Конечно, красиво было бы написать: от слов журналиста Красовского, предложившего топить и сжигать украинских детей, вздрогнул памятник в Трептов-парке в Берлине. И это было бы даже правильно, но не главное. Главное – в другом.
Собственно, напоминанием о памятнике русскому солдату можно и закончить моральное осуждение Красовского. Наш солдат держит в одной руке меч, а другой рукой прижимает к груди немецкую девочку – спасает вражеского ребенка. Спасает. Ну, какие тут еще слова нужны?
Разве что о том, что Красовский – болен. Он и сам в этом признается, в своей попытке извиниться и оправдаться: «Ну бывает так: сидишь в эфире, тебя несет. И ты не можешь остановиться». Это зависимость. Шопоголики, например, тоже не могут остановиться, - тот же самый механизм.
Красовский сделал шикарный подарок украинской пропаганде. Это ведь вам не фейк про Бучу, это на главном идеологическом телеканале России (а значит – государство одобряет) призывают уничтожать украинских детей. Как иметь дело с русскими, если они нелюди? Мгновенную реакцию Следственного комитета России, который тут же организовал проверку высказываний Красовского, идеологам украинского нацизма можно будет и не замечать.
Но это им можно не замечать.
Главное – что реакция СК последовала незамедлительно. Это для нас самих, а не для кого-то еще, крайне важно. Дело даже не в примерном наказании Красовского, а в обозначении уже внутренних красных линий. Украинские дети – наши дети. Пусть дурно воспитанные, испорченные взрослыми. Но наши. Нас могут расчеловечивать, но мы расчеловечиваться не можем.
Потому что, если это произойдет – памятник в Трептов-парке не просто вздрогнет. Он рассыплется.
Дмитрий Попов
