надо задавать учредителю — Минкульту, но столь значимый цирк в культурной столице России должен сам что-то производить, а не просто прокатывать.
— Ваш цирк может быть самоокупаемым?
— Да даже стыдно говорить, если мы не будем зарабатывать деньги сами. Этот цирк, разумеется, прибыльный, и тут нет никаких вопросов. В городе 7 миллионов живет — это не проблема. Даже сейчас, работая в режиме прокатной площадки и ничего не производя, мы уже выходим в прибыль без вопросов.
— У вас шла программа с участием Олега Попова, так вот пресса зафиксировала в какой-то момент не очень полные залы...
— Это было тогда, когда из-за гриппа были сдвинуты школьные каникулы, и мы немного промахнулись: пару раз действительно было пустовато.
— А так гастроли Попова прошли с успехом?
— Я не могу назвать это успехом, потому что мы сделали дорогие билеты, а билеты были следствием дорогой себестоимости программы. Была установка у Росгосцирка — «нам нужен Олег Попов», а к Попову, понятно, добавили хорошие, дорогие аттракционы. На цене билета это не могло не сказаться...
— Впервые в истории российского цирка у Эдгарда и Аскольда Запашных получилось сделать в Москве на Вернадского репертуарный цирк — идет сразу несколько спектаклей. Как думаете, хорошо бы это сделать на базе «Фонтанки»?
— Чисто теоретически можно, но у нас для производства собственных спектаклей не хватает внутренних площадей. Закулисная часть очень маленькая, и есть идея просить губернатора передать нам заброшенную электрическую подстанцию, которая стоит буквально на заднем дворе. Давно идут баталии вокруг нее. Если нам подстанцию передадут, то руки будут развязаны: появятся производственные площади, репетиционный манеж, дополнительные помещения для животных, для артистов, для музея...
— Без подстанции говорить о репертуарном цирке невозможно?
— Это просто исключено. Сейчас мы можем принять программу максимум до 90 человек, да и их некуда девать — артисты сидят в офисных кабинетах.
— Возле вас машину не припаркуешь...
— Эту проблему решить невозможно: мы расположены в историческом центре, и этим всё сказано. Извините, Петр Первый не предполагал, что у нас будет столько авто. Это нужно принять как данность и приезжать на такси. Парковки строить негде.
— Цирк после ремонта запустили: прошла программа Попова, дальше военная программа Марчевского к 9 мая, — зритель уже понял, что в Питер снова пришел свой цирк?
— Ажиотаж был большой, когда мы открылись, торить дорожку не надо, никто ее не забыл.
— В отличие от Москвы в Петербурге гораздо больше иностранных туристов. Вы ощущаете их присутствие в цирке?
— Иностранцы ходят, но потока нет. Это объясняется тем, что в Петербурге много топовых мест, которые туристы выбирают заранее, еще до того, как сюда прилететь. Вот еду я на неделю, мне обязательно надо посетить Эрмитаж (это один день), потом Петропавловскую крепость (еще день), фонтаны в Петергофе (два дня)... так что цирк не попадает в топ-7 главных достопримечательностей.
— А надо ли Цирку на Фонтанке пытаться влезть в топ-10?
— Конечно, надо.
— А как? Чем заманить? Тигром на афише?
— Я бы занялся не рекламой, а продуктом. Сначала нужен качественный продукт, привлекательный для туриста. Стандартный дивертисмент неинтересен уже даже нашему зрителю. А вот дальше этого туриста надо готовить еще на стадии, когда он только собирается в Питер, сидя у себя в Париже, Пекине, Токио. Именно там, а не здесь, ему надо закладывать цирк в план посещений.
— При Полунине часто возникала тема «цирка без животных»...
— Российский цирк невозможен без животных. Приведите ребенка на представление: без зверей он будет, мягко говоря, отвлекаться. Дрессура — это черта русского цирка, это наш почерк, передаваемый из поколения в поколение. Наша визитная карточка. Глупо от этого отказываться со всех точек зрения, в том числе с экономической: подойдите к кассам и послушайте, о чем люди спрашивают. «Какие в программе животные?». Вот и сейчас в программе «Салют Победы» в режиссуре Анатолия Марчевского примет участие конно-балетный театр Тамерлана Нугзарова...
