Многие знают режиссёра Эмира Кустурицу по его комедиям «Чёрная кошка, белый кот», «Андеграунд», возможно «Жизнь как чудо», а некоторые ещё вспоминают старый многосерийный шедевр «Время цыган». Мне посчастливилось пересмотреть всю его фильмографию – что-то на волне первого восторга, а что-то уже скорее по инерции. Вообще в любом творчестве есть, вероятно, два типа людей: первый тип – поющие на разные лады одну и ту же песню, второй – всегда находящие разнообразные новые мотивы, темы, пытающиеся обхватить как можно больше в культурном, историческом, даже географическом смысле. Кустурица, на мой взгляд, относится именно к первому типу. Что совсем не плохо. Постоянный повтор со временем приводит к рождению новых смыслов и их оттенков, с каждым новым фильмом Кустурицы укрепляется и растёт его своеобразная «цыганско-балканская» мифология. В раннем творчестве этот мирок замкнут в себе, несколько мрачен, излишне драматичен, уже ко времени «Кошки» и «Андеграунда» этот мирок открывается, становится универсальным, приобретает «товарный вид». Слишком национальное, либо попросту наивно-угловатое – сглаживается, а авторские самоповторы, своеобразные кустурийские рефрены, вроде слабо мотивированных сценок с левитацией, телекинезом и прочими внезапными аномалиями, превращаются в анекдотический самоплагиат. В одном из последних его полнометражных фильмов, в «Завете», эта универсальная анекдотичность, пожалуй, достигла предела, а вместе с тем и моя любовь к режиссёру Эмире Кустурице иссякла.
Но ведь ещё есть и «Аризонская мечта». Вещь необыкновенная и для всего творчества Кустурицы ключевая. Хоть и принято считать, что это самая нетипичная для Эмира Кустурицы работа: единственная «американская» работа балканского режиссёра, главные роли играют известные голливудские актёры, вместе с привычным Бреговичем теперь играет и брутальный американец Игги Поп; кроме того, это полный провал в прокате и «неудача» с одной стороны, но с другой – лучший фильм, золотая середина.
Самое удивительное, что во всей его фильмографии «Аризонская мечта» стоит ровно посередине. Всё, что до «Мечты» - это ранний Кустурица, романтик и трагик, печальный музыкант и певец своей земли; всё, что после – поздний Кустурица, балагур и тамада, громкий и шумный… тоже певец, но своей ли земли? Скорее, выдуманной. Середина же совмещает в себе всё – и лёгкость и тяжесть, и драму и балагурство, и своё и чужое и то самое выдуманное – идеальный мир, мир мечты и грёз, с позволения сказать «Город золотой». Для меня также есть и другое разделение: до «Мечты» - Кустурица не до конца сформировавшийся, но неуклонно идущий к своей «Аризоне», после же – Кустурица, уже высказавший всё, что было для него возможно.
Пожалуй, я не буду пересказывать здесь сюжет фильма, чтобы дать кому-то возможность насладиться им в первый раз, но немного порассуждаю «вокруг» сюжета. На первый взгляд и при первом просмотре он может показаться слишком медленным, даже неявным, созерцательным. В фильме слишком много «атмосферности», комических сценок-зарисовок, ярких персонажей, но всего этого так много, что, наверное, каждый второй к финалу спросит себя: «О чём, собственно, этот фильм?». Интересно же, что при многократном просмотре начинаешь отчётливо видеть не только, собственно, генеральную «дидактическую» линию сюжета, посвящённую безысходному взрослению и превращению в тех, чей образ жизни был для нас раньше до отвращения неприемлем, но и всю его многоступенчатую структуру, в которой найдётся своя правда для любого возраста, для любого «состояния духа» и настроения. Это ещё не говоря об уровне цитатности фильма, в связи с чем, у меня он давно заменил «Иронию судьбы» на посту «регулярно-новогоднего кино».
Когда-то для одной околонаучной работы я анализировал «Аризонскую мечту» на предмет наличия в ней классических драматических ситуаций Жоржа Польти. И, хотя мне эта идея сначала показалась бессмысленной, к своему удивлению я обнаружил, что да – из сцены в сцену, весь сценарий «Мечты» движется от одной классической ситуации к другой, невидимый драматический механизм работает чётко и слаженно, нигде нет ни одного провиса. При кажущейся сложности и затянутости сюжета подобная структурированность не может не вызывать восхищения. Примечательно, что есть ещё и персонаж Поль, которому посвящено множество интересных комических эпизодов, совершенно не влияющих на сюжет – и такое бывает!
Отмечу потрясающую игру Джонни Деппа (ещё молодого и ещё не ставшего известным пиратом); звезды «Китайского квартала» и «Бонни и Клайда» - Фэй Данауэй; Лили Тейлор, по словам режиссёра, еще перед съёмками ставшей его музой; Винсента Галло, сыгравшего Поля; и, конечно, популярного еще в 60-х, комика Джерри Льюиса.
Марк Максимов
