Приготовьтесь. Сейчас зло победит добро.
Дети пойдут в газовую камеру.
Печка крематория греется и скоро будет совсем горячей. Все готово, чтобы мертвенькие дети обуглились.
Треблинка войдет в историю, как нож в масло.
Где-то вдалеке Гитлер кусает ногти из-за положения на фронтах.
Сталин еще дальше. Он радуется успехам Красной Армии и ее грядущим победам. Мы победим фашистского зверя в его логове. Мы победим зло.
Это в будущем.
А пока детей поведут в барак, где с потолка пустят невидимый «Циклон-Б». Бога нет, зато дьявол тут как тут.
Оцепление замерло. Все стоят по стойке «смирно». Птицы не летают. Муравьи не ползут. У мальчика по имени Земек на пальтишке оторвался хлястик и повис… Мир окаменел. Пройдет время, и то, что происходит, назовут холокостом.
Да не важно сейчас, как назовут!..
За это преступление отомстят. Конечно, отомстят.
Но сейчас не важно, что отомстят!..
Вот они стоят, маленькие еврейские дети-сироты.
С ними их учитель.
Скоро о нем узнает весь мир. Януш Корчак.
А сейчас история войдет в Треблинку, как в масло нож.
Она войдет, а Корчак из Треблинки не выйдет.
Ему плевать на историю.
Ему только что объяснили, что он может отойти в сторону, остаться в живых.
Он долговязый, в очках и немного горбится. Он интеллигент.
И это очень важно, что он интеллигент.
Может быть, сейчас, именно сейчас, это самое важное!..
Ему сказали:
— Эй, отойди, очкастый! Брось их.
Он не ответил.
— Очкастый, ты можешь отойти! — прозвучало на немецком языке.
Был ли это язык Гете и Шиллера, Канта и Гофмана?
Нет, это был какой-то другой немецкий язык.
Он опять промолчал. Он был занят другим. Он смотрел, как на него смотрят дети.
История притихла, будто на нее замахнулись палкой.
Тишина сделалась оглушительной. Через десятки лет, в XXI веке, некто Ахмадинежад скажет, что никакого холокоста не было.
Учитель поднял голову и сказал себе твердо:
— Я не отойду. Я останусь со своими детьми.
Прозвучала команда. Двери душегубки открылись. И детей — всех до одного — подвели под дырку в потолке. Из нее хлынул газ. Что там дальше было, не знает никто. 15 минут — и всё.
Печка была уже раскаленная.
Вместе с учителем детские трупики затолкали в огонь.
Так зло победило добро.
* * *
Но вот что удалось узнать много позже.
Рассказывают, что Януша Корчака спросили в разгар войны:
— Что вы будете делать, когда война проклятая кончится?
Януш Корчак ответил:
— Буду помогать немецким сиротам.
Он не отошел в сторону и тут.
И стало понятно: добро непобедимо. И Бог есть.
Марк Розовский
