На следующий день я проснулся от запаха табака. Цыган начинал свой день с четырех сигарет подряд – только так он успокаивал свой кашель и «включал мозги», как он говорил. Только после этого он мог приступать к завтраку, прочим утренним делам.
Как я понял по его состоянию, за ночь боль утихомирилась, и Валера чувствовал себя отлично.
Я целый день провел в полудреме, потому что ночью выспаться не удалось. Мало того, что Валера постанывал от боли, после того как уснул – он начал храпеть. Это был не просто храп, это был храп, доведенный до совершенства и по силе, и по звучанию.
Он храпел на вдох и посвистывал на выдохе. Храпел так, что железная собачка на капельнице приходила в резонанс и стучалась о стойку. Спал он исключительно на спине – из живота торчала трубка, поэтому надеяться на переворот на бок не приходилось.
Я не мог встать с кровати, поэтому список моего оружия против его храпа был ограничен. Я пару часов пытался свистеть, заставив губы растрескаться, потом орал во все горло его имя – вообще ноль эмоций – сказалась львиная доля успокоительного. Вызвал медсестру по пульту – та пару раз его потрепала и ушла, не добившись эффекта.
Как позже я узнал из беседы с врачами, причиной такого храпа тоже может стать курение. Мягкое небо провисает и что-то еще. Но в тот момент я молился всем богам, чтобы цыган, наконец, успокоился и дал мне поспать – тщетно.
К вечеру к нему пришла жена. Они начали о чем-то тихо беседовать. Негромкая речь изредка разбавлялась громким кашлем, но я, не спавший практически сутки, начал быстро проваливаться в сон, не обращая внимания ни на кашель, ни на плотный сигаретный дым в палате…
Ближе к трем часам ночи я вскочил из-за нечеловеческого крика! Оказалось, Валера после ухода жены спокойно уснул. Трубка торчала в ране, сестра поменяла перевязку и дала ему успокоительное. Валера мирно храпел до тех пор, пока его не одолел кашель. Он никак не мог прокашляться. Горло пересохло, и каждый вздох он воспринимал, как сам потом говорил, как струю песка, засыпающуюся в горло.
В какой-то момент он так сильно напрягся, что от очередного спазма брюшных мышц рана «выплюнула» трубку и лопнула – увеличившись в размере втрое! Из нее хлынула кровь вперемешку с желтым гноем. Я четко помню, как она выглядела – в разрезе кожа занимала 1,5-2 сантиметра, затем шла жировая прослойка – потом кровавое мясо. Я очень отчетливо помню густо-бардовый обрубок аппендикса и кишки под плотной прозрачной пленкой. Валера выгнулся и начал выть.
Я быстро нажал на пульт – медсестра и дежурный врач уже бежали в палату. Свет резко включился. Я на секунду ослеп. Цыган орал еще сильнее. Врач и сестра с трудом смогли вколоть укол и попытались посмотреть на рану, но Валера, скорченный от боли, с трудом давался. Вся простыня была красной от крови. В палату влетели три здоровых санитара.
Только с их помощью удалось зафиксировать конечности цыгана. Врач смог осмотреть рану и тут же начал сшивать края, попутно, что-то засыпая во внутрь. Валера скрипел зубами.
Санитарки бегали менять простыни – подносили перевязочный материал, уносили использованный. Сестра бегала с каким-то раствором, постоянно заливая его в рану. После получаса экшна вроде все успокоились.
Валера все еще был скрючен в сторону раны, но уже не орал во весь голос, а тихонько матерился. Врач зафиксировал новую трубку для откачки гноя. Санитар принес шприц с сильным лекарством и уколол прямо в рану. Валера еще раз вскрикнул – вроде все. Спасли мужика.
Еще около получаса для цыгана устанавливали капельницу с лекарством и снотворным, после этого все ушли из палаты и выключили свет.
– Слышь, Валентин, сильно испугался? Я сильно орал? Разбудил тебя, да?
– Угу, крови много конечно было!
– Ага, у меня даже голова кружится!
Щёлк! Он чиркнул зажигалкой – щёлк – закурил!
– Вы же чуть не умерли от кашля, может, не надо курить, да и голова кружится!
– Ты что, как раз успокоится, так больно мне никогда не было. Жаль, что осталось всего полпачки – до утра не хватит.
– Вы сейчас уснете, вам же вкололи снотворное.
– А я и не хочу спать. У меня, когда сплю, горло сушит от сигарет, и я кашляю. Дальше сам видел, чего произошло. А когда курю – кашлять не хочется. Не могу жить уже без сигареты.
Почему-то именно в этот момент мне в нос ударил тяжелейший запах крови вперемешку с табаком и бинтами.
– Окно откройте хоть, задохнемся!
– Да-да! Сейчас открою форточку, дотянусь только! – в этот момент он потянулся в форточке, и я представил, как рана снова лопается от нагрузки!
– Стойте, не дай бог опять лопнет, я сестру позову.
Сестра пришла. На этот раз молча, даже не ругаясь, что курят в палате, открыла форточку и ушла. Видимо, поняла, что исправить цыгана уже невозможно.
Мы еще немного побеседовали. Валера спать не хотел. Он читал журналы, поэтому не мешал мне спать. А я вырубился очень быстро – усталость вперемешку со стрессом дали о себе знать.
На следующее утро Валеру увезли в реанимацию с подозрением на заражение крови.
