Создавая спектакли по произведениям А. Н. Островского, современные режиссёры нередко делают ставку на эпатаж. Быть может, кто-то из них полагает, что классика в первозданном виде скучна зрителю, а кто-то просто хочет выделиться, сделать себя и своё творение предметом обсуждений. Как бы то ни было, существующие ныне постановки пьес Александра Николаевича находят свою аудиторию.
Так, «ГрозаГроза» Е. Марчелли в Театре Наций долго удивляла публику фактом обнажения Катерины, а, например, в «Бесприданнице» А. Нестерова в театре РОСТА можно увидеть значительно омоложенную Хариту Игнатьевну. Пожалуй, только Игорь Яцко, ставя «Волки и овцы» в Государственном Академическом театре имени Моссовета, решил не просто не отступать от первоисточника, а строжайшим образом следовать ему.
Молодой режиссёр Александр Цереня, ставя спектакль «Не от мира сего» (16+, идёт на сцене театрального центра СТД РФ «На Страстном») с выпускниками мастерской Юрия Бутусова в ГИТИСе, решил максимально осовременить его.
Главная героиня спектакля Ксения (эту роль исполняет Ксения Галибина) — единственная классическая героиня Островского, которая есть в этом действе. Девушка с грустными глазами, облачённая в воздушное светлое платье, появляется перед зрителями ещё до того, как в зале гаснет свет. Она медленно выходит в зал и также медленно поднимается на сцену, встав на небольшой подиум на её краешке. Она произносит монолог о нелёгкой женской доле, из которого мы узнаём не только о том, что Ксения пережила предательство, но и о том, что она душевно больна (и больна настолько сильно, что вскоре умрёт).
И, похоже, именно это обстоятельство задаёт тон дальнейшим событиям и темпоритму спектакля. Девушка общается с неверным мужем, при этом обращаясь не столько к нему, сколько к себе самой. И это не только потому, что всё окружение Ксении уже практически похоронило её, но и потому, что муж фактически не присутствует рядом с ней. Героине попросту некому выговориться. Но остальных, кажется, не слишком сильно это волнует. Мать девушки Евлампия Платоновна (Евгения Леонова) сама не прочь притвориться больной, но больные не танцуют так эффектно, как делает это она, выезжая на сцену в инвалидном кресле и в танце спокойно вставая с него, сбрасывая с головы парик, экспрессивно размахивая руками.
Танцевальные сцены сопровождает динамичная музыка, чуждая самой Ксении. Она играет на флейте (что и указывает лишний раз на то, что девушка действительно «не от мира сего»). Красноречив и её страх перед навязчивым ухажёром её сестры Барбарисовым (Александр Трачевский), и то, насколько сильно недопонимание между Ксенией и её сестрой Капитолиной (Вера Енгалычева) — яркой, шумной, нагловатой. Ксения — другая, но никто даже не пытается понять её, всем проще её сторониться (это наталкивает на размышления о причине болезни главной героини — она одинока, а одинокий человек всегда особенно уязвим для разных хворей).
Когда в доме находится больной человек, нуждающийся в поддержке близких, вряд ли они станут предаваться безудержному веселью. Но в спектакле Александра Цереня дела обстоят именно так — все, кроме главной героини, бегают, танцуют, кричат, радуются, иногда делая мизерные перерывы на показное сочувствие, после которых вновь бьются в танцах как ни в чём не бывало. И эти танцы, размашистые движения и темпераментные выкрики вдруг начинают походить на агонию. Закрадываются сомнения: а точно ли болен только один человек из всех тех, кого мы видим на сцене?.. А точно ли болен именно этот человек, а не все остальные?..
Незадолго до финала Ксения обращается к супругу-предателю со странной фразой полной благодарности: «Ты меня оживил. Я жить хочу». Выходит, на бедную Ксению обрушивается всей своей тяжестью не только одиночество, но и стокгольмский синдром. Полагая, что ей осталось недолго жить, девушка не подозревает, что она уже давно мертва.
Никому не нужный человек не может ощущать жизнь, быть живым в полной мере.
Анастасия Нестерова
Фото: Freepik
