Архивный текст Дарьи Кустовой, которая в 2020 году оканчивала факультет журналистики МГУ, — о типаже «Чичиков» в окружающем мире.
Ответ развёрнутый:
Чичиков – тип живучий, а для российской действительности, пожалуй, бессмертный. Его типичность Гоголь подчеркнул в поэме сразу: это один из тех господ, не толстых, не тонких, не молодых, не то чтобы слишком старых, неуловимых, непотопляемых, которых вокруг пруд пруди…
Как позже Чимша-Гималайский у Чехова скажет, что человек в футляре (страх перед жизнью) сидит в каждом из нас, так можно смело сказать и о Чичикове.
Льстим и подхихикиваем сильным мира сего себе на пользу – привет, Павел Иванович!
Хотим надуть зазевавшегося компаньона – привет, дорогой!
Честно смотрим в глаза людям после нечестных поступков и махинаций – он тут как тут!
Переступаем через честь (а что это?), через дружбу (вот мелочь-то), через чужое доверие (не смертельно), используем свои таланты и знание человеческой природы, чтобы капиталец любыми средствами добыть – и снова Павел Иванович рядом с нами.
Для русского человека он в том же ряду, что и Скупой рыцарь, Дон Жуан, Дон Кихот и прочие вечные фигуры литературы и мифологии.
Ответ очень развёрнутый:
Павел Иванович Чичиков – центральный персонаж поэмы в прозе «Мёртвые души» Н.В. Гоголя, один из первых «свободных предпринимателей» в русской литературе. За ним последуют Штольц, Лопахин, герои Островского, Горького и др. Герои, очень по-разному оценённые авторами (от признания незаурядности и широты натуры, но хищнической её природы, как у Чехова или Горького, до явной идеализации, как у Гончарова).
Гоголь же с героем-предпринимателем положительных надежд не связывает, для него Чичиков – такая же мёртвая душа, как и изображённые в первом томе помещики, чиновники и крестьяне. Он намечает новый круг «ада» русской жизни – непотопляемых, хитрых и беспринципных дельцов, которым неведомы муки совести, сострадание и милосердие.
Правда, Гоголь собирался Чичикова возродить – через второй к третьему тому. Но это возрождение мыслилось ему при условии отказа героя от его «негоций» (во втором томе Чичиков, как известно, становится под влияние Костанжогло оседлым помещиком).
Ох, не доверяли писатели дворянской эпохи русской литературы этим подозрительным выскочкам!
Не доверяли, но описывали, но предсказывали…
Было что-то в них, что не вязалось с надменно-благородной или пылкой революционной натурой дворян той поры. Было что-то, что отличало этот тип от добродушной, темной и «рыхлой» народной природы.
Что же?
Деловитость, дисциплина, предприимчивость, напор, отсутствие рефлексии и жизни души.
Всё это будет у Штольца (наполовину немца), за исключением последнего: Штольц не мёртвая душа, его избирает в конце концов, намучившись с инфантильным Обломовым, Ольга (читай: Россия).
Вполне естественно задаваться вопросом, жива ли сегодня мёртвая душа Чичикова – да здравствует оксюморон повседневности! «Жив» в контексте наших рассуждений – значит, в первую очередь, актуален.
Человека цепляет ему подобное, иной «старый» герой отлично вписывается в новую картину мира – ему хлеб-соль и добро пожаловать на сцены театров, страницы новых книг «по мотивам»...
Вот «Брат Чичиков» Нины Садур (Ленком, 1999), вот постановки гоголевской поэмы уже совсем новые – Сергея Арцибашева в театре Маяковского и Кирилла Серебренникова в Гоголь-центре. Первая из них интересна тем, что второе действие спектакля соответствует второму тому и заканчивается сильным монологом Чичикова о возможных причинах сожжения этого тома автором; вторая зацепила ловкой сменой декораций, заменяющей мотив дороги в поэме, и переносом всех событий прямиком в двадцать первый век.
Актуален ли Чичиков в наши дни? Бесспорно, да. Так ответили бы режиссёры и драматурги, обратившиеся к «Мёртвым душам». И с ними не поспоришь!
Причины актуальности гоголевского образа в том, что в современном мире мошенничество и аферы встречаются на каждом шагу и стали в общем-то нормой жизни. Причём масштаб и резонанс «чичиковских» деяний значительно вырос, «польза» от них всколыхнула не один город NN, а всю страну – без преувеличения.
Вот вам финансовые пирамиды Мавроди, а вот и их создатель – вернулся из заключения и беззастенчиво предлагает новую аферу новому поколению «Селифанов и Петрушек».
А вот множество только недавно закрытых университетов-пустышек, которые плату за учёбу взимали, а образования никакого и не давали – одни корочки о нём.
Чем не мёртвые души?
Едем дальше – от Маниловки к Коробочке. Вот и десятки, если не сотни экстрасенсов-шарлатанов, которые «заряжают» доверчивым старушкам банки с водой по телевизору, получая неплохие деньги за маячение на телеэкране.
Можно выловить и рыбку покрупнее, едем к Собакевичу. Росчерк пера – и в собственность новоиспечённому хозяину жизни уходит за копейки ничего себе душа – целое предприятие!
Сейчас настал самый что ни на есть расцвет чичиковых, делающих «из воздуха» натуральный капитал.
И герой Гоголя не узнал бы себя в этих лощёных господах, одетых не в сюртук «с искрой», а в костюм от Армани – прямо-таки Петербург, а не город NN.
Но мы-то узнаём!
Интересно, задумал бы Николай Васильевич Гоголь возродить души этих героев к третьему тому? На это нам не дано ответа…
Дарья Кустова
