Судьба забросила меня в журналистику из родной провинции - Рязанской области. Не сказал бы, что малая родина была создана для таковой профессии. Для поэзии - да, другое дело. Не зря С.А. Есенин посвятил ей столько стихов; возможно, даже Б.Л. Пастернак, живший в моем городке в 1930 году и называвший его в письмах и «русским Марбургом», и «бывшей столицей татарского царства», не преминул вдохновиться тамошними видами. Стихи - пожалуйста, журналистика - ну уж нет.
Я и сам школьником баловался сначала стихами, но затем неизвестное желание побывать на газетной бумаге стало брать верх. Помню отлично, как перед выпускным классом, просто трясясь от волнения, поплелся в редакцию газеты беседовать насчет возможной публикации. Туда вела длинная лестница и старая, обшарпанная бордовая дверь. Войдя и пытаясь найти людей, я сразу понял, что встретить знакомого человека мне тут не удастся, поэтому завел беседу с двумя женщинами. Одна из них (как оказалось, главный редактор) мои поползновения в будущую профессию выслушала, но принять и напечатать небольшие заметки об «Анне Карениной» Толстого и «Отцах и детях» Тургенева отказалась. Я окунулся в суровую провинциальную реальность, где в пропитанных рекламными объявлениями о продаже гаражей и мопедов газетах не было места Облонскому, Вронскому, Базарову. Вероятно, им там места никогда и не будет. К счастью.
Как бы то ни было, я действительно написал пару заметок в ту прекрасную газету «Мещёрские вести», где одна из них была опубликована. Подозреваю, что кроме классной руководительницы и еще пары учителей такого дебюта не заметил никто. Зато я порадовал свою бабушку и зарёкся на пушечный выстрел не подходить к редактору-противнице Белинского. Мне хватило.
На целый год я забыл о не слишком успешном профессиональном дебюте, моргнуть не успел и очутился студентом журфака в Москве, где пребываю в повышенном моральном настроении уже третий год. Редкие, но приятные поездки домой на каникулы возвращают меня в ту родную, но совершенно отличную от московской повестку дня. Кажется, что ненужная столичная суетливость, погоня за просмотрами и лайками, жажда рекламной наживы здесь нивелирована до примитивного уровня. Как ни странно, это радует.
Любой из нас, скорее всего, чувствовал усталость и информационную переполненность от постоянных новостных сюжетов и материалов; почти каждого со временем подташнивает от полубандитского жаргона ведущих главных телепрограмм. Одно из немногих решений - отдаться приятному потому провинциальных известий. Информационно они ценны исключительно для этой области; язык статей прост, а иногда даже грубовато прям; реклама, объявления, поздравления и некрологи - все эти прелести приятно удивят привередливое читательское сознание жителя города-миллионника. Пусто, но мило. Мало, но приятно. Не нужно, но не читать жалко.
Положительно утверждаю, что провинциальная журналистика лучше и приятнее столичной. Она четко знает свою роль - описывать жизнь городка. Пусть конъюнктурно и стилистически бледно, пусть с рекламой и отсылками на местные органы власти - но по-родному. Поймут это, пожалуй, лишь провинциалы, пожившие в столицах. Столичным будет неинтересно, да и газеты читать больше не любят.
Напоследок хочу пересказать разговор моего образованного друга-провинциала, произошедший у киоска Роспечати в нашем маленьком городке. Он решил купить газету и обратился за этим к продавщице.
- Здравствуйте. Можно мне, пожалуйста, «РБК».
- Мы сигареты не продаём.
Друг медленно отошел, а вечером позвонил и сообщил мне эту историю. Я от души смеялся и удивлялся, насколько точно бессознательная фраза может описать ситуацию на рынке журналистики в России. Лучше, чем любая статья.
Борис Поженин
