Он не понимает разговоров, не идет на уступки. Не считает себя зависимым, хотя может ежедневно выпивать и раз в неделю напиваться «в стельку». Потом ему становится стыдно, он обещает, что больше не будет. Но все повторяется снова… Жить с алкоголиком горько, тяжело, иногда даже невыносимо. Но многие продолжают это делать. Почему? Размышляет психолог Ирина Дыбова.
Уйти от мужа-алкоголика крайне сложно, когда есть четкое, глубинное понимание, что он умрет. И это правда: часто алкоголика на плаву поддерживает жена. Он более или менее сыт, вымыт, накормлен: раз в день точно поест, его заставят помыться, проследят, чтобы совсем в тряпье не ходил. Как-никак, он под присмотром. Жена будет его пилить, требовать денег — и с горем пополам хоть на какую-то работу он ходить будет, будет более или менее социализирован.
Если же жена лишит его этого «родительского присмотра», велика вероятность, что он не проживет и полугода. Сопьется, замерзнет, захлебнется в луже. Сплошь и рядом так и происходит.
Женщина часто не готова взять на себя такую вину, не может оставить мужа без опеки, особенно если ее родной отец пил и долго не прожил. Она знает, как это бывает, и не хочет снова переживать это. Если есть хоть какая-то надежда, что мужчина выживет и без нее (именно надежда, а не настойчиво внушаемое себе верование), уйти проще. Если есть на кого переложить заботы о муже — на его родителей, братьев или сестер, на появившуюся на горизонте другую женщину, — это снимает с нее единоличную ответственность за его жизнь.
Женами алкоголиков не становятся вдруг, ни с того ни с сего, ими рождаются. Девочка, рожденная в семье алкоголиков, с молоком матери усваивает, что ответственна за отца. Часто дочь становится той соломинкой, за которую хватается отец, на ее плечи ложатся заботы о папе. Потерявшая отца женщина боится вновь пережить смерть близкого, на этот раз — мужа. Вот и тащит всю жизнь свой крест, взяв на себя ответственность за другого человека. Злится на мужа за его никчемность и беспомощность, за его неспособность уйти самому. Злится на себя за свою распроклятую жалость. Тоскует по ушедшим годам, горюет о том, что было, и что любовью-то не назвать.
Муж, состоящий в созависимых отношениях, с одной стороны — с ней, с другой — с алкоголем, знает эту ее ахиллесову пяту и всячески использует. Чуть что, начинает «умирать». То там болит, то сям, и «жить-то незачем», и грозит повеситься, и пьет только потому, что не ценят его, такого распрекрасного.
И тоска здесь зеленая, и отчаяние беспросветное. Пока наконец женщина в терапии или в процессе самостоятельного личностного роста не примет для себя решение: хочет умирать — пусть умирает. Она поплачет, но будет жить дальше.
Тем самым женщина перекладывает ответственность обратно на мужчину: «Я не могу больше отвечать за тебя. Хочешь умирать — умирай. Что делать со своей жизнью, решать только тебе. Я же намерена жить».
Ирина Дыбова
