Осенью Венеция немного ожила после коронавирусного локдауна — в городе появились немногочисленные туристы, возобновили работу бары и рестораны, открылись бутики с изделиями из венецианского стекла. Еще совсем недавно не было, наверное, путешественника, который не увез бы из Венеции если не шикарную люстру или вазу, то хотя бы разноцветные бусы, хитро закрученное колечко или брелок. Ведь разноцветное стекло изготавливают там по старинным технологиям начиная с XII века, оно такой же символ Серениссимы, как ее каналы, горбатые мостики и гондолы.
У меня самой накопилась неплохая коллекция венецианских безделушек. Впрочем, нынешней осенью прогулка по стекольным лавкам не была такой же беспечной и радостной, как в прежние годы. Редко кто из прохожих в них заглядывал и еще реже, как с грустью признают продавцы, что-то покупал.
— Время для Мурано очень трудное,— констатирует директор Фонда гражданских музеев Венеции (Fondazione Musei civici di Venezia) Габриэла Белли.— Наш рынок, рассчитанный на тех, кто ценит совершенство, и так довольно узок. А во времена локдауна, когда иностранные заказы резко сократились, производство и вовсе остановилось. Сейчас очень важно, чтобы ателье и фабрики, изготавливающие как произведения искусства, так и предметы обихода, вернулись к нормальной деятельности.
Это и стало задачей прошедшей в сентябре в Венеции The Venice Glass Week. Несмотря на все ограничения и сложности, связанные с эпидемией, организаторы сумели собрать на своих многочисленных мероприятиях (более 150!) производителей, художников, коллекционеров и просто тех, кто любит и ценит венецианское стекло или желает узнать о нем побольше.
Гвоздем Стеклянной недели стала курсировавшая по Большому каналу баржа с установленной на ней плавильной печью. Во время стоянок то у одного, то у другого моста стеклодувы демонстрировали публике свое мастерство. Признаюсь, зрелище, когда раскаленная стеклянная капля, подцепленная стеклодувом на специальную трубку, под его выдохами растет как воздушный шар, завораживает. Особенно в момент, когда мастер то вытягивает, то подкусывает этот раскаленный шар специальным инструментом, и в какой-то момент волшебным образом горячее и мягкое стекло превращается в замысловатого конька.
— Покажи его нам поближе,— просят с пристани туристы, набежавшие стайкой, вопреки призывам не собираться. Но нет, стеклянный шедевр слишком горяч. Ведь температура стеклянной массы, с которой работает стеклодув, порядка 500 градусов. Для пущего эффекта мастер подносит к стеклянной фигурке листок бумаги — от жара та вспыхивает сама по себе.
Думаю, не будь на присутствовавших масок, зрительского «Ах!» в этот момент хватило бы на выдувание еще одного такого же конька. Теперь хрупкой игрушке предстоит медленное остывание, ведь иначе она просто рассыплется на мелкие кусочки.
Исполнитель этого захватывающего действа — 28-летний Роберто Белтраме, самый молодой участник этих показов, организованных Консорциумом венецианских стеклодувов Promovetro. Его путь к тайнам древнего ремесла не вписывался в каноны профессионального причастия, самый расхожий из которых — передача секретов мастерства внутри семьи или от мастера к ученику.
— Я учился на факультете физики в университете в Бостоне, когда неожиданно попал на выставку венецианского стекла в Бостонском музее изящных искусств. Это перевернуло мою жизнь. Я просто влюбился в эту профессию,— рассказывает Роберто.— Я всегда хотел делать что-то своими руками, но только побывав на выставке, понял, что именно хочу делать. И хотя я проучился в университете уже четыре года, все бросил, поехал в Мурано и пошел в ученики сначала на одну фабрику, потом на другую и через несколько лет освоил эту профессию. А три года назад открыл свою фабрику в Мурано.
Роберто — из Бреши, это недалеко от Милана. Там живут его родители, которые без энтузиазма встретили идею сына бросить физику. Отец считал, что Роберто должен сначала окончить университет и уж потом делать что заблагорассудится.
— Может, он был прав? — спрашиваю молодого человека.
— Нет, моих знаний по физике на тот момент было достаточно для профессии стеклодува.
— Как идут дела на фабрике при пандемии?
— Во время карантина моя фабрика, как и все другие, была закрыта, но мы сразу приступили к работе, как только стало возможно. Мы работаем в основном на экспорт, и у нас остались заказы, которые позволяют нам не простаивать. Клиенты из России тоже есть.
— Сколько людей занято на фабрике?
— Фабрика небольшая. Кроме меня есть еще один мастер, четверо помощников, бухгалтер и контролер качества.
…Однако есть и более традиционный путь в стеклодувы. В Мурано существует общеобразовательная школа-лицей, где в качестве специализации преподается производство стекла.
— Школа эта частная, но она существует при поддержке мэрии Венеции и Фонда гражданских музеев,— рассказывает Габриэла Белли.— Она была создана еще в 50-е годы XIX века аббатом Дзанетти, который посвятил жизнь возрождению знаменитого промысла, переживавшего в те времена очередной кризис. Он же основал в Мурано и Музей стекла. По его замыслу, школа и музей должны дополнять друг друга. И для нас очень важен этот проект. Тем более сегодня, когда общая культура так же необходима мастеру-стеклодуву, как и креативность.
— Многие ли выпускники школы становятся стеклодувами?
— Конечно, далеко не все из 49 ее нынешних выпускников пойдут работать на фабрики Мурано. Зачастую мастерство сегодня, как и в старые времена, передается «из рук в руки».
Но, как оказалось, сегодня и с этим немало проблем.
— Когда мастер задумывается о выходе на пенсию, он должен решиться передать свои профессиональные секреты кому-то из помощников. Если, конечно, среди них есть способные. Надо им дать возможность попробовать овладеть техниками старого мастера,— рассказывает ветеран отрасли, художник и владелец фабрики и галереи в Мурано Лино Тальяпьетра.— Для этого нужно время — часы и дни. И если хозяин фабрики или сам мастер этого не принимают, в момент, когда мастер уйдет на пенсию, фабрика будет не в состоянии производить столь же прекрасные вещи, как раньше. Я не раз видел на фабриках изделия, которые, может быть, и хороши, но не настолько, насколько те, что создавали мастера старшего поколения.
По словам художника, молодежь сегодня тоже не всегда готова жертвовать своим временем для постижения профессии.
— Я приглашал ребят: приходите ко мне на фабрику по субботам, я буду вас учить мастерству и дам возможность практиковаться. А если у вас получится, возьмете свое изделие себе. И знаете, каким был ответ: а вы заплатите? Если нет внутреннего горения, желания постичь профессию, лучше и не начинать.
Один из возможных ответов на вопрос, почему этот труд, когда-то столь почетный и дававший немалые привилегии, сегодня теряет свою привлекательность, прост. Работа стеклодува очень тяжела. Многие сравнивают ее с работой в литейном цеху. А рабочий день стеклодува, как поведал «Огоньку» Роберто Белтраме, порой длится 10–12 часов.
Именно поэтому некоторые мастера сегодня предпочитают, чтобы их дети учились другим профессиям.
В наши дни процесс производства стекла Мурано практически не изменился. Разве что печи теперь газовые, а газ — русский. Кстати, как объяснили «Огоньку» на фабрике Лино Тальяпьетра, 40 процентов цены изделия из венецианского стекла составляет стоимость газа, затраченного на его изготовление.
Технология такая: до того, как к работе приступит стеклодув, смесь из песка, соды, красящих веществ и других компонентов, составляющих секрет каждой мастерской, всю ночь плавится в печи при температуре 1000 градусов. За процессом плавки наблюдают подмастерья (serventini). И от того, что их нынче именуют помощниками, их бдение у раскаленной печи — а только через эту ступень идет путь в мастера — не стало более легким. И только научившемуся работать с раскаленной массой первому помощнику (servente) доверено вынимать из печи и подносить мастеру жидкое и готовое к вздуванию стекло. Излишне говорить, что движения человека, работающего с массой, температура которой составляет 500 градусов, должны быть выверены до мелочей. Требования к мастеру на несколько порядков выше, ведь кроме филигранной техники он должен обладать фантазией и художественным вкусом. И еще выносливостью, так как над сложными изделиями, как, например, вазы, приходится трудиться долгие часы. А чтобы стекло остывало как можно медленнее, мастеру нужно время для сложной работы и выполнения всех технологических процедур — процесс плавки порой намеренно замедляется. Для этого в смесь добавляют соду.
В Средние века венецианских стеклодувов, колдовавших на огне с цветными порошками, даже приравнивали к алхимикам. И поскольку усилия стеклодувов выливались — а уместнее сказать выдувались — в ценившуюся на вес золота материю, им под страхом смерти запрещалось покидать остров. Дож Лоренцо Тьеполо в 1291 году даже распорядился перевести стеклоплавильные печи из центра Венеции на остров Мурано, чтобы, как считают многие историки, еще больше изолировать стеклодувов. Венецианский фольклор насчитывает немало историй о том, как нарушившим тайну отрубали пальцы и руки.
Но это все в прошлом. А сегодня одна из основных проблем венецианских стеклодувов, как считает Роберто Белтраме,— это конкуренция с индустриальным производством и подделками. Непрофессионалу понять разницу между настоящим изделием Мурано и подделкой непросто.
— Есть техники, позволяющие получить довольно красивые предметы,— рассказывает Роберто,— но для нас очевидно, что эти вещи получены индустриальным путем. Подделку можно определить и при помощи химического анализа стекла. В тех изделиях, что делаются на Востоке (имеется в виду Китай.— «О»), большое содержание свинца. Ну и по цене, само собой, можно понять, что это не Мурано. Наши цены очень высокие. И пока люди не видят, как мы работаем, не понимают, что цены просто не могут быть другими.
У Адриано Беренго, владельца одноименной галереи, есть рецепт преодоления нынешних трудностей. Он уверен: Мурано переживет и нынешний кризис, как это не раз было в прошлом, но его, конечно, ждут изменения.
— Думаю, когда не будет той тьмы туристов, что раскупают сувениры, производители поймут, что ставить надо исключительно на качество. Думаю, будущее Мурано за маленькими мастерскими, где стеклодув работает вместе с художником, а не по заказам большого шоурума. Сегодня самое важное — объединить тех, кто владеет техникой изготовления стекла, и современных художников. По этому пути пошла в свое время Пегги Гуггенхайм.
Еще в 1950-е годы она поняла, что стекло нельзя оставить в руках сувенирной продукции и шоп-индустрии. Стекло должно быть произведением искусства, а значит, изготовлено и представлено определенным образом.
Имя прославленной ценительницы искусства и меценатки, разместившей часть своей обширной коллекции в галерее на Большом канале, носящей ее имя, более известно, чем имя галериста Эджидио Константини. Но именно он в 50-е годы прошлого столетия основал движение, названное впоследствии Жаном Кокто Fucina Degli angeli («Кузница ангелов»). В нем участвовали Пабло Пикассо, Марк Шагал, Жорж Брак, Ле Корбюзье, Оскар Кокошка, Ренато Гуттузо и другие известнейшие художники того времени. Создавая эскизы, по которым лучшие мастера Мурано изготавливали шедевры, они вывели венецианское стекло из ремесленничества, пусть и высочайшего уровня, и возвели на пьедестал искусства. Однако финансовая поддержка искусству требовалась и в те времена. И помощь Пегги Гуггенхайм в 1961 году спасла галерею Fucina Degli angeli от закрытия. Многие из собранных в ней произведений находятся теперь в частных коллекциях и в мировых музеях, в том числе Музее стекла Мурано и венецианском музее Коллекция Пегги Гуггенхайм.
Традиция сотрудничества художников с муранскими стеклодувами продолжается. И «Огонек», пожалуй, одним из первых увидел в мастерской Berengo Art Space почти готовое произведение Ай Вейвея, для работы над которым знаменитый китайский художник прибыл в Мурано. По словам владельца галереи Адриано Беренго, любезно приподнявшего перед «Огоньком» занавес с девятиметровой монументальной люстры, это самое крупное произведение Ай Вейвея, выполненное им за пределами Китая. В будущем марте «замерзший огонь», как называет свою работу художник, будет выставлен в Риме. К слову, с 2009 года Галерея Адриано Беренго постоянно участвует в венецианской Биеннале современного искусства.
Особенно галерист гордится своим сотрудничеством с санкт-петербургским Эрмитажем. В 2015 году в Палаццо Франкетти на Большом канале состоялась выставка Glasstress 2015 Gotika, созданная в сотрудничестве с Эрмитажем.
Адриано рассказал о том, как это получилось.
— Несколько лет назад директор Эрмитажа Михаил Пиотровский предоставил нам 52 произведения из запасников музея, которые ранее почти не выставлялись. Это были средневековые статуэтки из стекла и другие произведения готического искусства. Отсюда и название выставки «Готика». И потом более 50 художников из 20 стран в сотрудничестве с лучшими стеклодувами Мурано создавали свои произведения, вдохновляясь этими шедеврами из Эрмитажа.
Художники, впрочем, были тоже выдающиеся. Вот только несколько имен: Илья и Эмилия Кабаковы, Вим Дельвуа, Джейк и Динос Чепмены.
— Выставка имела успех, и Михаил Пиотровский выразил желание, чтобы Glasstress 2015 Gotika или ее часть была показана в Эрмитаже,— продолжает Адриано.— Мы, естественно, очень обрадовались. Вместе с Дмитрием Озерковым, куратором отдела современного искусства Эрмитажа, отобрали порядка 60 произведений. Но случился коронавирус!
Уже заявленную на официальном сайте Эрмитажа выставку, которая должна была проходить в Главном штабе с 21 июня по 13 сентября, пришлось отложить. Теперь речь о будущей весне.
— Я хочу привезти на открытие много народу из Венеции и со всего мира,— продолжает Адриано.— Хочу устроить в Северной Венеции, ведь так именуют Санкт-Петербург, настоящий праздник стекла.
Елена Пушкарская, Мурано, Венеция
