Настоящего расцвета (или, если угодно, апофеоза) кабацкое дело достигло в годы правления Алексея Михайловича. При нём ненавистное многим слово «кабак» было аккуратно заменено на «кружечный двор». А суть, как вы можете догадаться, от переименования не поменялась. Больше того, государственная система торговли спиртным к середине XVII века усовершенствовалась в единый «организм», действовавший по своим законам. На местах содержание питейных заведений нередко становилось одной из повинностей жителей. Также вновь ужесточилась борьба с кустарным производством алкоголя: отныне запрет на торговлю выпивкой вводился для монастырей.
По какому принципу строилась работа кабаков? В городах и уездах их деятельность координировали кабацкие головы. Они отвечали за производство горячительного и его сбыт. Ступенью ниже в этой иерархии находились так называемые «целовальники». Они непосредственно продавали вино, а также занимались ведением приходно-расходных книг. Своё название «целовальники» получили по процедуре присяги, в ходе которой обязывались вести торговлю честно и напитков ничем не разбавлять. После чего целовали крест с иконой. Должности кабацкого головы и «целовальников» были выборными, избирали их обычно сроком на один год. Властям же предписывалось не чинить препятствий в работе питейных заведений и всячески им содействовать. Как же – дело государственной важности.
«Кружечный двор» середины XVII века представлял собой целый хозяйственно-бытовой комплекс. Например, в монографии Михаила Смирнова «Нижегородские казённые кабаки и кружечные дворы XVII столетия» мы можем узнать о подобном учреждении, располагавшемся в Городце-на-Волге:
«Во дворе возвышался деревянный дом с подвалом для хранения питья. Рядом – омшаник с печью, где ставили напитки. По соседству – ледник с надстроенным сушилом, поварня, где производились работы и стояли инструменты, а также стояльная изба – место продажи вина. Собираемые деньги относились в горницу, обустроенную над погребом».
Заступавшие на свою должность кабацкие головы и «целовальники» нередко заставали хозяйство в весьма плачевном состоянии. Следовательно, был нужен ремонт. Как и средства на аренду хранилищ, закупку сырья для масштабного производства напитков, а также наём многочисленных работников. К тому же, необходимо было возместить прежним хозяевам стоимость оставшихся припасов. Выходит приличная сумма. Не будем забывать и о царском указании – «собирать напойные деньги с великим радением и прибылью против прежних лет». Это было первое в истории России плановое задание, спущенное от государства. Вот и стремились кабацкие головы перевыполнять план, всеми правдами и неправдами спаивая народ.
Исторические источники донесли до наших дней правду о кабацком беспределе. Ограничивать который не решались даже воеводы, поскольку «напойные» средства зачастую продолжали идти на всяко-разные нужды государства, в том числе, выплату стрелецких жалований. «Питухов» (так в те далёкие времена называли пьяниц) вовсю поили в долг и под залог вещей. Обыгрывали в азартные игры, дававшие солидную денежную подпитку кабаку. Подгулявшим приписывали лишнее количество выпитого алкоголя. Пьянчугу, имевшего неприятность заснуть прямо на кружечном дворе, «целовальники» могли беззастенчиво обокрасть, а по пробуждении сообщить, что ещё остался должен. Кстати, питейные заведения могли использоваться и как временные места содержания должников-пропойц. Притом родственникам забирать их домой категорически запрещалось. Сохранились сведения и об убийствах задолжавших «питухов» кабацкими головами. Впрочем, случаи подобной жестокости были, скорее, исключительны.
Подобная ретивость в «пьяном деле» имела вполне логичное объяснение. Ежели кабацкий голова за год своей работы выполнил план по продаже спиртного и вышел в плюс по сравнению с годом предшествующим, его чествовали и награждали грамотой да ценными подарками. Особо отличившихся в редких, но имевших место быть случаях даже приглашали на званый обед к царю-батюшке, где в награду вручали ковш из чистого серебра. А ежели торговля не шла? Ежели по итогам года обнаруживалась недостача?
В случае, когда сумма недобора не превышала 100 рублей (на рубль в XVII веке можно было запастись 218 килограммами ржаной муки или приобрести дорогую шубу из соболиных шкурок), кабацким служакам предоставлялась возможность погасить задолженность из своих средств. Существовал и другой вариант: долг предлагалось «доправить вдвое» воеводе. Если же недостача превышала 100 рублей – ответственные лица попадали под следствие. Обычно это следствие заканчивалось «правежом» – провинившегося выводили на торговую площадь города или другого населённого пункта, в котором располагался его кабак, и нещадно били палками по ногам. Эта унизительная процедура продолжалась до тех пор, пока друзья или родные не возмещали всю требуемую сумму. Случалось, что долг ложился на плечи местных жителей, которым власти таким образом мстили за… Получается, нежелание пить государев алкоголь!
Вот так – «правежом» да штрафными санкциями – приучало людей к кабаку их же государство. И тем не менее, многие пытались сопротивляться. Сохранились свидетельства массового бойкота кабаков, в некоторых городах и посадах жители предпочитали даже заплатить откуп в казну, лишь бы только оградить себя от рассадника пьянства. И всё же, за годы руководства «тишайшего» царя доход кружечных дворов утроился, а число их выросло до, без малого, тысячи. Парадоксально, но при всём вышесказанном Алексей Михайлович тоже был противником массовой алкоголизации. И на неслыханные доходы от продажи водки попытался наладить производство ягодного вина. Для чего приказал культивировать под Астраханью соответствующие сорта винограда. Затею постиг крах…
«Не пущу!» В. Маковский. 1892 год
«ЗАХЛЕБНУВШЕМУСЯ ЖЕ СЛАВА!»
Зато, как уже было сказано ранее в нашей статье, план отца с успехом реализовал его сын Пётр. Посетив бурно развивавшуюся Европу в ходе Великого посольства (1697 – 1698 гг.) и очаровавшись её жизненным укладом, Пётр Алексеевич решил во что бы то ни стало перенести оный на русскую землю. Конечно, реформы не могли не постичь и «питейное» дело.
Пётр являл собой полную противоположность предшественникам. Злоупотреблявший водкой и табаком, овладевший за границей целым рядом рабочих специальностей, не считавший зазорным подпустить в речи крепкое словцо, – государь грубо и рьяно принялся за переустройство России. Все сподвижники Петра вместе с жёнами в обязательном порядке были приобщены к дурманящим жидкостям. На протяжении более 30 лет при дворе самодержца существовал так называемый «Всешутейший, всепьянейший и сумасброднейший собор», участники которого всячески глумились над церковью и устраивали невиданные для своего времени оргии, сопровождавшиеся распитием спиртного в умопомрачительных количествах. Отныне каждое сколь-нибудь значимое событие в общественно-политической жизни отмечалось масштабными попойками.
Да, подобным образом первый Император Всероссийский окончательно подчинил государству традиционно консервативно настроенное духовенство. Да, сопротивление внедрению новшеств в самых различных сферах жизни пресекалось на корню – разве захочется сановникам быть осмеянными и униженными на «соборе» под взглядом Петра? Наконец, дикие распутства «всешутейшего» можно воспринимать как начальный этап зарождения светского общества в нашей стране. Однако, подобные забавы явно способствовали размытию моральных норм. И не в лучшую сторону отличались от происходившего в столь полюбившейся молодому правителю Европе.
Более успешно светские манеры в петровской России насаждались на так называемых ассамблеях. Указ об их регулярном проведении Пётр издал в ноябре 1718 года. Эти мероприятия могли посещать представители всех сословий, за исключением крестьян и холопов, а женщин заставляли веселиться наравне с мужчинами. Да, именно заставляли: государь придавал делу переустройства консервативного русского быта на европейский лад поистине стратегическое значение. Впрочем, на ассамблеях гости не только пили, плясали и резались в азартные игры, но обсуждали новости, а также вели беседы о насущных делах. И всё-таки, алкоголь был важнейшей составляющей таких встреч.
«Зелье же пить вволю, понеже ноги держат. Буде откажут – пить сидя. Лежащему не подносить – дабы не захлебнулся, хотя бы и просил. Захлебнувшемуся же слава! Ибо сия смерть на Руси издревле почётна есть.» – фрагмент петровского указа «О достоинстве гостевом, на ассамблеях быть имеющем».
Читать предыдущую (третью) часть | Читать следующую (пятую) часть
Павел Новиков
