Воскресенье, девять утра. Стук в дверь — на пороге прекрасная женщина с бланками. К нам пришла перепись! Думаю, не стоит объяснять, как мы были рады её видеть после субботнего бурного веселья. Ну да ладно, всё понимаем: надо, так надо. Первым на вопросы ответил муж. А вот мне досталось всё недовольство жизнью переписчицы.
— Сколько вам полных лет?
— Двадцать.
Быстрый взгляд на мужа, взгляд в его анкету, подсчёт в уме.
— О, да он старше на десять лет! — неодобрительно покачивает головой и демонстративно цокает языком переписчица. — Работаете?
— Нет.
— Учитесь?
— Да, заочно.
— И не работаете?!
— Нет.
— Стипендию получаете. Иные доходы есть?
Я уже не стала говорить, что на заочном стипендий в принципе не бывает.
— Нет.
— Так вы, получается, на иждивении у мужа!
Такого ужаса в глазах я не видела давно. Словосочетание «на иждивении» было произнесено таким тоном, как будто это самое страшное ругательство в мире. Вашу душу, я что, совершила преступление? Это не ваше дело, в конце концов, работаю я или нет!
— Если бы вам предложили хорошую работу в течение ближайшей недели, вы бы согласились?
— Что вы подразумеваете под хорошей работой? — недоумеваю я.
— Отвечайте: да или нет! — рявкает эта милая женщина.
— Нет.
И снова взгляд на меня, полный ужаса и презрения.
Милые переписчики, я прекрасно понимаю, что вы выполняете кому-то нужную работу, но будьте повежливее. А своё отношение к респонденту оставьте при себе: в анкетах, к счастью, для него нет отдельной графы.
