«И что бы нам ни говорили, мы будем вечно молодыми», — спел Петар Мартич в 2015 году. Ему было 22 года — как мне сейчас.
За шесть лет тексты песен группы «Пасош» изменились мало. В тандеме с «Увулой» она и по сей день сохраняет вечноюношеский вайб, присущий DIY-пост-панк группам, в близких для молодёжи от 14 до 35 лет строчках: «Я думал, что всё будет проще, когда ты старше», «Порою так страшно, что будет дальше» и — главное — «Я всё ещё не понял, кто я есть».
Пасош & Увула. Источник: vk.com
Да, возраст молодёжи подняли, потому что — взгляните сами — мы давно уже не становимся взрослее ни в 16, ни в 18, ни в 20, ни в 22 — мы сидим на мели в ожидании чуда, не решаясь выйти за порог и встретиться лицом к лицу с трудностями взрослого мира.
Вместе с этим не подумали о другом: взрослый мир без потери темпа гонится за нами и не глядит на условности. Маленький, незрелый человек, человечек, который ещё не готов, не даёт себя поймать. Так он становится беглецом.
Юность — это конфликт.
Противостояние внутреннего поиска и внешнего давления не даёт покоя. Когда внутри пустота, а снаружи хаос, губы сами тянутся пригубить дешёвый алкоголь. Многие готовы совершать самые разные глупые вещи, лишь бы уйти от отбойного молотка реальности.
На самом-то деле мы совсем не знаем, что они чувствуют, мы не понимаем, никогда их не поймём.
Поймёт только банка кратковременного счастья, содержимое которой стачивает остроугольные края серотониновых скал. Депрессивное настроение не уйдёт, покуда это будет происходить, а желание сильнее отдалиться от общества будет только нарастать.
Так вот. Возраст молодёжи повысили на пять лет — до тридцати пяти, при этом возрастной ценз на покупку алкоголя и сигарет остался прежним. Всем нравится чувствовать себя подростками, но никому не нравится оставаться без возможности легально кирять.
С увеличением разрыва между подростками начинающими и подростками законченными раздвинулась и пропасть безнадёги, в которой человек — словами Мартича — всё ещё не понял, кто он есть, но при наличии полной свободы и не до конца сформированной личности у него также нет возможности стоять на ногах крепко.
Понятно, что дети до восемнадцати лет знают адреса всех круглосуточных ларьков с оригинальным названием «Продукты», где нет овощей и фруктов, но алкоголь продают даже ночью, а спрашивая возраст, верят на слово. Тут дело принципа — показать свою позицию по наболевшему вопросу.
Припугнуть, заменив тотальное отсутствие границ лёгкой несвободой; заковать в нужду волноваться о штрафах и искать нужную точку; сблизить растерянных бедолаг с настоящей жизнью; дать толчок: хватить пить — пора учиться!
И только к двадцати трём годам, когда придёт осознание, что лимит — банка пива за едой, а лучше и без пива вовсе, можно будет дать послабление. Или — к двадцати четырём. Но никак не раньше.
Василий Исаков
