В преддверии столетия со дня рождения (28 ноября 1915 года) Константин Симонов вернулся в журнал «Новый мир», который он возглавлял с 1946-го по 1950-й и с 1954-го по 1958 год. В 7-м и 8-м номерах журнала напечатаны выдержки из его переписки с родителями в военные годы «Дорогие мои старики». Публикацию подготовила дочь писателя Екатерина Симонова-Гудзенко.
«Дорогим старикам» было немногим за 50, но в те годы это уже был солидный возраст, хотя в ополчение брали и 55-летних. Дело, однако, не в этом, а в том, что, по свидетельству сына:
Ни страха в письмах, ни тоски,
За всю войну — ни слова…
На войне Симонов был военным корреспондентом, побывал на всех фронтах, печатался преимущественно в «Красной звезде». Его родители находились в эвакуации в Перми (тогда — г. Молотов). Мать — в девичестве княжна Оболенская, отец — генерал-майор, участник Первой мировой войны, (последние данные о нем относятся к 1920–1922 гг.). Отчим Константина Михайловича — Александр Иванишев, за которого мать вышла замуж в 1919 году.
Судя по переписке с сыном, княжна Оболенская не лишена дара слова. Чего стоит хотя бы ее описание города, где они с мужем жили в эвакуации: «Пермь — город своеобразный, большой, крепко сбитый из серых бревен, с прямыми улицами, город без улыбки. Такие же люди — порой скопидомы, трудные и неудобопонятные, но с большим чувством собственного достоинства».
В одном из писем мать сообщает сыну, что их общий знакомый радуется: «Ты проходишь благополучно мимо смертельных опасностей. Иначе и быть не может. Если так ждут и любят — женщина и мать».
О женщине чуть позже, а пока позволю себе немного отвлечься на факт личной биографии. В 9-м классе меня обуяла безумная страсть к сцене, и, дозвонившись невероятным образом до знаменитой актрисы Малого театра Веры Николаевны Пашенной, я пришла по ее приглашению к ней домой и оглушила стихами Симонова «Убей его». Стихи длинные, и, по-моему, Вера Николаевна с трудом дождалась конца:
Сколько раз увидишь его,
Столько раз его и убей!
И вот читаю сейчас письмо Симонова матери, помеченное августом 1942 года: «Написал около 600 строк новых стихов, из которых напечатано только одно под названием «Убей его». Сегодня эти стихи звучат устрашающе. Но в 42-м они наверняка воспринимались иначе, появившись почти одновременно со статьей Эренбурга «Убей немца», которая и заканчивалась приблизительно так же: «Нет для нас ничего веселее немецких трупов». Симонова вид вражеских трупов не веселил, но и он в те месяцы считал долгом разжигать ненависть к немцам.
В одном из писем Симонов признается, что после распоряжения редактора «Красной звезды» отправиться в Сталинград в нем «что-то дрогнуло. Кажется, я испугался поездки». Поездка, разумеется, состоялась. Позже, в 1943 году, получив отпуск, чтобы закончить повесть «Дни и ночи», Симонов вспоминает: «Большинство писателей было на фронте и третья часть их — больше 300 человек — к тому времени уже погибли… Некоторые говорили, что хотят уехать на фронт, некоторые действительно уезжали. И в этом был нравственный климат воевавшей не на жизнь, а на смерть страны».
Переписку с «дорогими стариками» Симонов редактировал сам, и весьма нелицеприятно. В предисловии он замечает, что мать хоть сильно преувеличивала его достоинства, но и сурово осуждала то, что ей приходилось не по нраву. В первую очередь это относится к легендарному стихотворению «Жди меня». Мать кровно обиделась на строки: «Пусть поверят сын и мать в то, что нет меня…» Обиделась настолько, что переиначила стихи сына. Читать эту нескладицу неловко. И тем не менее: «Они, мой друг, нехороши, твои слова про мать».
О создании этого стихотворения рассказала дочь Симонова и Валентины Серовой Мария: «Оно было написано в начале войны. В июне-июле отец как военкор был на Западном фронте, а в конце июля ненадолго оказался в Москве. И, оставшись ночевать на даче у Льва Кассиля в Переделкине, вдруг в один присест написал «Жди меня». Печатать стихотворение он сначала не собирался, считая его слишком личным, и читал только самым близким. Но его переписывали от руки, и когда один из друзей сказал, что «Жди меня» — его главное лекарство от тоски по жене, Симонов сдался и решил отдать его в печать. В декабре того же 1941 года «Жди меня» опубликовала «Правда», а в 1943-м на экраны вышел одноименный фильм, где мама сыграла главную роль».
В письмах «дорогим старикам» Симонов предстает любящим сыном, заботливым и чутким отцом (его сын Алеша от жены Евгении Ласкиной родился в 1939 году), человеком, готовым всем помочь, при этом бесстрашным и справедливым. Из письма матери от 16 марта 1943 года: «Я на короткое время уезжал под Вязьму… Видел я в эту поездку много печального, много сожженных деревень, много человеческого горя и страданий. Иногда так устаешь от этого бесконечного горя, которое видишь в отбитых у немцев местах, что порою хочется закрыть глаза, чтобы ничего не видеть».
Уже в годы войны вышли повесть «Дни и ночи» и два сборника стихов «С тобой и без тебя» и «Война». О первом бытует легенда, что главный читатель страны т. Сталин рекомендовал издать его в двух экземплярах — для автора и предмета его страсти. Тут мнение вождя совпало с материнским, которая ставила в вину сыну, что «он выносит на суд то самое интимное, что обычно люди сохраняют для себя самого и для той, которую любят». К счастью, у сборника нашлись и другие читатели: ни один поэт в то время не имел такого оглушительного успеха.
В послевоенные годы настала очередь симоновской прозы, которая без его фронтовых странствий вряд ли бы состоялась. Первый роман Симонова «Товарищи по оружию» увидел свет в 1952 году, спустя семь лет вышли «Живые и мертвые». После пьесы «Четвертый», поставленной театром «Современник» в 1961 году, Симонов выпускает роман «Солдатами не рождаются», затем «Последнее лето» (1970–1971).
Переписка военных лет интересна нам и потому, что в те годы, когда «до смерти четыре шага», люди раскрываются с предельной полнотой. За строчками симоновских писем видна личность, несомненно, совестливая, справедливая, остро чувствующая добро и зло, истину и ложь. Но, вероятно, было в нем что-то еще, ускользающее от нашего внимания, а возможно, и от него самого. Иначе откуда в нем столько противоречий? Собственно, он, как и почти все мы, пережившие советскую власть, сотканы из праведных порывов и малодушия.
После войны Симонова направили во Францию с довольно скользким поручением: уговорить вернуться в СССР Ивана Бунина, Надежду Тэффи и Бориса Зайцева. Симонов провалил задание. Говорят, Валентина Серова, которой Бунин был очарован, шепнула ему, какая участь может ожидать его на родине.
Симонов дважды возглавлял «Новый мир». Первый раз, по мнению такого непримиримого критика, как Лидия Чуковская, вел себя более или менее прилично. Второй раз принес ему позор: в 1956 году Симонов отказался печатать «Доктора Живаго» Бориса Пастернака. Мало этого. На счету нашего героя участие в кампании против «безродных космополитов», в погромных собраниях против Зощенко и Ахматовой. В 1973 году Симонов подписал письмо советских писателей, осуждавших антисоветскую деятельность Сахарова и Солженицына.
Но с другой-то стороны. При его содействии в читательский обиход вернулись Ильф и Петров, вышел роман «Мастер и Маргарита». Благодаря его заступничеству была напечатана повесть Вячеслава Кондратьева «Сашка». С его помощью была организована первая посмертная выставка Татлина. Он принимал участие в кинематографической судьбе Алексея Германа, десятков других кинематографистов, художников, литераторов. Будучи человеком душевным и отзывчивым, отвечал на тысячи писем, ходатайств, прошений: те, по которым были приняты положительные решения, собраны в десятки томов и хранятся в ЦГАЛИ — с надписью «Все сделано».
По мнению критика Владимира Еременко, Симонов «в конце жизни будто бы каялся за свой конформизм, замаливая грехи молодости, когда он слишком ревностно выполнял волю высоких партийных инстанций».
Константин Симонов скончался 28 августа 1979 года. Согласно его завещанию, прах его развеян над Буйничским полем под Могилевом, где он чуть не погиб летом 1941-го. Незадолго до кончины он писал: «Я не был солдатом, был только корреспондентом, однако у меня есть кусочек земли, который мне век не забыть, — поле под Могилевом». На краю поля стоит огромный валун, на котором выбиты годы его жизни: 1915–1979.
Ольга МАРТЫНЕНКО
