С детства я мечтал взглянуть на себя глазами другого человека.
Совсем в детстве, на тихих зорях, меня просто удивляло, что я отражаюсь в зеркале. Что есть как бы два меня. Наверное, в какой-то период желание взглянуть на себя было вызвано мнительностью. Это свойственно многим подросткам. Сейчас всполохами иногда возникает желание услышать себя из другой системы ценностей, чтобы аргументированно с собой поспорить.
Внутренний критик — это не то. По крайней мере, у меня. Он не разумен, это просто сгусток страхов и комплексов, и он не хочет меня слушать, всё говорит, говорит...
Думаю, оттого я порой бываю такой болтливый. Меня посещает внутренний критик, и я разговариваю с ним. Он может посетить меня даже во вполне материальной оболочке, в обличии человека, например. Какой-то мой приятель может нести в себе, в своём поведении, осколок моего внутреннего критика, и я буду разговаривать не с ним, а с этим осколком, моей проекцией.
Собака может нести с собой моего внутреннего критика. Залает, зарычит — и я устыжусь своей пугливости. Бросится облизывать - вспомню, что я почему-то не расположен к нежности. Могу казаться чёрствым, а чтобы таким не казаться, буду компенсировать этот недостаток в речи, в самом отношении к разговору. Постараюсь быть внимательным, но не потому что это нужно человеку напротив меня, а потому что я чувствую за собой этот недостаток.
Недостатки — это нормально. Они есть у всех. В какой-то момент, наверное, смиряешься и понимаешь, что идеальным, безупречным быть невозможно.
Я не могу принять это до сих пор. Не могу расслабиться. Я как блоха, которая подковывает сама себя.
Думаю, это и есть причина, по которой я не могу увидеть себя со стороны. Есть зоны, которые я не хочу видеть. Я стыжусь их.
Это надо распутывать. Нужно увидеть причинно-следственные связи. Почему так?
Можно бесконечно это откладывать, и так и помереть, ни разу себя не увидев. Но это будет саднить всю жизнь, потому что эти зоны появляются из обмана, из самообмана. Но ладно бы они только появлялись, но они ещё и растут, и завоёвывают территории, и насаждают свои законы, и начинают торговать с другими зонами. Однажды они берут Бастилию, однажды вы не устояли на Курской дуге, и вот вы заврались по полной.
От вас не осталось ничего, кроме образа, который вам было комфортно видеть в зеркале.
Я сейчас закончу этот текст. Подождите, пожалуйста. Мне нужно сказать ещё пару слов.
Очевидна и затвержена банальность, которой разрешается этот вопрос. Её говорят на каждом углу. «Полюби себя», — говорят они.
Всё правильно, но как будто бы и нет. Что значит — полюби себя? А если я не честен, если я обманываю друга, если я ударил ребёнка?
Как это — полюби себя?
Наверное... Может быть, следует воспринимать это более объёмно? Почему мы воспринимаем любовь так плоско?
Возможно, «полюби себя» означает «попробуй понять, разберись»? Почему ты не честен, почему обманываешь друга, почему ударил ребёнка?
Всё это идёт от огромной внутренней нелюбви к себе. Человек пытается выбросить из себя хотя бы малую её часть, чтобы не задохнуться. Он выбрасывает нелюбовь вовне и тем себя освобождает, даёт себе жить дальше с чуть меньшим количеством боли. Но это, конечно, на время. Скоро чаша снова наполнится, и придётся искать разрядку.
Вопросы. Я хочу задавать себе вопросы.
Глеб Михайлович, почему ты себя не любишь? Не надо каламбуров, не надо цитат из «Искусства войны».
Давай честно.
Глеб Буланников
