В прошлый раз, когда я написала историю из психбольницы, отклика было маловато. Возможно, кому-то из читателей показалось, что это неправдоподобная байка.
Но ничего страшного! У меня есть еще одна легенда из той же богадельни, которая по уровню абсурдности даже не сравнится с предыдущей!
Ситуация, о которой я хочу рассказать в этот раз, вышла из всех рамок дозволенного. И в этом нет совершенно никакой вины главной героини (и, кстати, это не моя мама).
Виной всему обыкновенное профессиональное выгорание. Это тяжелое состояние, развивающееся исподволь, невозможно самостоятельно отследить.
Когда жертва почувствует, что с ней что-то не то, может оказаться уже слишком поздно.
Именно поэтому руководство любой организации, особенно медицинской, а особенно психиатрической больницы, обязано следить за здоровьем своих работников. Чтобы ненароком какой-нибудь из сапожников не остался без сапог.
Всё та же психиатрическая больница уездного города N. Всё те же высокие белые заборы с колючей проволокой. Всё такая же тишина на всей территории.
Резко-континентальный климат тех краев всегда меня безгранично радовал. Зимой дороги заметало так, что движение в городе и вокруг него было практически парализовано. Но на этот раз действие происходило жарким летом, когда столбик градусника добирался до +39 градусов по Цельсию. Асфальт так сильно раскалялся под открытыми солнечными лучами, что воздух над ним начинал дрожать, и где-то вдалеке можно было разглядеть миражи.
Больница, о которой снова пойдет речь, находилась за городом, километрах в двадцати. На машине от одной точки до другой было ехать всего ничего, минут пятнадцать. Трасса лежала через голую бескрайнюю степь, на которой каждый сезон были пожары. Вместе с ветром линия огня бежала так быстро, что почти обгоняла несущиеся рядом автомобили, оставляя за собой черный жженый ковыль и увядшую горелую полынь.
В один из таких жарких дней за распахнутым настежь окном ординаторской на первом этаже здания сидела врач-психиатр. Вентилятор не спасал её от жары, а только создавал неприятный шум в кабинете. Пятиминутка прошла, утренний обход уже закончился, и все, что оставалось врачам – это просто переждать до конца рабочего дня. Но не тут-то было.
«Поступление!» — раздалось в коридоре.
Любопытные пациенты повыглядывали из своих палат — не так часто здесь появляются новые товарищи по несчастью. Постовая медсестра засуетилась, а санитарки начали готовить чистое постельное белье и халат для вновь прибывшей больной. Врач терпеливо ждала своей очереди у себя в кабинете.
Через четверть часа всех организационных процедур в нашем женском отделении восстановилась прежняя тишина и покой. Новенькую повели к доктору на первичный прием.
«Ну, рассказывайте, зачем к нам приехали?» — не глядя на пациентку, начала врач.
Жара и ежедневная дорога до работы изматывали работников, в больницу все приезжали уже совсем уставшие. Но изо дня в день они надевали белые халаты и приступали к своей работе, как и наша героиня. Быстренько собрав весь анамнез жизни, врач приступила к осмотру пациентки.
Стоит упомянуть, что это были те славные времена, когда каждый доктор вне зависимости от своей специальности мог тщательно и скрупулёзно осмотреть больного от головы до пяток, и если не установить точную причину сопутствующей патологии, то хотя бы приложить все силы к ее устранению, чтобы выпустить этого самого больного не только здоровым психически, но и физически.
Врач спокойно встала из-за стола, отложив написанную от руки историю болезни, помогла подняться больной со стула и снять цветастый халат и белую старенькую сорочку. Осмотр любого пациента всегда начинается с оценки сознания. Особенно важен этот пункт для психиатрии, и многие врачи-психиатры грешат тем, что оценивают только психический статус, не обращая внимания на всякие соматические болячки. Но речь идёт не о нашей героине — во всех смыслах этого слова!
Она начала осмотр с кожных покровов. На бледной гладкой коже пациентки не было никаких примечательностей, разве что…
Врач медленно попятилась от больной и уперлась в стену. «Нет, это просто невозможно!» — подумалось ей. На правой ноге почти у самого паха у больной было крупное воспаление, будто бы увеличенный лимфатический узел. По внешнему виду он напомнил врачу то ли огромную мозоль, то ли…
БУБОН!
«Бесспорно, это чумной бубон!» — молниеносно выдало клиническое мышление нашего доктора. Врач молча подошла к двери, закрыла ее на замок, затем метнулась к старому шкафу, в котором хранились укладки на любой пожарный случай. Достала с самой верхней полки запылившийся мешок, который никто никогда не трогал еще с царских времен, и лихорадочно вытряхнула из него огромный комплект: комбинезон, два халата, отдельный капюшон, косынки, защитные очки, маски, резиновые перчатки, резиновые сапоги, чулки и полотенце. Буквально за одну минуту она надела на себя все, что нашла в мешке, выпрыгнула в окно и побежала на выход. Пациентка изумленно смотрела ей вслед…
Как события развивались дальше, рассказать никто не может, ведь очевидцев практически не было. Лишь несколько водителей грузовиков потом делились в придорожной шашлычной, что видели бегущего по обочине космонавта.
На этом история не заканчивается, потому что космонавт добежал до своей цели — в Министерство здравоохранения, которое было в центре города N, в тридцати километрах от нашей тихой психушки. Отталкивая охрану, отгоняя от себя всех зевак, наша врач-психиатр бежала в противочумном костюме на самый верх, к министру. Секретарша попыталась его предупредить, но не успела.
Дверь распахнулась, заседание было прервано криком:
У НАС! ТАМ! ЧУМА! А ВЫ, СВОЛОЧИ, СИДИТЕ ТУТ… СОВЕЩАЕТЕСЬ!
В кабинете министра здравоохранения повисла зловещая тишина… Был слышен только неприятный шум вентилятора.
Дарья Медведева
