Ей приснились: берданка деда, рябина, шпаньё из воровских малин, трамвайные пути перед рассветом. Сон был скраден мурашками. У деда была не только берданка, но и кортик — он им вырезал по дереву. Как-то она присутствовала при повешении скворечника в лесопарке. Тогда же познакомилась с белочкой. Та каштан в лапках тащила, в овраг — чтоб мену сделать, фарца такая, звери не хуже людей. Она пошла за ней. Какой-то мокрый кошак каштан за орешек взял. Уходя, белочка взмахнула хвостиком, как мышка-норушка. Этим привлекла повышенное внимание к своей персоне. Скоро пришлось мигрировать. Лес стал слишком тесен, парк слишком многолюден.
Всё это сон. Реальность — она другая: ГДР, талоны, Штази и, между делом, подпольные просмотры эротического кино. На Западе этого завались развелось, уже и не реагировал никто. Тут другое дело, и первым делом — кролики очнулись. В соседней квартире жили в клетушке у престарелого шпиона. Он каждый день ходил сперва в храм, потом в порнокинотеатр, потом в Штази к сослуживцам — чисто папироску пропустить, в фанеру попердеть, уже тогда шансон французский на спад шёл, но Ив, наш человек, Монтан искусно поёт в любую эпоху. Кролики меж тем рвались на волю, через стенку было слышно, спать невозможно.
Другой сон. Детский сад, тапки на босу ногу, электронный самокат. Муж попросил — сгоняй, говорит, мне за дыней в стаканчике, лакать буду. Сон тут же заканчивался. Она не понимала, как её — с такими усами — пустят в магазин, где нормальные люди.
И тут — видение. Непонятно: чуть ли не наяву. Катит старая телега, а в ней, на сеновале, белобрысый мальчик в руках держит голубой берет. А небо ещё голубее. На телегу, на облучок, садится голубь, мальчик скармливает ему хлеб.
Она выпрыгнула вниз, побежала за телегой. Не догнала… Сердце колотило с такой же скоростью, с которой пульсируют протуберанцы на солнце. Ей даже показалось, что началась линька. Стало грустно, одиноко, захотелось спрятаться ото всех.
Сон: Вавилон, два берега, между ними мост, и идёт по мосту смуглый человек с мешками золота, вытирает пот со лба, жаркий день. Думает: надо искупаться. Подходит к берегу, заходит в воду, ныряет… Мешки золота на берегу, а его нет.
«И уже не будет», — чётко понимает она.
Она влюблена. Это произошло в эту секунду. Как молнией ударило. Они знакомы много лет. Это кролик из соседней квартиры. Он со своей самкой в клетке так давно, а детей всё нет. Но у них не может быть потомства, они — слишком разные. Сон: она заходит в Штази, ей дают костюм кролика, они могут быть вместе.
Она идёт в Штази. Стоит на крыльце рядом с курящими. Долго думает: войти, нет? Всё-таки входит, без стука. Подбредает к дежурному офицеру. Он смотрит на неё с нежностью, хочет коснуться мордашки, тянет губы, чтобы поцеловать. Готов выслушать. Она ему, этак через нос, мурлычет: «Мне нужен твой начальник». Он даже как будто понял и обиделся. Снова та же история. Женщина приходит к нему, чтобы дойти до начальника. Что с этой жизнью не так?
«Брысь!», — это его слова. Напружинив спину, взъерошенная, она выбегает из штаба Штази.
Больше всего она завидует собакам, они полетели в космос.
Она видит бесконечность только внутри себя. И ей этого мало.
Вавилон, женщина с дынями идёт через мост. Мужчина выходит из воды. Меняются не глядя. Позади — водоворот.
Глеб Буланников
