В эфире Первого ведущий программы «Время покажет» Артем Шейнин, много работавший с мэтром российской тележурналистики Владимиром Познером, чуть ли не кричит: «Я тоже убивал». Это самое «тоже» адресовано сомневающимся в героизме одного автомойщика, вдруг ставшего героем России только потому, что он добровольно поехал в чужую страну убивать чужих людей, которых в нашем телевизоре называли «фашистами», и был взорван в лифте подъезда своего дома в чужом городе. В родной стране ему нашлось место только посмертно. Теперь вот депутат Госдумы коммунист Валерий Рашкин на полном серьезе предлагает установить памятник Мотороле в Москве.
Можно прямо возле станции метро «Войковская» — так сказать, для палаческой симметрии.
Если это действительно был праведный герой священной войны, в чем нас пытаются уверить пропагандисты, почему тогда в России до сих пор не стоят памятники «ихтамнетам» с именами, фамилиями и портретами защитников «русского мира» из числа военнослужащих Российской армии? Почему после начала украинской войны Россия вдруг решила законодательно засекретить сведения о военных потерях в мирное время? Почему мы одного «героя» выпячиваем, а других стыдливо прячем? Они же погибли за правое дело — или как?
Почему у нас вообще стало доблестью кричать в телеэфире: «Я тоже убивал»? Мы же сами подаем себя чуть ли не последними защитниками истинных христианских ценностей. А в эти ценности вроде бы пока входит заповедь «Не убий». Почему общенациональные СМИ обсуждают как героя (именно как героя, а не как «персонажа») человека, публично хваставшегося расстрелами военнопленных, чего нельзя делать по законам войны? Причем убивавшего их в стране, с народом которой мы, по нашей официальной версии, не то братья, не то просто один народ. То есть, выходит, наш герой еще и «братоубийца»?
Как получилось, что РПЦ не предает анафеме орловского губернатора, открывающего памятник Ивану Грозному, а, напротив, присылает на церемонию открытия духовника патриарха Кирилла — схиархимандрита Илия (Ноздрина)? Ведь Иван Грозный убил среди прочих тысяч невинных людей канонизированного РПЦ митрополита Филиппа II.
Почему наше нынешнее государство, которое вроде бы лелеет культ сильного, бесстрашного, справедливого и отважного национального лидера, вызывающего благоговейный трепет других народов, вдруг ставит памятник не просто «царю-ироду», нарушавшему нормы морали и христианские заповеди, не просто убийце собственных детей и святых отцов церкви, но еще и предельно неэффективному правителю? Иван Грозный отбросил страну далеко назад экономически и породил смуту, продлившуюся почти три десятилетия.
Ну да, по нашей сегодняшней официальной государственной логике Иван IV боролся с «либералами» и Западом. Но тогда почему мы до сих пор не снесли памятник в Москве преклонявшемуся перед западной цивилизацией Петру I?
Да у нас прямо на Красной площади до сих пор прекрасно себя чувствует в мавзолее мумия человека, силой покусившегося на сами основы государственного строя. Практически, «цветного революционера», вдохновителя и организатора Великого октябрьского «майдана».
Но где тогда памятник другому великому вождю революции — Троцкому, который в октябре 1917-го по статусу и влиянию был как минимум равновелик Ленину? При этом ни Ленин, ни Троцкий национальными героями сегодняшней России явно не являются.
Скажи мне, кто твой национальный герой, и я скажу тебе, кто ты. И памятники всякий народ ставит не столько выдающимся предкам, сколько себе сегодняшнему. Иван Грозный и Моторола в качестве героев нации — это наш с вами коллективный портрет. Так что отбросим разговоры про мораль и духовные скрепы.
Это не чисто российская болезнь. В моем родном Узбекистане героем сделали Амира Тимура. Правителя, строившего пирамиды из человеческих голов, превозносили, поставили ему памятник в Ташкенте как символу новой государственности. А его внука Улугбека — просвещенного, относительно доброго и гуманного правителя — считали на официальном уровне лузером. Многим в мире до сих пор нравится откровенный бандит Че Гевара. Это можно понять. Зло без комплексов завораживает. Кажется какой-то запредельной человеческой крутизной. Для кого-то и вовсе становится подменой подлинной внутренней свободы.
Хотя подлинная свобода всегда основана на самоограничениях, а не на готовности крушить все вокруг.
«Культ плохих парней» на государственном уровне возникает там, где власть авторитарна и при этом пытается прикрывать любые свои злодеяния дымовой завесой разглагольствований о высоких материях. Там, где господствует культ простых решений. Где в головах у людей черно-белая картина мира, в которой только мы белые и пушистые, а все другие — черные завистники и враги. Там, где живут по принципу «кто не с нами — тот против нас». Эта тяга к простым окончательным решениям досталась нам в наследство от краха российской государственности в ходе двух революций 1917 года. И торжествует до сих пор.
Но обмануть человеческую природу невозможно. Чтобы играть в героев-партизан, нужна война, в которой в принципе можно одержать победу. В нашей нынешней ситуации это особенно трудно. При этом вряд ли даже самые отравленные геополитикой российские ура-патриоты воображали себе картину, при которой Киев захватывают какие-нибудь вооруженные банды российских автомойщиков и бывших клерков МММ. Вряд ли даже самые яростные поклонники порядка, основанного на дыбе и плети, хотели бы, чтобы царь начал вдруг истреблять элиту в промышленных масштабах без суда и следствия, не исключая и иерархов РПЦ.
Даже и сейчас мало кто хочет, чтобы Моторола и Иван Грозный делали то, что они делали, непосредственно на территории России. Они так и милы многим, потому что мертвы.
Невозможно бесконечно держать людей в состоянии войны, которую все равно не выиграть. Простые решения не помогут нам выбраться из глубочайшего ментального кризиса, в который мы попали благодаря тяге к мнимому величию, культу силы под видом правды, попыткам учить жить других вместо того, чтобы научиться жить самим на своей земле. Если мы действительно хотим быть страной каких-то высших ценностей, а не банановой республикой с законами тайги, нет ценности выше человеческой жизни. Ненависть и зависть — худшие строительные материалы для государства и отдельной человеческой души из всех возможных.
Семен Новопрудский
