Итак, семь дней без сигарет. Именно столько я должен был «отходить» от операции, ну и дома меня хватило еще на 5 дней.
На второй день пребывания в палате – больница была платной, а палата четырехместная, привезли цыгана (он этого не скрывал) Валеру.
Валере был 31 год, хотя выглядел на 50, он был очень маленького роста с желтыми зубами и темной кожей. Несмотря на все стереотипы, он оказался очень вежливым, а самое главное – воспитанным человеком. Этот факт повлиял на мое убеждение, что в мире нет ни одной плохой нации, но, возможно, в каждой нации есть плохие люди, но и это не точно!
Валера приехал с воспалившимся аппендиксом. Операция – для студента лечебной академии. Но Валера переживал больше моего. Это было очень заметно. Не сразу было понятно, чего он ждет: или расстрела, или операции.
Он очень много курил. Я сначала подумал, что это из-за нервов. Оказалось, что цыган курил по 5 пачек в день – так привык! Это было шоком даже для меня! При этом как только он проводил без сигареты больше 15 минут – его начинал раздирать жуткий кашель. Поэтому наша палата очень быстро полностью провоняла табаком, хотя врачи строго запрещали ему там курить. Ну что поделать – деньги уплооочены!
Валеру увезли на операцию около двух дня, а я остался наблюдать за играми дыма в солнечном луче. С каждой секундой курить хотелось все больше, но мой лежачий режим и постоянный контроль со стороны родственников намертво усыпили чувство зависимости. Получилось, что на время моего лечения мне удалось, достаточно легко, уговорить никотинового демона меня не беспокоить. Как жаль, что не навсегда.
Через полтора часа после операции привезли спящего Валеру. Из живота у него торчала какая-то трубка. Оказалось, что аппендицит был гнойным, и чтобы избежать заражения, вставили ему трубку, чтобы откачивать гной. Или что-то в этом духе, я не особо понял. Было понятно – рану ему не зашили до конца, до полного удаления всего гноя из раны.
Через два часа Валера стал приходить в себя. Рядом с ним сидела его жена – женщина непонятной наружности, с непонятным именем. Но, мне кажется, она его любила. Так как цыгану также был прописан жесткий лежачий режим – рана могла разойтись, пить ему первые часа 3 было нельзя, и жена смазывала его губы лимоном. А Валера приходил в чувства.
Первое, что он попросил, – закурить. Он выкурил три сигареты подряд, полубледный, откинулся на кушетку и запел. Точнее застонал/заорал/заматерился. Боль от незашитой раны становилась сильнее по мере того, как он отходил от наркоза.
Прибежала сестра. Очень сильно ругалась, что пациенту дали закурить, и отобрала пачку. Валера в силу своего положения бунтовал. В полуматерном бормотании со стороны Валеры прошел час. Он стонал от боли, требуя вколоть ему обезболивающее и дать закурить. Сестра сжалилась над ним только ближе к вечеру – вколов успокоительное. Он уснул.
