У многих слово «Андалусия» вызовет ассоциации с пушкинским Гвадалквивиром, с подвигами незабвенного идальго, с севильским цирюльником. Попробуем расширить круг этих ассоциаций…
Обладая недюжинной фантазией, невыездной «наше всё» столь сочно описал андалусскую сеньориту, что вы исподволь осматриваете попадающиеся по пути балконы в надежде лицезреть живую иллюстрация к бессмертным строкам:
Вот испанка молодая оперлася на балкон…
Скинь мантилью, ангел милый,
И явись как яркий день!
Сквозь чугунные перилы
Ножку дивную продень!
Не увидев искомого, утешаете себя: Александр Сергеевич писал о Севилье, которая на другом конце Андалусии.
И уж совершенно неуместно всплывают строчки из «Дон Жуана»:
От Севильи до Гренады
В тихом сумраке ночей
Раздаются серенады,
Раздается звон мечей.
Впрочем, эти строчки всегда возникают неожиданно. То их напевает создатель Шарикова профессор Преображенский, то Киса Воробьянинов, решивший выступить в качестве ухажера. То ли строки такие, то ли влекущие образы андалусских городов впечатались в подсознание россиян.
Память об Андалусии
Между тем, в последние пару десятилетий самая южная автономная область Испании, Андалусия, для многих соотечественников стала символом престижного отдыха, да и перманентного проживания в собственной недвижимости типа вилла.
Коста дель Соль заметно потеснил прежние ассоциации.
Бурный, не утихающий ритм здешней рекреации, блеск знаменитостей, магнитом притягивающих папарацци, поклонниц и просто любопытствующих, оказываются по душе не каждому.
И тут на выручку приходит… Андалусия. В лице одной из своих провинций, занимающей юго-восточный угол Пиренейского полуострова и носящей имя Альмерия.
Один из символов Альмерии
Это укромная, можно сказать тайная, Андалусия.
И предназначена она для тех, кто хочет жить «без шума и пыли», хотя и не чурается комфорта. Кто любит уединённое общение с природой, хотя и предпочитает вечером вернуться в многозвёздный отель со всеми онёрами и спа-центром.
Кто, наконец, попросту приехал с таким спутником или спутницей, что попадание в фотообъектив вовсе не входит в намеченные планы. А вот папарацци и создающая постоянный шум тусовочная шушера, вьющаяся вокруг солидной публики, сюда действительно не добрались.
Пока.
Альмерия – столица Альмерии
Поэтому поездим по городам и весям Альмерии, подышим тишиной, спокойствием и историей. Всего этого тут в изобилии. И начнём с Альмерии – столицы провинции Альмерия, входящей в Андалусию, одно из испанских автономных сообществ – крупных политико-территориальных единиц.
…В археологических экспозициях – в виде черепков и первобытных орудий труда, и в исторических исследованиях типа того, что оставили Страбон или Руфо Фесто Авьено, вы найдёте свидетельства, что этот присредиземноморский край был обжит в седой древности: люди селились здесь уже в эпоху неолита. (Хотя, разумеется имеется апокриф, приписывающий основание города Геркулесом – столь же правдоподобный, как и сам факт существования этого полубога).
В археологическом музее
Если не в самом городе, то в его предместьях можно лицезреть куда более фундаментальные свидетельства седой истории, нежели в залах музея. Это археологическое городище – фактически музей под открытым небом.
Углеродный анализ весьма впечатляющих раскопанных руин показал: люди соорудили эти монументальные каменные постройки минимум за 30 веков до новой эры. Согласно выкладкам историков, население этого «протогорода», достигало внушительной по тем временам численности в тысячу человек.
«Протогороду» – 50 веков
Одноименная с провинцией Альмерия её столица находится на берегу одноименного же залива, и всякий раз название переводится одинаково поэтично: «Зеркало моря».
Благодаря своему местоположению и весьма благодатному, жаркому климату Альмерия, как и вся Андалусия, издревле влекла всевозможных завоевателей.
Волнами накатывались финикийцы, древние греки, римляне, варвары, арабы... Одни, подобно варварам, оставляли за собой руины. Другие – виадуки-акведуки, дороги и каменные амфитеатры. А арабы превратили Андалусию в процветающий культурный регион.
В результате многовековой реконкисты – отвоевания Пиренейского полуострова у захвативших значительную его часть мавров Андалусия (и Альмерия как ее составная часть) в конце XV века вошла в состав христианского королевства.
Не обошла этот край и гражданская война 30-х годов минувшего столетия (Любопытно, какой процент сегодняшних школьников-студентов знают о ней? А ведь тогда Испанской войной жил весь советский народ).
Альмерия, отметим, стала одним из последних оплотов республиканцев.
Продуктовый талон республиканцев Андалусии
Богатую катаклизмами историю региона дополняли происходившие землетрясения. К счастью, самой разрушительной катастрофы удалось избежать. И речь уже о нашем времени.
В начале 1966 года пролетавший над этим районом американский бомбардировщик В-52 во время дозаправки в воздухе неожиданно рухнул вниз, имея на борту четыре водородные бомбы. По неясным причинам они не взорвались.
Три были найдены на суше, а одну благодаря наблюдательному местному рыбаку, получившему затем кличку Пако-бомба, извлекли с морского дна.
Если бы взрыв произошел, его мощность составила бы 900 Хиросим.
В честь благополучного разрешения кризиса и для подтверждения абсолютной безвредности воды, испанский министр туризма в компании американского посла сразу после подъёма последней бомбы демонстративно разделись на здешнем пляже и устроили продолжительное купание.
К счастью, она не взорвалась
Эпицентр величайшей катастрофы мог бы находиться как раз в этих местах, подле деревушки Паломарес. Последствия её могли бы носить поистине планетарный характер.
Благо провидение (или техническая неисправность) уберегли от беды, мы вполне можем наслаждаться окружающими красотами. Отмечая, что богатое арабское наследие не только зримо, но и на слуху. Именно арабы дали Альмерии упомянутое выше поэтичное имя, переводимое как «Зеркало моря». (Некоторые историки и лингвисты предлагают другой вариант: «Наблюдательная башня», но я сторонник первого прочтения).
Пляжи здесь тихи и живописны
И ещё добавим: такой славный край должен был иметь собственное море. И получил его – частица Средиземноморья, омывающая здешние берега и упирающаяся в горлышко Гибралтарского пролива, получила название Море Альбодран. Не слыхали? Я тоже. Оно не большое и не маленькое: сто на двести морских миль. Зато если в километрах, то вдвое больше…
Господствовавшие не один век в этих местах арабы оставили о себе память и в таких теперь традиционно испанских продуктах, как когда-то завезённые ими апельсины и миндаль, в особом архитектурном стиле мудехар с вкраплениями мавританских мотивов, но главное – в виде монументального крепостного комплекса Алькасаба, главной исторической достопримечательности и столицы, и всей провинции Альмерия.
Эти тысячелетние зубчатые стены и башни возводили и достраивали арабские правители, их пытались взять приступом, их разрушали и восстанавливали, но только в конце XV века они поддались натиску войска католических владык.
Фортеция весьма внушительна, и вы даже не станете возражать против утверждений местного гида, что она-де «самая большая в Европе».
Знаменитая Алькасаба
После первого пояса зубчатых стен вы оказываетесь перед вторым, некогда окружавшим дворец эмиров. Он давно руинизирован: вы можете лицезреть остатки фундамента, купальни и несколько служебных построек.
Цитадель овеяна аурой десятивековой истории и в не меньшей мере украшена преданиями и апокрифами.
Согласно одному, правитель-халиф отобрал клочок земли у местного крестьянина по имени Ибн-Сараф. А тот написал ему прошение, да не прозой, а в стихах. Халиф был ценителем поэзии и не только вернул землю просителю, но и приблизил его к себе, назначив первым поэтом.
Остальные пииты, было, запротестовали, заявляя, что такими корявыми пальцами-де не написать ничего путного. Но у халифа нашелся на них укорот, и средневековый Демьян Бедный, который, как известно, тоже жил в Кремле, так и оставался во главе тогдашнего «союза стихотворцев» и обитал в Алькасабе…
Другая легенда не столь красочна, но выглядит более реальной. Согласно ей, местный пейзанин настолько воспылал нежными чувствами к одной обитательнице гарема, что, дождавшись кратковременной отлучки калифа, сей воздыхатель отправился на штурм крепостной стены в надежде на последующий успешный штурм сердца своей дамы.
Стражники заметили смельчака и так встретили его со своих наблюдательных постов, что бедняга рухнул на камни и уже больше не поднялся. Следившая из своего оконца за несостоявшимся подвигом несостоявшегося возлюбленного и его печальным концом юная сеньора затужила, отказалась принимать пищу и воду и вскоре тоже умерла.
Вернувшийся калиф, говорят, тоже поначалу загрустил, но вовремя вспомнил: не грустить надо, а строже за наложницами следить. На том эта история и обрывается.
В какой-то мере крепостными сооружениями можно считать и соборный комплекс Альмерии: башни, зубцы на стенах, контрфорсы... По сути, он был составной частью укреплений, призванных оборонять город от нападений со стороны моря. Гораздо чаще, нежели иноземные армии городу угрожали пираты – совершавшие стремительные и опустошительные налёты.
Собор-крепость
Собор начали возводить в 1524 году. Толчком к этому послужили (извините за игру слов) толчки подземные. Да такие сильные, что до основания разрушили стоявшую здесь мечеть.
Эпоха ренессанса наложила свой отпечаток на его облик. Хотя внутри можно видеть и приметы готики и классицизма.
Внутри кафедрального собора
Важная деталь: на фасаде капеллы, посвященной Христу, укреплён барельеф, ставший впоследствии одним из символов города – солнце с человеческим ликом и волнистыми лентами вместо лучей. Шутки относительно того, что это Медуза Горгона с «выправленными волосами» будут совершенно неуместны.
Ничем практически не похож на главный собор другой храм – церковь Темпло-де-Сан-Хуан. Построенная позднее, в XVII столетии, она смотрится в сравнении с ним миниатюрной и какой-то домашней.
Темпло-де-Сан-Хуан
На век старше построенный в форме латинского креста трёхнефный храм Девы Марии дель Мар.
Главная ценность в нём – скульптура Богоматери с младенцем. Она была найдена на берегу моря. По всей видимости, некогда находилась на затонувшем судне, потому и в названии храма обозначена её принадлежность к морю. У видев в событии небесный знак, альмерийцы объявили её покровительницей их города.
Храм Девы Марии дель Мар
О других временах вам напомнят скалы подле Алькасабы. У их подножья и сейчас видны неказистые постройки. А прежде тут был целый район бедноты, который живописал классово-заостренный и оттого в прежние времена охотно у нас переводимый писатель Хуан Гойтисоло.
Район Чанка
Напомним: в 60-е годы его называли самым читаемым испанским писателем после Сервантеса. Немалую лепту в это вложил Советский Союз, где его книги выходили весьма солидными тиражами, хотя точную цифру тиража на переводных книгах обычно не указывали во избежание теоретических исков по копирайту.
Мало кто в 50-е – 60-е годы столь ярко преподносил тяжёлые проблемы, скрываемые убогой повседневностью быта людей из заброшенных на обочину жизни, бедствующих городков и селений.
В романе «Цирк» – это захолустный городок Лас Кальдас. Безысходность, отсутствие какого-либо просвета парализуют волю людей старшего поколения, а молодые находят выход в бессмысленных и жестоких эскападах.
Хуан Гойтисоло
В известной мере иллюстрацией к этому бытописанию (критики назвали это «объективной прозой») может служить появившаяся почти в одно время с романом Гойтисоло лента испанского режиссёра Хуана Антонио Бардема «Главная улица», широко прошедшая по нашим экранам.
Позднее, в 62-м, писатель посвятил свою очередную книгу весьма драматичному и неравнодушному рассказу о жизни альмерийского района, по которому мы сейчас медленно бредём. Книга, как и сам район, называется «Чанка» (La Chanca).
Окраина города Альмерия
Судьба обитателей бедняцких кварталов, вообще тема бедности большой части здешних жителей не отпускала писателя, запала ему в душу. Тем более, что его возвращала к ней его супруга Моник Ланж, с которой он совершал длительное путешествие по Альмерии.
Выговориться он решил спустя годы, посвятив этой теме заметный кусок в своих появившихся в начале «нулевых» воспоминаниях. К тому времени Моник уже ушла из жизни, и он словно отдавал ей дань памяти, благодаря за её непререкаемость.
Царившая в этих краях нищета и запустение поразили Моник, пишет Гойтисоло.
«Мысль о том, что можно предаваться праздности, загорать, любоваться видами Альмерии, бесстрастно наблюдая убогое существование местных жителей, приводила её в ужас. Впоследствии Моник часто будет упрекать меня в том, что, пленённый чудесными пейзажами, красотами юга Испании, я не вижу – или не желаю видеть – чудовищных условий жизни его обитателей, страшной нужды, возмущающей даже человека, безразличного к болезням общества», – констатирует писатель.
Но – пытается оправдаться или хотя бы объясниться. И, похоже, ему это удаётся.
По меньшей мере, звучит это убедительно и по-своему логично:
Конечно, я более терпим к зрелищу нищеты, чем Моник; кроме того, меня сильно привлекают те человеческие черты, которые вытравляет из нас обезличивающая торгашеская машина прогресса; и всё же моё отношение к этой проблеме совсем не однозначно. Радушие, искренность и сердечность жителей Альмерии породили в моей душе непрестанную, мучительную борьбу.
Именно тогда во мне вспыхнул протест против действительности, вызванный не отстраненным пониманием вины своего класса, не книжным знанием марксизма, но самой жизнью, ощущением сопричастности судьбе конкретных людей, любовью к ним.
Стремясь разоблачить эту грубую действительность, я заранее ощущаю странную ностальгию; желание бороться с убогой нищетой Альмерии не освобождает меня от гнетущего предчувствия: ветер социальных перемен сметёт здесь то, что мне так дорого, — искренность, прямоту, непосредственность чувств. Несмотря на раздиравшие меня противоречия, я решил вернуться в Альмерию, на этот раз в одиночестве, чтобы описать всё то, чему стану свидетелем. Земли Юга вновь и вновь будут притягивать меня, но внутренняя борьба не угаснет: ненавидя отсталость Альмерии, я продолжаю восхищаться её красотой.
Много лет спустя, в минуту озарения, я пойму, что среди писателей цельная натура — большая редкость. Будучи от природы людьми противоречивыми, непоследовательными и алогичными, мы сражаемся за мир, в котором вряд ли смогли бы жить.
Здесь жили герои книг Гойтисоло
Добавим, что пещеры в здешних скалах служили местным жителям укрытием во время налетов франкистской и немецкой авиации в годы Гражданской войны.
Оплот республиканцев в Альмерии держался почти до самого падения Мадрида.
Но если здешние пещеры были для людей временным убежищем, то в районе Cuevas del Almanzora, расположенном севернее, некоторые местные жители, следуя примеру давних предков, даже и сегодня обитают в гротах и расщелинах.
Об этом – в следующий раз.
Владимир Житомирский
