Выпуск N 29 от 30 июня 2002
08.03.02
Все повторится.
Чуть приподнявшись с постели, обреченно посмотрела на часы, потом перевела взгляд на ванильные тюльпаны, лежащие на подушке, потом на трезвонящий телефон. "Да, да, спасибо, сплю еще, да, 1.30, да, иди ты к черту..." - бросаю трубку и поворачиваюсь к тюльпанам. Действительно, ванильные, светло-желтые с бархатной каймой по краям бутонов... Но спать хочется. Потом было семейное торжество, привычное и расписанное по нотам. Все знают, когда надо смеяться, когда встать с бокалом в руке, когда задуматься о мимолетности бытия. Праздник получился тусклым: зятя уволили, недавно умерла дальняя родственница, маленького ребенка кладут в больницу. Победила мамина правда: в первую очередь надо думать о благополучии детей, а потом уже а карьере и деньгах. Было безумно скучно, отрывая взгляд от праздничного стола, я смотрела нетленную картину "Унесенные ветром". Среди бесед, входящих в жанр обязательных в этот вечер, на мою участь пришелся бабушкин монолог "Знай себе цену", который пересыпался воспоминаниями о моих знакомых трехгодичной давности. Наверное, боится, что я замуж собралась, подумала я. На свадьбе моей сестры дядя мне предсказывал замужество на первом курсе, насколько я помню. Думаю, не сбудется. Вечером разбирала подарки и недавно полученное наследство: дореволюционные книги, прижизненные издания классиков, старинные открытки, фарфоровый охотник, которого прадедушка привез с первой мировой войны. Больше всего мне понравились польские открытки: молодая полячка, стыдливо прикрывающая рот рукой, панночка, несущая кувшин. Были здесь и совсем антикварные американские рельефные открытки двадцатых годов, и французские, и австрийские поздравительные карточки начала века. Я перебираю эти затертые картонки с наивными вензелями на обороте и думаю, что никак люди не меняются... те же отношения, те же переживания и тревоги, те же радости и то же наивное долгожданное счастье, признание в любви, ожидание встречи. Все повторится.
09.03.02
Папин хлам.
Я проснулась под щекочущий шорох бумаг. Оказывается, мой папа разбирал свой архив, и что-то собирался увезти в гараж. Нереальность и абсурдность этой фразы вы бы ощутили, если бы знали моего папу. Это такой человек, который никогда ничего не выбрасывает. Он хранит все, что можно и нельзя... вырезки из газет, значки, флажки, вымпелы футбольных команд, коробочки, склянки, старые инструменты, хирургические нитки, всего я перечистить не в силах. По-моему, все эти вещи могут занимать мальчишку, а не взрослого человека...
В его ящиках можно найти мамину записку из роддома с просьбой принести минеральной воды, дедушкин диплом об окончании медучилища, польские открытки с первой мировой войны, брошюру под названием "Христос - не еврей" и еще много других занятных вещей, которые папе никогда не пригодятся. Но перебирая весь этот хлам, папа то и дело прибегал на кухню, где торопился рассказать о судьбе этой баночки из-под чернил или об этом журнале, где было напечатано последнее интервью Бродского. Мама в свою очередь припоминала, сколько ссор случалось по вине какой-то вырезки расписаний футбольных матчей киевского Динамо за 84 год... Я очень хорошо понимала папу, когда мне было лет 7. Я и сама коллекционировала марки, календарики, пробки из под бутылок, обертки от жвачек, засушенных бабочек и пузырьки из-под лекарств. Но мне было семь лет, а ему тогда 38...
То и дело папа забегает ко мне в комнату и предлагает крайне незаменимые вещи: деревянную линейку 60 см, фотокарточки актеров, 10 штук русско-финских разговорников, журнал "Студенческий меридиан" 77 года выпуска... Хотя это оказался очень занятный журнал... первая страница поздравляла уважаемого секретаря ЦК КПСС с юбилеем, в который веселится и ликует весь советский народ. Дальше читать не захотелось, и я села писать курсовую.
Я вообще заметила, что мои родители начали посвящать свой досуг каким-то странным вещам... папа целует пожелтевшие краешки бумаги, мама делает чудо тесто из Израиля, которое исполняет любое желание, да и я сама вымачиваю в ванной полуметровые розы и жду, когда же зазвонит телефон... Ведь он же зазвонит...
10.03.02
Тянучка.
Наверное, весна шагает по планете. Какое-то нежданное солнце, просевший снег, улыбки прохожих, как арбузные корки, и грязные машины, поблескивающие цветными боками. К вечеру пошел дождь, но какой-то мягкий и как будто теплый. Хотелось смеяться и не хотелось ни с кем ссориться. Сегодня я узнала, что сливовый чай пахнет миндалем, а лица пассажиров в электричках могут быть сжаты в кулаки. Разговаривала с папой о призвании. Он выдвинул теорию о предпочтении одной из двух шкал... ценностной и ценовой. То есть при выборе работы человек руководствуется именно этими критериями... или ему важно, 200 или 300 долларов он будет получать, или тем, сможет ли он реализовать свои творческие способности и следовать своим ценностным ориентирам. День прошел гулко, пыльно, без потрясений, как и подобает весеннему дню.
11.03.02
Пепельное чучелко.
Оказывается, Света живет на краю света. Между химическими полигонами и заброшенным совхозом. Знала, что не надо к ней ехать. Но уж больно она человек хороший... Фанатично помешана на журналистике, идеал, кумир и объект обожания - Вячеслав Грунский. Я первый раз видела кассеты, на которые записывают выпуски новостей. Но новости не абы какие. А новости только с этим непонятным мужчиной, замызганным дагестанской пылью и закопченным афганским солнцем...
Домой возвращалась страшно. В небе, казалось, уже жгли зимнее чучело и снег в виде сизого пепла, кружился, подхватываемый вздохами неба. Очень холодно. Я в тоненькой курточке, маленькой юбке, которую не разглядеть из-под куртки и апельсиновых колготках. Расстояние от автобуса до дома преодолевала, распевая гаммы, чтобы не стучали зубы. Каждый мой шаг отдавался в голове монотонным музыкальным перебором вниз по октаве. Когда я пришла домой, апельсиновыми оказались не только мои колготки. Но и все тело. Я долго стояла под душем, чтобы моя кожа приобрела естественный цвет. Мама мое настроение поняла с порога, поэтому предпочла со мной не общаться, а молча поставила чашку с чаем и ушла спать.
Ваша А.И.Шевелева
