Дожила до понедельника

Ирина Печерникова

Стрельба

Стрелять из винтовки я начала в пионерском лагере, а в Москве пошла в школьную секцию, куда только мальчишки ходили, и хорошо постреляла. Тренер взял меня в мальчиковую команду. У меня даже грамота есть: «Ирине Печерниковой за второе место в районных соревнованиях по стрельбе из мелкокалиберной винтовки СРЕДИ МАЛЬЧИКОВ». Мне нравилось попадать. Сохранилась мишень, где я пробила всю десятку. Правда, ни в кино, ни в театре стрельба не пригодилась. Не брали меня на такие роли, к сожалению. Хотя нет, однажды пригодилась.

Мы от Малого театра были в Чехословакии, в шефской поездке по воинским частям. И в какой-то части нас не встретили. А мы на автобусе проехали много километров, вышли усталые. И вдруг началась пальба. Со световыми эффектами. Наверное, учения. Первому Деду Морозу Советского Союза Роману Филиппову стало плохо с сердцем. Остальные тоже в трясучке. Как-то мы все-таки добрались до гостиницы. И утром к нам пришел полковник извиняться. И пригласил всех артистов на полигон: из чего хотите — из того и стреляйте, всю обиду свою выстреливайте, хоть из танка, хоть из пушки… Нифонтова заявила, что хочет в БТР. И вышла оттуда жутко пыльная. Кто-то захотел из автомата. А я увидела снайперскую винтовку. По прицелу догадалась, что снайперская. Сопровождавший нас офицер уточнил:

— Вы раньше стреляли?

— Из мелкашки.

— А это боевая.

— Знаю, сильная отдача в плечо. Но мне очень хочется.

— Ну, пожалуйста.

Ко мне подошел солдат с азиатским разрезом глаз, показал, как заряжать, где движущиеся мишени. Короче, я уложила все. И второй раз. И третий. И чувство меры, как ни странно, у меня сработало, что надо остановиться. Я оглянулась, а за мной толпа солдат, почему-то все узкоглазые. И офицер им выговаривает:

— Вам не стыдно? Женщина, актриса сделала то, что ни один из вас никогда не может сделать.

Он дал мне еще патроны.

— Премиальные!

И тут я, конечно, от волнения в одну мишень промазала. Солдаты потом ходили за мной и предлагали: не хотите ли из этого пострелять или из того? А все мои коллеги захотели стрелять из снайперской винтовки.

И еще один случай со стрельбой. Малый театр на гастролях в Питере. Февраль-март, самая гнилая погода, на улице неуютно. А у меня в спектакле «Дети Ванюшина» выход в самом конце. Причем, надо: ап! Энергично, задорно. А настроения никакого. И рядом с Домом культуры, где мы играли, я увидела тир. Подумала: сейчас подниму себе настроение. Постреляла. Выиграла еще кучу пулек. Опять постреляла. Заработала большую игрушку. И пришла в театр уже веселая. А навстречу Михал Иваныч Царев.

— Здравствуйте, что это такое?

— Это вам подарок. Мой приз за стрельбу.

Он не понял, сказал:

— Ну, потом, потом.

Посадил куда-то игрушку и пошел на сцену.

Автошкола

Там преподавали и автомобиль, и мотоцикл. Кому не исполнилось 17 лет, выдавали юношеские права, как мне. Осваивали мы «Победу». Она стояла на кирпичах, и мы в ней все нажимали, крутили. А на вождение обычно вывозили в переулок. Но в мой первый выезд, когда мы с инструктором сели в настоящую «Победу», он сказал:

— Сегодня мы поедем сюда.

В другие ворота, которые выходили на Садовое кольцо с его сумасшедшим движением даже в те годы. Я вцепилась в руль, и мы поехали. А была зима, снег, гололед. И за первые полчаса я получила все сразу: и вокруг оси покрутилась, и от машин поуворачивалась. Оказалось, что у инструктора обеденный перерыв, и он решил съездить к себе, в Марьину Рощу. Когда мы подъехали к его дому, он сказал:

— Боевое крещение получила, теперь тебе нечего бояться. Горячего чего-нибудь хочешь?

— Не хочу, — буркнула  я.

— Ну, сиди, осознавай.

Обратно уже было не так страшно. Потом он все время со мной ездил обедать.

— На мотоцикле интереснее, чем на машине?

— А я не ощутила всей сладости мотоцикла, потому что нас учили во дворе, сдавали мы на шоссе, но там всего того, что ощущают байкеры, не было — я просто должна была правильно вести. Я все сделала и получила права. Так они где-то и завалялись.

— А машина в жизни пригодилась?

— В Москве нет, а за границей я водила с удовольствием.

— Что водили?

— У моего мужа Збышека был «Рено».

Лошади

Ездить я училась в «Урожае». И никогда не боялась, что конь может лягнуть, сбросить. Мне нравилось даже просто глядеть на лошадей. Какие у них глаза! Я любила каждую, и, наверное, они это чувствовали — всегда мне голову на плечо клали. До сих пор не могу смотреть фильмы, где лошади кувыркаются. Ведь никогда неизвестно, как она упадет. И если что-то себе сломает, то ее могут пристрелить. Поэтому я «Андрея Рублева» Тарковского видела только один раз: когда фильм запретили к показу, Николай Бурляев пригласил меня и моих родителей на закрытый просмотр на Мосфильме. Там много жестоких сцен и с лошадьми, и с коровами.

Про людей нас уже приучили наблюдать, как их убивают, и я спокойно смотрю по телевизору. Но если вдруг вижу на экране собачку, выбежавшую на мостовую, то забываю про что кино, начинаю переживать: ну куда ты, дурочка! — пока опасность не минует. Потом лезу в программку, чтобы вспомнить, что же я смотрю: ага, боевик, ладно.

И там же в «Урожае» я тренировалась, когда снималась в фильме «Первая любовь». У меня по роли было женское седло, это очень трудно, если нет обхвата ногами. Сидишь боком — никакой уверенности. Выглядит, может, и красиво, но ни дай бог лошадь понесет, неизвестно где ты окажешься.

Конь у меня был умница. Гиацинт. Нас представили друг другу. И я влюбилась. А потом только делала вид, что управляю им. А он делал вид, что слушается меня. Однажды тренер решил, наверное, как следует меня потренировать или испытать, и неожиданно перешел с галопа в карьер, это еще быстрее. А мы ехали по аллее, Гиацинт был ведомым. И он понес. Я даже не успевала на него приземляться, висела в воздухе. Хорошо, что это было не женское седло, а нормальное. Я уже предчувствовала, как меня исхлещут и исцарапают ветки, как вдруг Гиацинт перешел на галоп, как раз перед низким деревом.

У меня из этого фильма есть только одна фотография, где я верхом на коне, и Иннокентий Михайлович Смоктуновский подает мне руку. Было много снимков у замечательного фотографа с Мосфильма Димы Мурашки. Он все звал:

— Ир, у меня целый ящик «Первой любви».

Но мне было некогда. А когда собралась, его не стало.

— А Гиацинта вы навещали после съемок?

— Да. Потом, к сожалению, умер тренер, и тогда уже не смогла. А так наша дружба не закончилась. И он всегда меня узнавал.