Вручение премии «Инновация» в этом году впервые проходило под эгидой ГМИИ им. А. С. Пушкина. После подведения премиальных итогов, вызвавших противоречивую реакцию художественной общественности, директор ГМИИ Марина Лошак рассказала Игорю Гребельникову о своем отношении к премии, но прежде всего о судьбе Государственного центра современного искусства (ГЦСИ), который с прошлого года приписан к ГМИИ.
— Изменило ли вхождение ГЦСИ в состав ГМИИ статус и концепцию вашего музея? На какой стадии ваше объединение сейчас?
— Все очень сложно. Мы приняли ГЦСИ как часть музея в феврале этого года: времени прошло очень мало, это длительный бюрократический процесс, он еще не завершен. Но изначально мы даже не могли осознать объем задач, хотя понимали, что перед нами огромная пропасть. Эти задачи связаны не только с музеем, взявшим на себя функцию, которая исторически не совсем его, но и шире — с государственным пониманием важности происходящего.
— И какие тут сложности?
— Ясно, что роль Пушкинского музея в процессе объединения с центрами современного искусства — консолидирующая, но это внутренняя сторона вопроса. Самое важное сейчас — это изменение или уточнение государственной политики в области современного искусства, его роли, значения. И тут нужно многое сделать, чтобы оно стало видимым, чтобы не отдельные события читались, чтобы была понятна система этих действий, которые ведут к очень серьезным результатам. Мы проехались по регионам, познакомились с губернаторами, ректорами высших учебных заведений, поскольку университеты — это как бы исторически наши партнеры, познакомились с влиятельными на локальных уровнях людьми. И мы почувствовали невероятную энергию и потенциал, которые меняют наши представления о задачах. Мы только знакомимся с ситуацией в тех регионах, где были филиалы ГЦСИ, а уже нашего участия хотят и другие регионы — Республика Коми, Хабаровский край, и остановить этот поток невозможно. Здесь невозможно быть холодным бюрократом, нельзя к этому относиться поверхностно, и тут нужна консолидированная помощь общества.
— И что, вы уже вырабатываете эту некую консолидированную позицию по современному искусству в регионах? Планируете ее изложить Министерству культуры, правительству?
— Да, мы ее вырабатываем исходя из новых расширенных задач, которые стоят перед музеем, и инструментальной важности происходящего. Мы должны это сделать и затем представить эту позицию Министерству культуры, правительству, будущему Госсовету. Можно сказать, мы открываем свою собственную страну и показываем возможности, которые можно и нужно использовать, относясь к этому профессионально, неповерхностно и всем миром.
— Отношение к современному искусству наверху менялось в разные периоды. Cейчас, судя по слиянию ГЦСИ сначала с «Росизо», теперь с вашим музеем, оно скорее воспринимается как проблема. Вот и «Инновацию» отправили в нижегородскую ссылку.
— С искусством всегда проблемы, особенно если это большое искусство. Мы имеем дело с ныне живущими художниками, с живым процессом, и конечно, если мы хотим знать правду об обществе и о себе, то стоит к ним прислушаться. Художники — всегда неравнодушные люди, и это очень важно.
— ГЦСИ успел собрать солидную коллекцию современного искусства. Она целиком перешла вам? Вы с ней уже работаете?
— Пока мы ее только приняли, произведения лежат запакованными во временном хранилище, толком мы ее еще не видели. Впереди много реставрации. Сейчас задача — все это увидеть, осмыслить и найти место для профессионального хранения, так как хранилище в будущем музейном квартале построено без учета этой коллекции и тех больших вещей, которые в ней есть. Я очень надеюсь на наши договоренности с городом, который строит некоторое количество музейных хранилищ за пределами Москвы, и рассчитываю, что для нее найдется место. С коллекцией мы намерены активно работать: там много прекрасных и очень важных произведений. Мечтаю о том, что нам удастся осуществить постоянно ротируемый показ этой коллекции в каждом из семи городов нашего присутствия и тех регионах, которые готовы к нам примкнуть. Важно, чтобы она постоянно была на виду, курсировала по регионам и чтобы на этой почве можно было бы вести разговор, чтобы медиаторы разъясняли выставки, произведения. Ведь одно тянет за собой другое: если есть понимание важности современного искусства, то тогда губернаторы находят и деньги, и пространства для таких проектов. Нам повезло: во всех наших семи регионах губернаторы нас понимают и хотят какого-то движения.
— У премии «Инновация» был свой некий «надмирный» статус. После присоединения ГЦСИ, учредившего ее, к вашему музею не становится ли она премией Пушкинского музея? В такой ситуации как-то неловко будет номинировать и награждать свои же проекты. Нет ли тут конфликта интересов?
— Это очень важный вопрос, и определенный конфликт интересов и возможностей тут есть. Раньше ею занимался ГЦСИ — непосредственный инструмент Министерства культуры. Мы же — музей, один из больших федеральных музеев, и если это будет выглядеть как премия Пушкинского музея, то тогда у нее должны быть совершенно другие инструменты. Может, даже Пушкинский музей стоило бы исключить из этой истории: есть множество этических вопросов, которые не могут не заставить задуматься. Мной эта проблема ощущается очень остро. Это тема для осознания и дискуссий.
Игорь Грабельников
